Неизвестен Автор - Бессонный патруль (Сборник) Страница 50

- Тебя обвиняют в убийстве, - повторил в пятый раз майор. - Понятно?

Задержанная кивнула. Она не возмущалась, как в первый раз, что майор обращается к ней на "ты". Она только шмыгала распухшим носом и кивала. Она уже выревелась за два часа, вволю наругалась и теперь апатично ждала дальнейшего хода событий.

А майор указывал ей на лист бумаги, на котором темнели отпечатки ее десяти пальцев. Два из этих отпечатков точно совпадали с теми, что были обнаружены на рукоятке финки, вытащенной из спины убитого Лапина.

На финке почти не было отпечатков. Быть может, ее брали рукой, одетой в перчатку. И лишь в одном месте сохранился след двух пальцев. Ни одна дактилоскопическая карта не показала, кому из известных милиции преступников принадлежат отпечатки. В последний момент майор решил взять отпечатки рыжеволосой. Отпечатки совпали. Да, финка была в руках девушки!

Никитина вызвали. Попросив разрешения у майора, он вышел. Майор остался с глазу на глаз с Витковскои. Терпеливо ходил он из угла в угол. Галка не могла или не хотела ничего вспомнить. Тогда майор сказал:

- Тебя усадили в "Волгу", потому что именно "Волгу"

заметил Никитин. Тебя хотели еще подпоить, и ты согласилась продолжать пьянку. Тебя угощали в машине. Что ты ела?

- Да... я что-то ела... В пивной я пила, но не ела. В машине я не пила, но ела. Я хотела есть...

- Консервы?

В голубых глазах появилось напряжение. Галка хотела вспомнить.

- Консервы, - повторил майор. - Или нет? Если не помнишь, не говори.

Но девушка уже вспомнила:

- Я сама открывала банку... Сама. Потому что он вел машину.

- Кто oн?

- А шут его знает... Да, это были шпроты... Но пить я не стала. Он хотел подловить меня, споить, ну и... вообще... - Галка откровенно посмотрела в лицо майору и усмехнулась.

- Понятно, - кивнул майор. - Этого нам не надо...

- Ничего и не было... вообще... - насмешливо фыркнула девушка. - Старый фраер... Номер ему не прошел, товарищ майор.

- А я и не спрашиваю... Ты нам покажи его лучше. Помнишь ты его?

- Я сто раз говорила - не помню... Не помню лица, не помню... Немолодой - это я помню.

- Ну, хорошо... Тогда - вот... Смотри. Это все владельцы машины "Волга". Они живут в нашем городе. Смотри...

Тебя обвиняют в убийстве. Ясно? Смотри.

Несколько фотографий легли веером на столе.

Галка всмотрелась.

Она указала сразу на двух, дотронувшись до карточек тонким указательным пальцем, на котором блеснуло дешевенькое колечко.

- Кажется... кто-то из этих...

- Ладно... Ты, вроде, устроилась на работу? Перестань пить, возьми себя в руки. Если надо, найдем тебе комнату, чтобы ушла от подруги. Идем...

Майор проводил ее к выходу и сказал дежурному:

- Пропустите!

"Пустой номер, - подумал дежурный, - Пустой номер получился у товарища майора".

И, сделав скорбно-значительное лицо, он пропустил Галку.

* * *

Майор проверял еще одну версию. Точнее, подозрение.

И выехал в ту самую курскую деревню, где по паспортным данным родился Валентин Михайлович Носов.

В эти дни сразу ударил мороз, лед на озере посреди деревни окреп, и ребятам было, где покататься.

Их гомон слышал Николай Петрович каждый раз, проходя мимо озера к домику в переулке. Из этого домика ушел в сорок первом на войну молодой учитель, сын колхозного бригадира Валентин Носов. Жена его, тогда совсем юная преподавательница русского языка и литературы, провожала его на станцию. Через два года они увиделись.

Валентин приезжал на побывку после госпиталя. Затем вновь уехал.

А через полгода вот это...

Маленькая женщина с седыми волосами протянула майору пожелтевший листок бумаги.

"Погиб от руки бандитов..." - читает майор.

- Его убили через четыре месяца после окончания войны, - тихо говорит маленькая женщина. - Как учитель, он демобилизовался одним из первых. Я получила письмо из Польши от его друга. Валентина нашли в лесу накануне его отъезда домой... Напали бандиты...

Майор молча наклонил голову.

Потом он поднял глаза и увидел перед собой в общей тоненькой черной рамке несколько фотографий. Со всех смотрел молодой Валентин Михайлович Носов. Не было никакого высоченного красавца с шапкой черных волос, лихого капитана, участника испанской войны. Был русоволосый худенький паренек, студент педучилища. С курносинкой и легкой простоватой улыбкой, со значками ГТО и БГТО на толстовке. Был лейтенант в гимнастерке с отложным воротником. А на последнем военном снимке он был уже старший лейтенант - в погонах и с орденом Красного Знамени ..

Самый лучший снимок был все-таки тот, где он снялся с женой в день их свадьбы. Или, может быть, так показалось майору...

Вечером Гарин уехал из села с попутной машиной.

Через несколько дней он сидел в архиве и листал старое-престарое дело об измене Родине.

Первым документом был рапорт, написанный угловатым резким почерком на листе бумаги, вырванном из конторской книги.

Писал командир саперной роты:

"Двадцать пятого мая 1943 года при отыскании брода через реку Лопань рядовой вверенного мне подразделения Игнатов И. М. обнаружил..."

Оказывается, Игнатов И. М. обнаружил в реке зацепившиеся за корягу две связки. В каждой из связок была каска, автомат, сумка с патронами, сапоги, ремень... Вышеуказанные вещи, как писал командир роты, переданы вышестоящему начальству для изучения.

Изучать тут было особенно нечего. Накануне два человека ушли в ночной дозор и не вернулись. Или их убили, или взяли в плен немцы. Оказалось сами ушли за реку, к немцам. Вещи были опознаны, номера автоматов подсказали фамилии перебежчиков - Лапин и Хрусталев...

Лапина судили вскоре после его возвращения из добровольного плена. А Хрусталев...

Его хотели арестовать в кабинете, на месте работы. Но потом решили этого не делать.

Директор завода обедал в двенадцать дня - иногда в столовой, иногда дома. Николай Петрович решил: "Будем брать дома".

Ему позвонили ровно в полдень.

- Это вы, Бектемиров?

- Так точно, товарищ майор... Он поехал домой...

- Как в институте?

- Сегодня по расписанию его жена Елена Владимировна читает лекции... Дома ее нет.

- Хорошо... Прихватите с собой Ковалева.

Через десять минут он остановил "газик" на углу и стал наблюдать за крайним подъездом девятиэтажного дома.

Дом сейчас не казался громадной молчаливой скалой, как представился он майору в ту ночь, когда был он здесь первый раз тихим и темным осенним вечером.

Вскоре майор увидел, что со стороны автобусной остановки показался тот, кого ему било нужно, и исчез в подъезде.

Вслед за ним Гарин поднялся на четвертый этаж и позвонил. Дверь оказалась незапертой.

- Войдите! - крикнул из глубины квартиры знакомый сильный голос.

Директор завода стоял у письменного стола, просматривал какие-то бумаги. Он только что вошел с улицы. Его ботинки с меховой подкладкой стояли у порога, пальто со следами инея на воротнике висело слева от входа.

- Я к вам...

Что-то дрогнуло в лице хозяина квартиры, но рот, хотя и с трудом, выдавил подобие улыбки. Страх, отчаяние и надежда в течение нескольких секунд отразились в его глазах, в движении губ, подбородка.

- Чем обязан? Садитесь...

Майор положил перед ним ордер на обыск и арест:

- Вот такое, значит, дело... Придется поехать со мной...

Он был доволен, что сумел выбрать такой момент, когда жены директора не было дома. Не любил грустных глаз, слез и рыданий, растерянных лиц женщин, детей, стариков, прощающихся с тем, кого уводили от них на годы. Для них, родных и близких, преступник почти никогда не выступал в своей истинной роли... По долгому опыгу своей работы майор это знал.

Седоголовый молча взглянул на ордер. Там была проставлена фамилия Носов, имя Валентин Михайлович.

"Значит, для них я все-таки Носов... Тогда почему же обыск и сразу арест? Нет, они все знают!"

Казалось, отчаяние миновало, энергия и решительность вернулись к нему.

Он быстро открыл ящик письменного стола и опустил туда руку. Но Гарин опередил его. Одним прыжком подскочил он к столу, схватил за плечи седоголового и с силой отбросил в сторону:

- Бросьте дурить, Хрусталев!.. А, кроме того, я не один. Учтите!

Пряча в карман револьвер, который он вынул из стола директора, майор толкнул входную дверь и указал на площадку. Там стояли два сотрудника.

- Входите! - сказал майор, и Ковалев, а за ним маленький Сагит Бектемиров со свежим шрамом, пересекающим лоб и щеку, переступили порог квартиры.

Через час с четвертью все четверо спустились по лестнице. Хрусталев был совершенно спокоен. Когда открылась дверца зарешеченной черной машины, он глянул на сероватое зимнее небо и перевел взгляд на Гарина:

- Вы еще за это ответите, - сказал он.

Майор промолчал.

* * *

Дежурный по управлению видел, как провели в кабинет майора высокого, седого, хорошо одетого человека, как закрылась за ним дверь и три часа не открывалась.