Виктор Мясников - Изумруд - камень смерти Страница 50

* * *

Ченшин специально подошел к пленникам, чтобы спровоцировать их на сопротивление. Ему необходимо было убедить окраинную шпану, что избитые хитники представляют серьезную опасность - готовы мстить, в крайнем случае заявят в милицию, и тогда придется посидеть в тюряге. Первая часть плана ему действительно удалась. Он довел мужиков до вспышки, которую сам же легко ликвидировал кулаком и прикладом. После этого отправился раздражать Киборга. Но тот почти ничего не понимал, стекленел глазами и каменел телом, как истукан. Ченшин разозлился, поднялся на ноги, чтобы свысока осмотреть пьяную компанию, выбрать собеседника потрезвее. И тут плотина разлетелась вдребезги.

Он ничего не успел понять, только увидел взметнувшийся в светлеющее небо гигантский столб воды. Разом сорванные с мест тяжеленные мокрые плахи запруды, вращаясь в воздухе, словно щепки, полетели прямо на него вместе с облаком брызг. Как завороженный, он уставился на них, ничего не понимая. Тут в уши ворвался грохот взрыва, дрогнула и покачнулась под ногами земля. Ченшин не удержался и упал навзничь. Это падение спасло его от немедленной гибели. Толстая двухметровая плаха, больше похожая на мокрую шпалу, огромной городошной битой пронеслась над лицом, обдав сырым ветром, хлестнув по глазам водяным жгутом, и со страшным екающим звуком врезалась тупым торцом в живот Киборга.

Сметенный стеной летящей воды, разлетелся головешками костер, подобный в этот миг рассыпающемуся клубку огненных змей. С пронзительным шипеньем, выпуская клубы серого пара, перемешанного с золой и пеплом, летели полыхающие угли, мгновенно переходя от белого цвета к темно-бордовому, остывая на лету. Вода, сажа, песок и мелкий гравий, выброшенные взрывом вдогонку плахам запруды, пронеслись валом по долине. Ченшину словно мокрой наждачкой проехали по лицу, нестерпимая боль ожгла глаза, в мозгу вспыхнули и замелькали разноцветные пятна. Это ему под веки сыпануло острых песчинок.

Боль была столь жгучей, что Ченшин не мог открыть зажмуренные глаза, только бессильно сучил ногами. Мокрый, грязный, он корчился в конвульсиях среди разбитых бутылок, шипящих углей и развороченных камней. Но уже через пару секунд собрался, почувствовав себя неожиданно трезвым и здравомыслящим. Надо было не жмуриться, а, наоборот, открыть глаза и проморгаться, чтобы со слезами вышли все песчинки. Он уселся, пальцами раздвинул веки, чувствуя, как невольные слезы сбегают по щекам. Несмотря на боль, подвигал глазными яблоками и ощутил, что жжение ослабевает. Он отнял руки от лица и поморгал, кончиками пальцев осторожно снимая песчинки из уголков глаз.

И тут с неба обрушился водопад. Вся многотонная масса воды, подброшенная взрывом на несколько десятков метров, отвесно ухнула вниз. Удар оказался столь силён, что Ченшина буквально прибило к земле. Тяжелый, плотный ливень с ревом лупил прерывистыми толстыми струями. Отбойный молоток, гидромонитор и наказание шпицрутенами - всё одновременно, вот на что это было похоже больше всего. Вода покрыла окрестности плотины, мгновенно размыв и взрыхлив землю, глину и песок, придавив траву и кусты.

Ченшин ощутил себя одним сплошным синяком, больно было пошевелиться. Голова гудела, как железная бочка, на которой какой-то ухарь отмолотил в бешеном темпе "Барыню". Он сел в липкую грязь и с трудом протер глаза. Рядом возились и матерно стонали такие же грязные люди, опознать которых можно было с трудом. Он поглядел в сторону плотины и остолбенел, разинув рот. За бревенчатым частоколом в двухметровом проране никакого пруда не было и в помине. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась мокрая долина, будто полуторакилометровое узкое водохранилище разом выплеснули, словно детскую ванночку. Едва Ченшин успел удивиться, как воздух наполнился нарастающим шуршанием, будто, шелестя чешуйчатой шкурой, где-то hzljv торопливо ползла гигантская змея. А ещё через пару секунд он увидел, как пустая долина стремительно заливается белой пеной, словно прямо из земли хлынуло кипящее молоко.

Могучая ударная волна, расшвырявшая по досточке, словно ящик из-под помидоров, крепкую запруду, расходясь в противоположном направлении, вытеснила прудовую воду, загнала её на окрестные склоны, оттеснила вверх по руслу ручья, вздув и спрессовав огромным пузырем. И тут же вся эта масса ринулась обратно, волоча поваленные деревья, сухие ветки, сучья и прочий лесной хлам. Высокая вспененная волна, набирая скорость, понеслась вниз по голому руслу, выворачивая камни и с корнем вырывая тощий ивняк. С нарастающим скрежетом и шумом она наполнила узкую долину и с разбега ударилась в высокий частокол. Средняя часть волны вылетела сквозь проран, остальная масса, встряхнув старые бревна, взметнулась над ними и, подпираемая потоком, перехлестнула через преграду. Пенное облако окутало плотину, и, как карандаши из стакана, над ним взлетели три или четыре бревна, выбитые, выломанные и выброшенные из частокола.

Ченшин, как во сне, тупо смотрел на стремительно надвигающуюся стену кипящей воды и не мог даже рукой пошевелить, оглушенный, растерянный, потерявший всякую способность соображать и действовать. Всё происходившее было настолько нереально, невозможно, немыслимо, что он просто не мог в это поверить. Да и не он один. Ревущая волна подхватила остатки костра и всех, кто здесь находился, и смыла, как дерьмо в унитаз.

Молочная кипень пены почти сразу потеряла свой чистый цвет. Песок, земля, глина, сухая хвоя и листья, взметенные потоком, превратили его в жидкую грязь. Камни с громким стуком неслись, сталкиваясь и дробясь на куски. Осклизлые бревна, налетая на гранитные глыбы, взлетали, как торпеды, выскакивали из воды и падали обратно, расшвыривая тяжелые брызги. Мелькали взъерошенные ветки, перепутанные корни, деревянные обломки и какие-то непонятные клочья. Изредка появлялось перекошенное лицо с выпученными от ужаса глазами и разинутым ртом, жадно хватающим воздух.

Лежащие в подножье горы избитые хитники очумело глядели на летящий мимо поток. Брызги доставали до них, а иногда выплескивалась волна, окатывая с ног до головы, оставляя на изумленных лицах прилипшие листья, как после парилки c березовым веником. Весь этот кошмар, к счастью, длился недолго, через несколько минут напор воды начал заметно ослабевать, а рёв и грохот - затихать вдали. Бурная река присмирела, опадая, сужаясь прямо на глазах. Из воды показались гладкие спины валунов, быстрое течение ещё крутило какие-то сучки и сухие стебли, но древесные стволы уже цеплялись за грунт и оставались на отмелях. Прошло ещё несколько минут, и долина приняла почти первоначальный вид, какой имела пару недель назад. Остался лесной ручей, петляющий среди гранитных валунов и плит. Только весь ивняк выкорчевало или сбрило под корень массой пронесшихся камней. И никаких следов присутствия человека, словно не было пиршественного костра с пьяной толпой. Насколько хватало глаз, вниз по долине простирались только россыпи камней, кучи мокрых веток да мутные лужи.

И тут в сумерках со стороны расшатанного частокола плотины появился Вовец. Мокрый насквозь, он прыгал по камням, стараясь не ступать в оставшиеся после наводнения лужи, хотя ботинки у него тоже были мокрые и хлюпали на каждом шагу. За спиной на шнурке, перекинутом через плечо, болтался арбалет, а в каждой руке он держал по пироксилиновой шашке с торчащим бикфордовым шнуром. Поглядывая на всякий случай по сторонам, он приблизился и остановился перед лежащими в ряд хитниками. Критическим взглядом окинул грязные лица с пятнами запекшейся крови, покачал головой и, тыча пальцем, словно первоклассник, пересчитал вслух.

- Итого: семь. Количество сходится. Ну, с легким паром! Как говорили в нашей бане: каждому клиенту - отличную помойку.

- Ладно, кончай кровь пить, - хрипло оборвал его Клим, - для привидения ты слишком веселый. Расцепи-ка нас как-нибудь, если в самом деле живой.

Он уселся, приподнял руку, а вместе с ней и руку лысого мужика, прихваченную наручником. Все сразу зашевелились, загалдели, в основном ругаясь и стеная от боли.

- А я тебе у шахты крест поставил, слышь, Вовец? - сказал Серж, прерывисто дыша. - Классный такой. Как же ты, дьявол, уцелел-то?

- Да так вот, выцарапался, - Вовец бродил по мокрым камням, пытаясь в сумерках найти какой-нибудь подходящий инструмент, - было чем откопаться. А у вас тут ни черта не найдешь.

- Да весь струмент у тех каменюк оставался, - откликнулся кто-то из пришлых хитников, - посмотри, авось не смыло.

Вовец посмотрел возле валунов: там вокруг все было как облизано, вода снесла всё до последнего камушка, зачистив место до гранитного основания. Но несколькими метрами ниже по ходу потока он отыскал в потемках тонкий узкий клин. На худой конец и это годилось. Приковылял Серж с прикованным к нему мужиком. Положили руки с наручниками на валун. Вовец приставил острие клина к цепочке, соединяющей стальные браслеты, скомандовал: