Пиранья - Марина Крамер Страница 50

Ее никто не встречал, они со Шмелевым решили не обращаться за помощью в местные органы, потому что Лена собиралась всего лишь поехать в интернат, а там достаточно было ее удостоверения. Но сначала ей нужно было заселиться в гостиницу и подремать хоть пару часов, все равно здесь было еще слишком рано.

В небольшом гостиничном номере Лена сразу прилегла и укрылась теплым одеялом, надеясь уснуть, но сна не было. Вынув телефон, она написала сообщение Филиппу, что добралась, заселилась и собирается в интернат. Нажав «отправить», улыбнулась и подумала, как ошибалась, когда говорила, что в ее жизни не может появиться мужчина, который установит границы и возьмет на себя ответственность. Ей было приятно, что Филипп беспокоился о ней, хотел знать, где она и как себя чувствует. Нет, он не засыпал ее миллионом сообщений и не тревожил частыми телефонными звонками – Лена отлично понимала специфику его работы, потому ей и в голову не приходило ждать или – упаси бог – требовать подобного. Но она постоянно чувствовала, что он думает о ней, и от этого внутри становилось тепло.

Телефон звякнул, оповещая о пришедшем сообщении.

Лена открыла его и прочитала: «Одевайся теплее и не ходи одна поздно. Ф.»

Губы сами собой расплылись в улыбке, Лена почувствовала себя совсем маленькой девочкой, о которой кто-то заботится. Так, как раньше делал это отец.

«Ну, только этого и не хватало! Я перестала усыновлять – и начну, похоже, удочеряться сама», – внутренне рассмеявшись, подумала Крошина, устраиваясь под одеялом поуютнее и чувствуя, что необходимо завести будильник.

Встав с кровати ровно в девять, Лена раздернула шторы и ахнула – вся площадь перед гостиницей была засыпана снегом, свежим, искрящимся тысячами цветных стеклышек.

– Какая же красота… – выдохнула она с неприкрытым восторгом. – Надо непременно пройтись пешком, кажется, нет ветра, а гулять в такую погоду – просто сказка.

Она умылась, немного подкрасилась и, прихватив пуховик и сумку, спустилась в холл, где справа от стойки администратора находился ресторан, в котором накрывали завтраки.

Народа за столами было совсем немного, Лена взяла кофе и рисовую кашу, которую не ела много лет, а сейчас, увидев, захотела до дрожи в коленках, и устроилась за столом у большого витражного окна. Сквозь цветные стекла улица выглядела еще более привлекательной и совсем сказочной – казалось, что сейчас из-за угла вывернут сани со Снежной королевой или появится волшебный козел Серебряное копытце и начнет выбивать драгоценные камни прямо из плиток, которыми выложена площадь.

Каша оказалась необыкновенно вкусной, кофе – ароматным и горячим, и Лена вышла из ресторана, совершенно довольная тем, как начался этот день.

«Наверное, это потому, что я, кажется, влюбилась, – думала Лена, выйдя из гостиницы на улицу и направляясь к стоянке такси. – Потому все и кажется мне волшебным и сказочным, и во всем я начала видеть только хорошее, даже в рисовой каше. Довольно, кстати, странное ощущение, раньше со мной такого не случалось. Возможно, Юлька права, когда говорит, что любовь – это вовсе не страдание и преодоление, а вот такое теплое чувство внутри и мир, раскрашенный в самые причудливые цвета».

На стоянке она увидела несколько машин со значком такси на крыше, села в первое и назвала адрес.

Водитель удивленно взглянул на нее, высунувшись между сидений:

– Вам в интернат?

– Да. А почему вы удивились?

– Вы, похоже, неместная, туда такие нечасто ездят.

– Я по делу, – коротко ответила Лена, огорченная тем, что не в меру любопытный водитель своими вопросами разбил ее волшебное стеклышко, через которое она вот уже несколько часов видела мир, и теперь оно покрылось сеткой трещин.

Доехали быстро, Лена расплатилась и вышла, оказавшись перед старым двухэтажным домом, выкрашенным синей краской. Нажав кнопку звонка на воротах, она довольно долго ждала, когда ей откроют, потом предъявила мужчине в форме охранной фирмы удостоверение и спросила, на месте ли директор.

– Светлана Ивановна у себя, я вас провожу.

Кабинет директора находился на первом этаже, окна выходили в сад, и Лена подумала, что там, наверное, очень хорошо летом, когда все цветет и зеленеет.

Директор, высокая полноватая женщина с короткой стрижкой и совершенно седыми волосами удивленно изучила ее удостоверение и, пригласив к столу, спросила:

– И чем же наше учреждение заинтересовало Следственный комитет такого далекого от нас города?

– Меня интересует ваша воспитанница Анна Веткина.

– Веткина? – нахмурилась директор. – Что-то я не припомню среди своих выпускников такую фамилию.

– Этого не может быть, – Лена назвала дату рождения Анны, – не спешите, вспомните. Она попала к вам в возрасте двенадцати лет после гибели родителей.

– У нас никогда не было такой воспитанницы, – твердо заявила директор. – Я работаю тут уже тридцать пять лет, но не помню среди воспитанников девочку с такими данными.

– Но послушайте… я видела ее документы, в частности – аттестат о среднем образовании, в нем указан ваш интернат.

– Простите. Елена Денисовна, но это какая-то ошибка.

– Я могу поговорить с кем-то из воспитателей, кто работает здесь давно? – настаивала Лена, и этим, похоже, здорово обидела директрису.

Та вздернула брови и проговорила:

– Хорошо. Если вы считаете, что у меня провалы в памяти, можете поговорить хоть со всем персоналом. Но они не скажут вам ничего другого.

– Ваш интернат в городе единственный?

– Да. Есть, правда, еще специализированный, для детей с отклонениями в психическом развитии, он в десяти километрах от Климовска, поселок Сухое. Но там никто аттестатов о среднем образовании не выдает.

– И все-таки я бы хотела поговорить с персоналом, если вы не возражаете.

Директриса только плечами пожала:

– Я не возражаю, разговаривайте. Вам как удобнее – здесь или по группам пойдете?

– Я бы не хотела причинять неудобства…

– Тогда я приглашу всех сюда. Их не так много осталось. Располагайтесь, а я пока документы за тот год вам из архива подниму. – И она выплыла из кабинета, словно большая яхта.

«Очень странно, – Лена терла переносицу и старалась сосредоточиться. – Очень странно, я совершенно точно видела номер интерната на аттестате. Не могла же я цифры перепутать. Да и Веткина в разговоре назвала именно их. Нет, тут что-то другое…»

Но все сотрудницы – а их оказалось всего пятеро – в один голос заявили, что такой воспитанницы в интернате не было.

Никаких упоминаний об Анне Веткиной не нашлось и в архиве. Лена, чихая и то и дело вытирая нос, честно пересмотрела все покрытые пылью документы за интересовавший ее период.

– Убедились? – спросила директриса, когда сотрудницы ушли. – Какой смысл мне врать вам?

– Да, вы правы. Очевидно, произошла какая-то ошибка. Извините меня за настойчивость, – вздохнула Лена, вставая и прощаясь.

«Ну, вот мои волшебные стеклышки и осыпались, – огорченно думала она, шагая по дорожке к остановке. – Но как такое могло произойти? Я совершенно уверена, что ничего не перепутала. Наведаюсь для очистки совести еще в это Сухое, хотя там наверняка