Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы Страница 51

Они проснулись одновременно и уставились друг на друга, и Маня сонно улыбнулась, и потянулась, и поцеловала, и стала пристраиваться, чтобы спать дальше.

Этого он уж никак не мог вынести.

Нужно было немедленно сделать что-то с ней и с собой, единственное, правильное, долгожданное, почти позабытое в поисках свободы. Нужно было немедленно вернуть ее себе, оказаться ближе, глубже, надежней. Вот чего ему хотелось – надежности! Еще ничего не кончилось, пока все можно исправить, переделать заново, объяснить по новой, выклянчить у судьбы еще один шанс.

Или встать и уйти.

Алекс встал и ушел.

Он долго отсиживался в ванной, закрыв дверь на замок, чего не делал никогда в жизни – в той, прошлой, где все было возможно, и она принадлежала ему, – а когда вышел, оказалось, что Маня на кухне варит кофе и жарит яичницу, и нет никакого другого выхода, кроме как сделать вид, что ничего не произошло.

Не было поцелуя, и не просыпались они в объятиях друг друга, и не хотел он ее так, как будто от этого зависела жизнь!..

Ему срочно нужно было чем-то себя занять, и он спешно собрался в «День сегодняшний» – опять сбежал!..

В метро – некому было везти его на машине, и пришлось добираться на метро! – он думал о том, что ничего нельзя изменить, и вернуть обратно тоже нельзя, и Маня никогда больше не напишет ни слова, а он никогда не заполучит ее в полное и безраздельное владение, и всего этого оказалось так много, и все такое плохое, что в конце концов он засмеялся громким, тоскливым смехом и до смерти напугал замученную тетку в дождевике и с сумкой на колесах.

…Черт побери, ты сам устроил себе такую жизнь! Тебе казалось, что так будет лучше всего. Но – черт побери! – ничто и никто не мешает тебе перестроить ее еще раз. Пусть не так, как было, но все же так, чтобы ты мог дышать, двигаться и чувствовать себя человеком, а не безмозглой бабочкой-капустницей!..

С твоим характером, говаривала бабушка Леля, на маяке нужно жить, среди скал. И тебе отлично, и людям от тебя никакого вреда!..

Алекс приехал в редакцию, и в первую секунду был ошеломлен. Ему казалось, что редакция еженедельного журнала – это нечто вроде издательства «Алфавит» с его чинным благолепием, широкими коридорами, запахом духов и озона от огромных копировальных машин, специальными «зонами отдыха», придуманными генеральной директрисой, чтобы сотрудникам было где поговорить по делам, повстречаться с авторами и просто так поболтать друг с другом. Анна Иосифовна даже турка где-то раздобыла, варившего необыкновенный кофе – в крохотных медных турках, на раскаленном песке, насыпанном в чугунный ящик!.. Кофе подавали в толстостенных глиняных чашках, и к нему всегда полагался глоток ледяной воды в запотевшем стакане.

В редакции журнала было шумно, многолюдно, неуютно, так что Алексу некоторое время пришлось постоять у стены, привыкая к ритму этого совершенно нового для него места. По узким коридорам, освещенным подслеповатыми лампочками, в обе стороны несся народ. Движение представлялось совершенно хаотическим. Казалось, старый дом сотрясается от топота многочисленных ног, того и гляди развалится! Звонили телефоны, гудели допотопные компьютеры, пол возле урны был засыпан пеплом и обрывками бумажек.

Кто-то на бегу толкнул Алекса в плечо, он посторонился и пробормотал извинение, но толкнувшего уже и след простыл. За стеклянными, плохо вымытыми стенами сидели люди, уставившись в мониторы; растрепанные кипы бумаг, газет, перегнутые пополам журналы громоздились на каждом столе. Какой-то парень, выбираясь из-за стола, случайно столкнул свою личную кипу на пол, не обратил на нее никакого внимания, перешагнул, чуть не упал, выскочил в коридор и присоединился к бегущим в сторону лестничной площадки.

Алекс проводил его глазами.

Дальше стоять у стены не было никакого смысла, и он поймал за рукав пробегавшую мимо девушку в кожаной юбочке, вязаных сапогах и майке, открывавшей по-весеннему белый живот. Поверх майки была надета меховая жилетка – очень красиво.

– Прощу прощения.

– А?

– Прошу прощения, как мне найти Дениса Столетова?

– А?!

Девушка жевала жвачку, челюсти активно работали.

– Вы не знаете, где?..

Она махнула рукой куда-то в потолок, в кармане ее юбочки зазвонил телефон, она выхватила его, прижала плечом к уху и пошла в другую сторону, что-то на ходу записывая в ежедневник.

– Матерь Божья, – четко выговорил Алекс ей в спину и загородил дорогу следующему бегущему: – Мне нужен Денис Столетов.

– Увидите, передайте, чтоб к выпускающему зашел, – моментально отозвался остановленный. – Он его искал.

И пропал.

Алекс понял, что так дело не пойдет и придется звонить.

– Здорово! – сказали у него за плечом бодрым басом, и он быстро оглянулся. – Ты бы с вахты брякнул, я б тебя встретил! У нас тут без ста граммов не разберешься!

Дэн сунул было руку, но тут у него в кармане грянула разухабистая мелодия.

– О! – удивленно сказал он, выудив телефон. – Это ты мне звонишь?

– Я.

– Мы по телефону будем разговаривать? – уточнил Столетов.

– Дэн, тебя выпускающий хотел! – закричали со стороны лестничной площадки.

– Давно?

– Да уж часа два!

– Ну, значит, ничего срочного, – почему-то заключил Дэн. – Пошли, Алекс. Ты кофе будешь? Только у меня растворимый, а за кипятком нужно на первый этаж бежать, у нас кулер уже полгода не работает, а на чайник все никак начальство не разорится! Я сам хотел купить, а потом решил, что…

Едва поспевая за ним, Алекс влетел в крохотную стеклянную кабинку, где пахло застарелым табачным дымом и типографской краской, впритык друг к другу стояли два желтых канцелярских стола, а на стенах были приколоты кое-как выдранные из журнала листки с фотографиями и текстами. Некоторые из них оказались выцветшими – по всему видно, давно висели!..

За вторым столом сидела толстая коротко стриженная девушка в очках и что-то остервенело строчила на клавиатуре компьютера. В монитор она не смотрела и отрывалась только для того, чтобы откусить пирожок, лежавший рядом на салфетке. Откусив, она вытирала пальцы о джинсы и продолжала строчить – как из пулемета.

Все это Алекс увидел в одну секунду.

– Садись!

Дэн покрутил головой в поисках стула, ничего не нашел, конечно, фыркнул, пожал плечами и плюхнулся на свое место.

– Ну, тогда не садись! Или вот на стол присаживайся! Я тебе сейчас место расчищу.

Огромными ручищами с длинными пальцами он сгреб со стола бумаги и одним махом переложил их на подоконник, подняв облако пыли.

– Дюдюсик, – выговорила толстая девушка прокуренным басом, – а ты чего, сегодня материал не сдаешь?..

– А я сдал давно!

– Брешешь!

– Чесслово, сдал!

Девушка отправила в рот корку, подняла глаза и уставилась на них. Глаза оказались очень темными, веселыми.

– А я зашиваюсь, – пожаловалась она с набитым ртом. – Как всегда, одной ночи не хватило! Я Таня, а вы?

– Это Алекс Лорер, писатель, – сказал Дэн хвастливо. Несмотря на все фрондерство, ему льстило, что знаменитый писатель явился к нему на работу и теперь стоит в растерянности возле его собственного стола. – А это Таня Латышева, светская и культурная жизнь. Ну, в смысле, пишет о светской жизни!

Толстая девушка сглотнула, как удав.

– Здравствуйте! – сказал Алекс.

– Я вас читаю, – сказала в ответ девушка, и ее бас стал кокетливым. – Мне очень нравится. И если бы вы согласились… – Она похлопала глазами за стеклами модных дымчатых очков.

– Не-е-ет! – заорал Дэн. – Ты даже не начинай! Интервью он даст мне! Это мой клиент!

– Нет, но я же только про светскую жизнь и всего пару слов! Вы бы очень украсили мой материал! Я на диктофон запишу, чего вам стоит! И послезавтра выйдет уже, с вашей фотографией! А? Три предложения?

– Только что была пара слов! – вознегодовал Столетов. – Танька, отстань от него, так нечестно!

– А я бы премию получила! Никто ни ухом ни рылом, а у меня в статье – бац, и Алекс Лорер! А?..

Она раскраснелась, на хомячьих щеках появились очаровательные ямочки, темные глаза смотрели умоляюще, богатырская грудь вздымалась в волнении, а пухлые пальчики уже проворно выкапывали из-под бумаг диктофон.

– Я ничего не знаю про светскую жизнь, – весело признался Алекс.

Девушка ему понравилась. Ему всегда нравились люди, умевшие ради дела не упустить шанс!

– Вот так и скажите! Вы не светский человек и не тусовщик, и вам кажется, что светская жизнь… Что вам кажется?.. – И она включила диктофон.

– Ты мне должна, – сообщил Дэн, когда она диктофон выключила. – С тебя причитается.

– Я всегда, всегда, Дюдюлечка! – пылко воскликнула осчастливленная Таня. – Я для тебя все что угодно! Вот хочешь, я сейчас уйду и не вернусь… – она глянула на крохотные часики на мощном запястье, – вот хоть двадцать минут не вернусь! И вы сможете приватно побеседовать! Хочешь?!