Иван Жагель - Страна игроков Страница 51

– Если ты ничем не занят, то приезжай вечером ко мне на дачу. Будут две совершенно потрясающие девчонки.

– Спасибо за приглашение. Я постараюсь, – сказал Виктор.

Он уже бывал на этой даче. Она принадлежала родителям Игоря и представляла собой громадное серое двухэтажное здание с четырьмя колоннами, на которые опирался просторный балкон, больше похожий на открытую веранду. А родителям Стрельника этот особняк достался от его деда – крупного советского государственного чиновника, участвовавшего до войны в создании металлургической промышленности страны.

Еще в студенческие годы Игорь приезжал сюда со своими подружками повеселиться, и эту привычку он сохранил до сих пор. Ребров появился на даче около десяти вечера тридцать первого декабря. Компания собралась довольно большая, дом гудел от музыки и топота танцующих. Причем здесь и в самом деле оказались две потрясающие бесхозные девчонки.

Когда на следующий день Ребров проснулся, он обнаружил одну из них рядом с собой и с трудом вспомнил, как в новогоднюю ночь они пили под елкой шампанское на брудершафт, жгли бенгальские огни и запускали на улице ракеты. Его веселая подружка еще спала, и Виктор не стал ее будить.

На кухне среди гор немытой посуды пил кофе Игорь. Ребров сказал, что уезжает.

– Что-то случилось? – Игорь дрожащей с похмелья рукой поднес чашку к губам и с наслаждением втянул в себя душистый горячий напиток.

– Ничего.

– Не ври младшим, это – плохой пример. Ты вчера был какой-то взведенный. Это все твоя поездка?

Ребров неопределенно скривился.

– Ну давай, облегчи душу, – поощрил его Стрельник.

– Да что тут рассказывать. Я узнал, кто на самом деле убивал руководителей компании, о которой писал полгода назад. Более того, оказывается, многие это знают, но нет никаких шансов посадить преступников за решетку. В связи с этим в последние дни у меня появилось такое чувство, что я живу по уши в дерьме. И ничего не могу с этим поделать.

– Тогда привыкай, – флегматично заметил Игорь.

Глава XVI

РЕБРОВ ХЛОПАЕТ ДВЕРЬЮ

1

Общественное расследование, проведенное Союзом молодых российских предпринимателей, дало потрясающие результаты, если, конечно, не считать одной пустяковой детали: заказчики и исполнители убийства директора алюминиевого комбината так и не были установлены. Однако со дня первой пресс-конференции, на которой Алексей Большаков объявил тотальную войну преступникам, количество показанных по различным телеканалам сюжетов с его участием перевалило за полсотни, не говоря уже о многочисленных газетных публикациях.

Из специального отчета, подготовленного подручными Реброва, следовало, что в первую страдную неделю общественного расследования глава союза появлялся не телеэкранах двадцать восемь раз, во вторую – шестнадцать, а в третью – семь. Правда, большинство сюжетов, где Большаков клялся найти убийц своего кровного брата-предпринимателя и намекал, что у него уже есть очень интересные свидетельские показания, были короткими и шли в программах новостей. Но ни один из телевизионных каналов не обошел эту тему.

Тем не менее время брало свое, и постепенно новые события и проблемы вытесняли из памяти людей то, что еще недавно потрясало воображение, что, казалось, навсегда изменит жизнь, как ампутированные нога или рука. А новогодние праздники и последовавшее затем православное Рождество заставили на какое-то время забыть о грустном, да и вообще отодвинули убийство алюминиевого магната в далекий прошлый год. И вся страна начала жизнь как бы с чистого листа. Зато популярность Союза молодых российских предпринимателей и его президента возросли, по меньшей мере, на порядок.

Конечно, было бы большим преувеличением говорить, что теперь лицо Алексея Большакова стало в России таким же узнаваемым, как изображение Бенджамина Франклина на стодолларовых банкнотах, служивших основным средством накопления и сбережения капиталов во ввергнутой в экономический и политический хаос стране. Но к вождю молодых буржуев уже вполне подходил термин «раскрученная фигура».

Теперь интервью у Большакова брали не только в связи с кампаниями, организуемыми самим союзом, но и по любому другому поводу – когда падал или поднимался курс рубля, происходили перемены в правительстве или случалась очередная склока в парламенте. Впрочем, тема не имела никакого значения, ибо он готов был говорить всегда, обо всем и много.

Именно в этот период стремительного роста своей популярности Большаков опять стал носиться с давней, заветной идеей: любым путем протолкнуть представителя союза в Государственную думу. И вскоре эти как бы дискуссионные предложения были преобразованы жесткой рукой вождя отечественного бизнес-молодняка в конкретные планы.

2

Как-то в конце рабочего дня Ребров заехал в союз, чтобы подбодрить свою команду, бившую баклуши с тех пор, как общественное расследование было фактически свернуто, а работу Института рынка так и не возобновили. Впрочем, и у самого Виктора настроение было не самым лучшим: утром он окончательно оформил развод с женой и все еще находился под впечатлением от встречи с непривычно тихой Лизой. Их семейная жизнь сложилась далеко не образцово, но последний ее официальный день они оба постарались прожить по-человечески.

Ребров нашел несостоявшихся экспертов-рыночников, не по своей воле вынужденных участвовать в сомнительном следственном эксперименте, в унынии, и было от чего: им впервые не выплатили зарплату за полмесяца. Картина полного упадка в этом еще совсем недавно процветающем научно-следственном учреждении разорвала Виктору сердце, и он немедленно направился выяснять отношения с Большаковым. Тогда-то он и узнал о новых, наполеоновских планах главы Союза молодых российских предпринимателей.

Рабочий день давно закончился, но Алексей сидел у себя в кабинете со своим бесцветным замом. Заявив обладательнице красивого бюста секретарше Люсе, что он только на минутку, Виктор без доклада зашел к шефу и наткнулся на его холодный вопросительный взгляд.

– У тебя что-то срочное? – поинтересовался Алексей.

– Да, – сказал Ребров. – Мне надо с тобой поговорить, и лучше сейчас.

– Хорошо, заходи, – пригласил Большаков, всем своим видом показывая, что делает большое одолжение.

Его зам тут же поднялся и стал прощаться. Как только он вышел, Алексей кивнул Виктору на один из стульев, стоявших у его рабочего стола. Раньше они обычно беседовали у окна, сидя в мягких креслах, и тем самым хозяин кабинета как бы подчеркивал дружеский характер их отношений. Но с тех пор как Ребров против воли шефа уехал во Владикавказ, бросив общественное расследование на своих подручных, Большаков стал общаться с ним подчеркнуто сухо.

– Что у тебя? – спросил Алексей.

– Мои орлы не получили зарплату за последние две недели, – с вызовом произнес Виктор, сразу давая понять, что ни на какие компромиссы в этом вопросе он не пойдет.

Большаков задумчиво побарабанил кончиками пальцев по своим губам.

– Но ведь они ничего и не делали в течение этих двух недель, – наконец сказал он.

Его типичные для блондинов бледные глаза в этот момент напоминали экран банкомата, без всяких чувств сообщающего клиенту, что денег на его счету нет.

– Согласен, во время новогодних праздников и после них в наш штаб практически никто не звонил, но зато мои ребята день и ночь пахали, когда кампания с расследованием только начиналась, – возразил Ребров. – Ты можешь не заплатить мне – за то, что я не загрузил их работой, – но они-то тут при чем?! Честнее было бы уволить их раньше, а не держать полмесяца, а потом сказать: я вам ничего не должен! Это просто не по-людски. И вообще, если ты решил от нас избавиться, лучше сказать об этом прямо!

– Ну ладно, не лезь в бутылку, – осадил его Большаков. – Сейчас у них… у всех нас будет много работы. Мы начинаем одно большое дело…

– Какое?

Президент союза откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в потолок.

– Я готов на многое, но на мокрое дело не пойду! – сказал Виктор.

Алексей засмеялся, но сдержанно, все еще не желая укорачивать ту дистанцию, которая возникла между ними.

– Вчера собирался наблюдательный совет нашей организации, – тщательно взвешивая слова, начала он. – Ты знаешь, что это высший орган союза. Обсуждался только один вопрос. Он не новый… Мы давно хотели иметь нашего представителя в парламенте, и сейчас есть возможность попытаться туда попасть. Умер депутат одного из московских избирательных округов. Будут проводиться дополнительные выборы, и мы решили выставить на них своего кандидата…

– Человек, конечно, достойный?

Большаков опять несколько секунд подумал, прежде чем ответить: