Григорий Глазов - Невиновных нет Страница 5

Через пять минут Кнорре завел двигатель моего "рено" и вытерев ладонь о ладонь, объявил:

- Вы просто залили свечи. Теперь все в порядке, - прислушался он, как спокойно на холостых оборотах работает мотор.

- Большое спасибо, месье Кнорре. И простите, что отнял у вас время, Натали, наверное, уже томится - посмотрел я на одиноко стоявшую девочку.

- Ничего. Пожалуйста. Рад буду продолжить знакомство.

Мы вежливо попрощались.

- Натали! - позвал Кнорре.

Девочка подбежала, уселась в машину и они укатили...

Я не стал форсировать события, терпеливо ждал. Однажды с утренней почтой получил довольно объемистый каталог фирмы "Орион" - прекрасно изданный, на плотной белоснежной мелованной бумаге, с цветными, абсолютно натурального цвета фотографиями образцов продукции, уже известный мне набор: умывальные раковины-тюльпаны, биде, облицовочная плитка и прочее. И, разумеется, ни слова о лаборатории с ноу-хау. "Ладно, подождем еще, подумал я, - звонить пока не буду, но чтоб сучить покрепче ниточку, отправлю официально-благодарственное письмо, буквально две-три строчки". Так и сделал. Через неделю Кнорре позвонил. Я еще раз поблагодарил его за каталог, пообещал переправить его в Москву знакомому из торгово-посреднического объединения, может быть, проявят интерес, поскольку изделия фирмы Кнорре - это для России нынче дефицит.

- Месье Перфильев, - сказал он, - не исключено, что мне придется съездить по делам в Россию. Предварительно хотел бы с вами посоветоваться. Может быть пообедаем вместе? Я приглашаю. Скажем завтра.

- Готов быть вам полезен, - ответил я.

- Есть симпатичный ресторанчик "Куропатка". Вы откуда будете ехать?

- От метро "Опера".

- От "Опера" вам надо миновать две станции и выйти на Сентье. Жду вас в два. Устраивает это время?

- Вполне, - ответил я...

"Куропатка" была действительно симпатичным и уютным местом. При входе неожиданно встречала живая коза на постаменте, над дверью в туалет голова тигра, на стенах охотничьи ружья, чучела птиц и зверей. В зале сумеречно, стояли лампы-бутылки с колпачками-абажурами из какого-то красного материала, похожего на рогожку. Мы сели за столик у окна. Ресторан был не из дорогих, как я понял, для публики среднего класса клерков близлежащих контор, продавщиц окрестных магазинов, служащих рекламных агентств и государственных учреждений, находившихся неподалеку. За одним большим столом обедали восемь японцев, ели они молча, с той одинаковой серьезностью, с какой привыкли относиться ко всякому делу: будь то работа или поглощение пищи...

Когда мы перешли к десерту, пили кофе, Кнорре сказал:

- Я получил информацию, что у вас в городке Белояровске есть карьер, где добывают уникальную белую глину. Карьер дышит на ладан, нет средств, техники. Я хочу поехать, взять пробы. И если это окажется то, что мне нужно, готов заключить солидный контракт. С выгодой для обеих сторон.

- Что это за такая волшебная глина? - как бы несерьезно улыбнулся я. - Ужели в Европе поближе нет подходящей для унитазов и облицовочной плитки? - добавил.

- Представьте, что нет, - ответил он.

- Но до сих пор вы же обходились другой глиной. И, как понимаю, неплохо, - я почувствовал, что он что-то недоговаривает.

- Хорошему предела нет. Хочу упредить возможных конкурентов, вежливо завершил он тему.

- Где этот Белояровск? - спросил я.

Он назвал.

- От Москвы далековато. Чем могу быть полезен?

- Мне нужно точно знать, как туда добраться, с кем там иметь дело, чтобы не терять ни времени, ни денег зря. Это возможно?

- Я попробую сделать для вас большее: не только узнать, с кем надежнее всего иметь дело, но и избавить вас от предварительной поездки в Белояровск.

- Каким образом? - удивился он.

- Сколько вам нужно этой глины для апробации?

- Килограммов сто.

- Через месяц мне в офис должны прислать самолетом большой багаж наши образцы, я готовлю выставку. Попрошу коллег в Москве решить и вашу проблему - доставить сюда с моим багажом центнер глины. Наши часто летают из Москвы чартерными рейсами в областной центр, так что сгонять автомобилем из областного центра в Белояровск несложно. Знают, что получат от меня сувениры из Парижа.

- Это было бы выше всех моих ожиданий! - воскликнул Кнорре. - Если глина окажется такой, как мне говорили, я заключу контракт, а вы получите комиссионные.

- Там будет видно, - засмеялся я.

- Кстати о сувенирах: во-первых, я оплачу стоимость тех, что вы купите для людей, которые доставят глину из Белояровска, они ведь тоже, возможно, понесут расходы: во-вторых, - он открыл кейс-дипломат из хорошей коричневой кожи, выложил передо мной с десяток черных коробочек с белой полоской, на которых был изображен брелок в виде сердечка и луч, бьющий из его оконечности, а сверху шла светлая надпись "Superled Schllussellicht" Это вам.

- Огромное спасибо! - искренне поблагодарил я, зная падкость на подобные безделушки тех, кому придется их дарить...

Мы допили кофе. Счет оплатил Кнорре. Мы вышли, тепло расстались, договорившись поддерживать связь...

Дома я подытожил: Кнорре, конечно, темнил, что вдруг ему понадобилась особая белая глина из Белояровска для унитазов и бидэ. Раньше обходился, и неплохо. Так в чем же дело? Темнил и я: никто из "Экспорттехнохим" никакими чартерными рейсами не летает в этот Белояровск, и, тем более никто не будет гнать машину за какой-то глиной для меня. Я просто сообщу в свою гнусную контору, что вышел на Кнорре и что ему понадобилась белая глина. Они там на уши встанут, в зубах припрут из Белояровска центнер глины, чтоб затем доставить мне в Париж первым же рейсом "Аэрофлота" это дерьмо. Дерьмо ли?..

6. ПАРИЖ. ЖЕЛТОВСКИЙ. ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА ТОМУ НАЗАД

Я, Желтовский Дмитрий Юрьевич, мужик крепкий, мне 38 лет, но вчера перебрал, и башка все еще чужая. Сейчас пивка бы поправиться, а то в самолете нахлебался воды, только мочевой пузырь дразнил. Видок, наверное, у меня, как у бомжа, пардон, как у клошара, я же в Париже. Даже консьержка посмотрела на меня подозрительно, когда я двинулся вверх по лестнице к квартире моего приятеля и коллеги Поля Берара.

Поль живет на третьем этаже, марши длинные, крутые, даже я сопел, и когда Поль открыл дверь, я первым делом спросил:

- Когда поменяешь квартиру, где будет лифт? Ты, наверное, пока доведешь по этим ступеням очередную красотку, успеваешь кончить?

- Заходи! - засмеялся он, хлопнув меня ладонью по груди, забирая мою дорожную сумку и видеокамеру "Панасоник" самой последней модификации, за которую я отвалил в Эмиратах столько, что и сейчас, когда вспомню, начинаю икать. - От тебя смердит, лезь в ванну, пока будешь отмокать, я приготовлю поесть, - сказал Поль.

- Пива! - выдохнул я.

- Будет. Потом...

Я сидел в ванне, действительно отмокал, отходил, на кухне чем-то гремел Поль. Мы знакомы уже семь лет. Репортер он первоклассный, в деле и просто в жизни надежный, что нынче редкость. Он один из немногих, пожалуй, кого я не "одолжу" никому ни за какие посулы, ни за какие бабки-баксы-шмаксы. Мы оба любим свое дело, как запойные. Тут азарт, а бабки потом. Если дело делаешь профессионально, а не стежками из гнилых ниток - бабки будут, и немалые, но все равно они текут у нас с Полем меж пальцев, как вода. Мы оба холостые, и оба непрочь пожить в свое удовольствие. Приезжая в Москву, Поль живет у меня на даче, он любит Подмосковье зимой: снег, мороз, лес вокруг, лыжи... Сейчас мы с ним задумали одну интересную темку. Тут копать и копать! Кубометры дерьма надо перелопатить. А дерьмо - это человеческие судьбы, у каждого своя. Вот в этих кучах надо найти жемчужинки, они, правда, тоже из дерьма, но для нас с Полем - жемчужинки, поскольку мы с Бераром имеем общую точку зрения: в жизни у каждого человека не может не быть чего-нибудь такого, что хотелось бы скрыть, забыть навсегда. Каждый совершает в жизни нечто постыдное или опасное, что не подлежит огласке, хоть разок, а вляпается: из-за бабы, из-за денег, из-за желания сделать карьеру, да мало ли всяких соблазнов! Вот это и есть наши с Полем Бераром жемчужины. Он будет добывать их здесь, а я в России нанизывать на отечественную ниточку. В каком месте искать-лопатить навоз мы уже определились. Правда, мое останкинское начальство не знает об этом, сюда в этот раз я послан вовсе за другим, за пресным видеосюжетом о конкурсе фольклорных коллективов, из которого только я и смогу сделать что-нибудь не снотворное...

Я натянул толстый махровый халат Поля и босой протопал на кухню. Батарея банок с пивом стояла уже на столе, мы сели обедать-ужинать.

- Ты за каким чертом прилетел? - спросил Поль.

- На фестиваль-конкурс фольклорных танцев.

- Сочувствую. Вот что такое служить! - поддел Поль.

- А что у тебя, стрингер? [стрингер - журналист, телерепортер, работающий нештатно на любую телерадиокомпанию, агентство, газету в какой угодно стране, где купят предложенный им материал; почти то же, что и "фрилансер" - репортер на вольных хлебах, с высшей степенью свободы, связанной с добычей новостей]