Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов Страница 52

Я жил этим целых три секунды, пока мой полковник, Федор Михайлович, не испортил все.

– Господа, расслабьтесь, Максим не то, что бесплатно мир бросится спасать, он еще и свои деньги заплатит, лишь бы ему главная роль досталась. – И повернувшись ко мне полковник говорит тем тоном, с которым ни поспорить, ни обмануть не получится. – Максим, тут все и так понимают, что вся надежда на тебя. Не заставляй нас, стариков, унижаться, ты ведь не такой… Они, – он рукой указывает в сторону тройки иностранцев, – в курсе, что я их не очень люблю. Но уважаю. И тут я с ними в одной обойме, никто из нас по отдельности с «Гринго» не то, что справиться не может, мы к ним подступиться не знаем как. Да да, думаешь Россия не следит за ними? И мы тоже только Пателя, твоего, – взгляд на сэра Александра, – вашего приятеля, из всей конторы видим. Даже была версия, что «Гринго» – лишь миф, страшилка, нет его на самом деле. Но нет, он есть. – Полковник усмехается и тут я понимаю, что он очень, очень старый. – Максим, если ты знаешь, как «Гринго» уничтожить, или, что для нас равнозначно, обезопасить мир от «Гринго» – то говори, не томи.

– Вы же Пателя Сингха, как единственного известного вам гринговца должны были вдоль и поперек изучить, и что, вы не догадываетесь, как его на свою сторону привлечь?

– У нас, даже если все три наши страны согласятся инвестировать в этого человека, не хватит средств на его покупку. Вообще, как полковник Лоуренс когда-то говорил, араба нельзя купить, только арендовать. А даже если он согласится взять деньги, такой вариант просчитывался, не факт, что он станет нашем человеком, а не пустит наши же средства в оборот для «Гринго».

– Во-первых, он не араб, во-вторых, вы ему деньги предлагали? Серьезно? – Совершенно искренне смеюсь я. – Господа, да просто сделайте мистера Пателя президентом Пакистана!

Глава 22

В семидесятых годах позапрошлого века в Германии изобрели желтый краситель. И совершенно случайно выяснили, что он разлагается экзотермически, то есть с большим выделением тепла и энергии, проще говоря, этот желтый краситель взрывался. Так, совершенно неожиданно, в результате абсолютно иного производства, появился тринитротолуол, ТНТ, пожалуй самая известная после пороха взрывчатка.

Вы когда-нибудь слышали такой термин, «серендипность»?

Когда-то я считал, что я просто везучий человек, который способен замечать то, что другие видят, но на что они не обращают внимание. И делать из увиденного неожиданные, выгодные для меня выводы. Как-то, во время одной из командировок, мой потенциальный партнер прислал за мной в отель своего личного водителя. Разумеется, на своем личном автомобиле. До этого я никогда с тем бизнесменом не встречался, лишь наши ассистенты обменивались письмами для организации встречи. Все мои знания об этом человеке ограничивались подготовленными ассистентом данными из открытых источников. За двадцать минут в машине этого бизнесмена я составил себе его портрет, от психологического до внешнего.

Когда я рассказывал этот случай друзьям, я использовал такие слова, как «прозорливость», «наитие», «интуиция» и тому подобные неосязаемые вещи. Но один из моих товарищей просто сказал, что это серендипность. Это не дедукция в чистом виде, это нечто тоньше и, зачастую, непредсказуемее. Это способность запоминать какие-то случайные наблюдения и, на их основе, находить то, чего специально и не искал вовсе.

Я разговаривал с Пателем, я слушал его слова, они ложились на полученную от разведчиков информацию. Я не искал какого-то решения. Я просто сложил все свои наблюдения и понял, что нужно сделать, чтобы Патель пошел против «Гринго» и, тем самым, появилась бы возможность обезопасить континент.

– Просто сделайте мистера Пателя президентом Пакистана. – Я смотрю на четверых очень мудрых, очень опытных и очень удивленных людей. – Ну что вы рты пораскрывали, Мунка рядом нет, никто ваши немые крики не нарисует. – Смеюсь я.

– Мудрость ваших слов от меня ускользает. Вообще, ничего более несуразного вы, Максим, даже если бы постарались, не смогли бы предложить.

– Дворник в цилиндре.

– Что, простите?

– Однажды в Питере я видел, как улицу метет дворник в цилиндре, поэтому я могу предложить вам еще более нелепые, на ваш взгляд, варианты. Но, как дворнику его цилиндр не мешал убирать, так и нестандартность моего предложения не делает его менее реальным. И вообще, разве у вас есть выбор?

– Мессиры, погодите прерывать Максима, мне кажется он поймал за хвост фею, которую мы своими старческими газами только отпугивали все это время. Максим, расскажите, нам, пожалуйста, поподробнее…

– Я провел с мистером Пателем лишь немногим менее суток. Но за это время я увидел вот что. Он умен, и понимает, что в его организации он достиг того максимума, до которого может дорасти не член семьи руководителя. Еще у него есть какая-то детская травма, вероятно, связанная с тем, что его отец был продавцом. Для такого гордого человека видеть, как самый значимый для него человек, его отец, прислуживает и лебезит перед покупателем – было не просто. Этот детский комплекс движет его постоянно вверх, тем паче, что у него самого сын. Конечно я не Бог и не писатель, я судьбы людей не сочиняю, но если мистер Сингх поучаствует в конкурсе на вакансию президента? Вернее, если он, на калькуляторе, сможет просчитать что у него есть шанс получить президентское кресло своей страны, он ради этого шанса многое своим помощникам может отдать…

– Кххм, это плохая идея. – Начал было сэр Александр, но я его перебиваю.

– А кто сказал, что идея должна быть хорошей? Что за дискриминация идей на плохие и хорошие? Эдак мы и людей начнем делить по поступкам. А дальше что? По цвету кожи? По вере? Шучу, шучу. А если серьезно – по моему опыту плохие идеи – самые интересные и веселые.

Никто из четверых, слушавших меня мужчин, не возразил. Не было взмахов руками и слов о бреде, воспаленной фантазии или даже намеков на то, что вообще-то речь о независимом государстве. Они думали, и явно думали не над тем, можно ли это сделать, а над тем, как это провернуть.

И только сэр Александр как-то странно улыбался, как будто что-то вспомнил, и в его глазах загорелись огоньки азарта.

Ну что же. Пока старички думают, я могу и покурить. Вторая сигара за неделю – это конечно перебор, но уж очень антураж