Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов Страница 53

Мы провели в особняке еще пару часов. Уже было почти два часа, когда я и полковник отправились в отель. Я было предложил вызвать машину, но Федор Михайлович обозвал меня лентяем и, чуть не в приказном тоне, велел идти и «вентилировать голову».

– Максим, а ты не обратил внимание, Бен-Гур с сэром Александром несколько раз перемигивались. Не заметил? – В ответ на мое отрицательное покачивание головой он продолжает. – Нужно будет записи проверить.

– Записи? Вы что, наш разговор записывали?

– Максим, своим удивлением ты оскорбляешь свою страну. Думаешь, наши партнеры этого не делали? У них было преимущество, они знали столик. А нам пришлось весь зал оборудовать. Ну ничего, этот труд тоже не пропадет, может кого из местных чинуш или политиков молодых на адюльтере поймаем, были прецеденты, приносили сети не только тину морскую.

– Полковник, ты правда считаешь, что они нас писали?

– Максим, ты понимаешь, с кем ты только что ужинал и сигары курил? Я не знаю этого твоего знакомого, сэра Александра, а вот Беня и Реджи… Как бы тебе объяснить. Ну вот возьми меня, я не самый последний человек в своем ведомстве. Вот понадобится мне, например наш ракетный бомбардировщик тут, в венском аэропорту. Вот с ума я сошел, нужен он мне. Я, значит, звоню главкому ВВС. Он, понятно, меня к министру. Министр матерится и меня к самому отправляет, мол, даст папа ок – будет тебе бомбардировщик в Вене. А вот Бен-Гуру и сэру Реджиналду по этому кругу ходить не придется, их главком только спросит, один или пару бортов прислать… Так что да, я уверен, что нас писали и даже сейчас, если вдруг какой эмигрант из неблагополучной страны на нас решится напасть, гарантирую, что за нами пару топтунов идет, охраняют.

– Ты поэтому от такси отказался…

– Умничка дочка, на лету схватываешь. А еще, разница меду нами в том, что мне после сегодняшнего ужина, хоть я и ажна полковник, отчетов придется столько написать, что, боюсь, пачки бумаги не хватит. Я конечно публичная фигура в нашем ведомстве, можно сказать официально по связям с общественностью прохожу, а все же после таких контактов мне писать и писать. – Полковник трясет головой, будто уже сел за ненавистную бумажную работу и хочет ее отогнать от себя. Пол квартала мы проходим в молчании. – Лучше скажи, ты там в особняке говорил, что уже на днях с Пателем пообщаешься. Откуда такая уверенность? Сэр Александр ведь рассказывал, что по своим каналам его найти никак не может, а он его все-таки дольше тебя знает, да и каналы у него, не чета твоим.

– А ты не понимаешь? – Я даже остановился и смотрю на полковника. – Я же не просто так спрашивал про публикацию моего паспорта в СМИ, уверен, что он сам меня сегодня-завтра найдет. – Если честно, я даже не исключал вероятность того, что сейчас, открыв дверь номера, встречу пакистанца сидящего в моем кресле.

В номере меня никто не ждал, я чудесно выспался, проснулся в отличном настроении и с диким голодом. Звоню полковнику, но трубка отключена, видно он все еще спит. Душ, зарядка и ровно в восемь я уже спускаюсь в лобби. И тут меня ждет первый сюрприз. Я прошу портье передать моему товарищу, что я отправляюсь завтракать в кафе «Моцарт» и планирую провести там часа полтора. Но мне отвечают, что Федор Михайлович ночью выписался из отеля и уехал, чем изрядно удивил сотрудников. Действительно, арендовать не самый дешевый номер и провести в нем пару часов… Вероятно, телефон полковника не выключен, просто он сам где-то на уровне десяти тысяч метров над землей летит сейчас домой. Он не оставил мне никаких сообщений, значит ничего критичного не произошло. По крайней мере думать об этом я буду лишь через полтора часа.

Я уже говорил, что Вена – единственный город мира, где я никогда не завтракаю в отелях. Выхожу на улицу, несколько шагов и толкаю массивную дверь кафе. Буквально через пару часов тут выстроится очередь, пока же занято лишь четверть столиков. Мой любимый стол, в правом углу, возле большого окна свободен. Улыбаюсь, вспоминая вчерашний разговор с полковником о глазах на затылке и сажусь спиной к залу, будто и правда в надежде развить в себе какое-то супер шпионское умение. В большое зеркало вижу, как за моей спиной какие-то студенты, парень и девушка, проводят вероятно собеседование на должность вторых половинок. До меня долетали только отрывки некоторых слов, ребята говорят на английском, но судя по тому, что я вижу иногда поглядывая в зеркало, именно девушка была нанимателем, а парень так, откликнулся на вакансию.

Подходит кельнер, женщина лет пятидесяти в мешковатом черном костюме тройке, бабочке, и с бритым ежиком вместо правой половины прически. Достает из широкого пояса картонку меню, но я, опережая ее жестом, вежливо благодарю и делаю заказ.

Яйца «Хемингуэй» на тосте с семгой, сосиски, круассаны с капучино, австрийский йогурт и почти пол литра черного кофе. Если это не идеальное для здоровья начало дня, то для настроения – лучшее, что может предложить общепит.

Студенты, вероятно успешно договорившись, покинули стол за моей спиной. Я тоже уже сыт, но все же решаю поставить точку в завтраке и прошу чашку кофе по-восточному, на песке, и счет. Чашка небольшая, граммов сто пятьдесят. Прикладываю карту к терминалу, оплачиваю счет и нюхаю ароматный дымок над кофейной чашкой. Пью кофе медленно, очень медленно. Пью и смотрю в зеркало на человека, занявшего столик студентов у меня за спиной. Он поднимает глаза и мы встречаемся взглядами. Киваем друг другу. Официант ставит перед ним тарелки с жареным беконом, яичницей и фасолью. Я вновь делаю глоток изумительного кофе. В голове у меня, перекрывая тихую классическую музыку кафе, поет Боб Дилан. Поет про чашку кофе перед дорогой, про то, что вот еще чашка и пора идти. Как раз про меня. Еще пара глотков, и пора на очередные самые важные переговоры. Я смотрю на мужчину за соседним столом. Интересно, а какой смысл приезжать в Вену и есть классический английский завтрак? И есть ли у него другой костюм, или это каждый раз новый, просто у него весь шкаф забит одинаковыми?

У меня за спиной