Мила Бояджиева - Сердце ангела Страница 53

Катос была совсем другой. Она с трудом поддерживала огонь в семейном очаге, стараясь изо всех сил стать достойной женой и матерью.

- Рыжая и сейчас частенько наведывается ко мне, чтобы нашептывать всякие тайны... - Кэт искоса взглянула на Виту, словно решая, можно ли посвятить её в свой секрет. - Знаете, чем она занимается здесь? - Кэт понизила голос до шепота. - Гадает! Да, да, гадает! Это она научила Кристоса жутким штучкам, а потом разгромила его сокровище. Тсс! Чертовка часто подслушивает и мстит, если ей что-нибудь не понравится.

- Как же мне вас называть, госпожа Флавинос? - Засомневалась Вита.

- Седая Кэтлин, это будет вернее всего. Так ты никого не обидишь, ведь они обе тут. - Женщина приложила ладони к груди, - И Кэт, и Катос.

- Вам нравится Греция, Кэтлин? - Попыталась Вита перевести разговор на ругую тему.

- Мне? Я истинная гречанка... Пойдем, детка, ты сама почувствуешь, что это такое.

Они поднялись на второй этаж. Зазвенев ключами, Кэт распахнула дверь в темную комнату. Запахло сыростью и давно непроветриваемым помещением. Щелкнул выключатель. Под потолком засветился матовый фонарь, обвешанный длинной стеклянной бахромой.

- Это наша спальня, - объявила хозяйка. - Сократ привез меня сюда после свадьбы.

Темно-синие обои с бронзовыми виньетками кое-где отстали, старинная резная мебель выглядела обиженной и мрачной. Кэтлин распахнула створки огромного шкафа. "Сейчас вытащит пыльное подвенечное платье и засохший флердоранж", - поняла Вита, приготовясь выслушать свадебную историю.

Действительно, Кэт достала большую коробку и поставила её на кровать.

- Это я купила специально для тебя, детка. Очень давно, наверно, два десятилетия назад. Думаю, размер как раз подойдет. Тогда я получила от сына большие деньги и режила сделать ему приятное. - "Пусть, думаю, его невеста будет настощей гречанкой".

Вита достала длинное платье из тонкой шерсти редкого терракотового цвета.

- Это праздничное одеяние критских принцесс. К нему полагается вот это покрывало, пояс с литыми украшениями, сандалии и головной обруч, который надевается поверх покрывала. Все самое настоящее.

- А здесь ещё браслеты, серьги и что-то... Кажется, пряжка.

- Такой пряжкой стягивается ткань на левом плече. Тебе нравится, дорогая? - Кэтлин залюбовалась перебиравшей украшения девушкой. - ты совсем такая, как я ждала.

- Спасибо, Кэтлин. Чудесный костюм. Я могу забрать его?

- Ну, нет! Ты наденешь его сейчас, к новогоднему празднику. Мы должны сделать подарок Кристосу... Пора поторопиться - скоро садиться за стол. ты справишься сама, дочка? Мне надо заглянуть в плиту. - Хозяйка исчезла, и Вита приселе к большому овальному зеркалу, припорошенному палью. На душе у неё было неспокойно.

Когда яхта отплвла так далеко, что цветущий остров превратился в легкий штрих на горизонте, Кристос подошел к сидящей на палубе Вите.

- Я должен поблагодарить тебя, девочка. Двадцать три года я думал, что потерял отца. И вот теперь - нашел.

- Разве я привела тебя сюда, Крис!

- Истинные причины событий всегда прячутся глубоко. А мы хватаемся за лежащие на поверхности. Если очень крепко подумать, окажется, что все мои поступки в эти дни - ради тебя.

- Спасибо, Кристос, это хорошие поступки, - Вита коснулась рукой крестика на шее. - Как ты догадался, что мне это надо?

- Просто я очень внимателен к тебе. Это совсем просто.

- Значит, ты понял, что девочка Николь не существовала?

Крис пожал плечами:

- Для этого не надо быть магом, Вита. Я лишь ругал себя за то, что был так невнимателен к тебе, не догадавшись об этом раньше. Я постарался исправиться. И, знаешь, удивительная вещь, - я стал внимательным и к себе. А присмотревшись, ужаснулся, - уж слишком много лжи в фундаменте колосса Флавина. Непрочный это материал, дорогая.

- Но ведь ты действительно ничего не знал о своем отце?

- Может быть, не хотел Знать? Ведь я мог докопаться до правды раньше... И не способствовать душевной болезни матери.

- Крис! Раскаиваться - это не значит унижать себя. У тебя были веские причины вести себя так, теперь они кажутся тебе ложными.

- Я навещал её редко, тайком, словно являвшееся из ночной тьмы привидение. Кажется, Кэтлин так и не поняла - наяву или в бреду навещал её странный мужчина, назвавший себя сыном...

- Сядь рядом, Кристос. Я хотела рассказать тебе все накануне крещения. Но эта ночь была такая светлая, я не смогла омрачать праздник... Не зря злословят писаки - у каждого из нас, выставляющих себя на всеобщее обозрение, свой скелет в шкафу... Культовая фигура Виталии Джордан начала создаваться давно, задолго до того, как выяснилось, что худенькая воспитанница Эстер вообще чего-то стоит... - Вита настороженно взглянула на Флавина. Он принес бутылку вина и небольшие бокалы.

- Стоит выпить за храбрость и честность. Сейчас последнее утро этого года. Чудесное утро - мы плывем с тобой среди мифических островов и легендарной сини Эгейского моря... Подобно кораблю на картинке, мы летим из прошлого в будущее. А ведь будущее зависит от того, как мы распорядились своим прошлым. Это знаешь всегда, но редко понимаешь сердцем. Постараемся быть честными. Смелей, детка!

- Хорошо... Собственно, начало моей истории обычно для простой американской девчонки. Но слишком непритязательно и тускло для той, что должна была стать символом роскоши и сказочного благополучия.

... У тети Эстер был пудель Сакс и бойфренд Джек. Он стал фотографировать меня и делать сладенькие открытки. Тетя, конечно, не знала об этом, как и мои школьные друзья... Увы, я не пользовалась особым успехом и сверстников: замкнутая, дикеоватая. предпочитающая "сиротскую" невыразительную одежду... Только вот Нани... Он всегда сидел на балконе соседнего дома в своем инвалидном кресле и что-то рисовал. А его брат носился по округе на мотоцикле и писал, как говорили, на дверце шкафа имена завоеванных девушек. Список был длинным. Однажды, вероятно, подошла моя очередь, и Аллен пригласил меня на прогулку. Мы умчали на пляж и там допоздна он пел мне песни, бренча на гитаре. Он думал, что очень похож на Пола Маккартни и сильно ему подражал... Потом... потом он обнял меня, повалил на песок и стал целовать. Я вырвалась и заревела.

- Хорошо, - сказал Аллен. - Утри сопли. Не очень-то ты мне нужна! Только о том, что здесь случилось, молчок. Я внес тебя в мой список, понимаешь, что это значит?

Конечно, я поняла, и совсем не удивилась, когда на следующее утро нашла в своем палисаднике лбрывки рисунков - Нани уничтожил и выбросил с балкона мои портреты, когда увидел мое имя в донжуанских списках брата. Но это было ещё не все. Аллен не скрывал своих побед. Сейчас я думаю, что большинство из них были, наверняка, вымышленными. Но ему верили.

Поздно ночью на Пасху Джек ввалился в мою комнату. Он был пьян, как всегда, когда тетя уезжала погостить к подруге. Отшвырнул спавшего у меня в ногах Сакса и сорвал одеяло.

- Чем этот блеющий козел Аллен лучше меня, а? - рычал он, избивая меня. А потом разрыдался и стал жалеть, приговаривая, - Сиротка, малышка, шлюха...

Вита умолкла, опустив голову.

- Не продолжай, девочка. Я все понял: он грозил, что если ты не отдашься ему, он расскажет все Эстер, а ещё покажет твои фотографии директору школы. - Крис саданул кулаком о стол. - Где он сейчас, этот гад?

- Не знаю... Ты угадал - Джек стал моим первым мужчиной... Ведь я могла кричать, разбить ему голову чем-нибудь, выцарапать глаза... Но я струсила... Струсила, позволив Аллену занести мое имя в списки, струсила, когда уступила Джеку. В общем-то он был не самый противный.

- Так ваша связь продолжалась?

- Нет, все вышло по-другому. Наверно, у меня был шок. Я провалялась неделю с температурой, а потом появился некто Эшли Крамер - очень солидный человек, ворочавший большими делами в шоу-бизнесе. Тетя принимала его в своем доме словно президента. Она надеялась, что он даст хорошую работу Джеку. Но Эшли приезжал посмотреть на меня. Оказывается, его очень заинтересовала девочка на открытках - в подвязочках, кружевных панталонах, розовом веночке и с пуделем в обнимку, - что-то вроде этого изображал Джек.

Через пару дней Эшли вызвал к себе в офис меня, Джека и тетю. Они о чем-то совещались, пока я ждала в приемной. Пригласив меня, Эшли спросил:

- Что ты имеешь против миллионного счета в банке, собственной вилы на берегу океана, шикарной яхты, ванн из шампанского, путешествий, славы, блеска... ну, и прочих атрибутов сладчайшей жизни?

- Ну... Ничего. - Не поняла я.

- Тогда надо трудиться, крошка. И немножко шевелить мозгами. Чем отличается умнеый от глупца? Умный делает только то, что ему выгодно. А глупец зачастую, извини, гадит в собственную дляпу.

Джек и тетя согласно кивали, а я, кажется, открыла рот.

- Значит, по рукам?

- Да... - Удивилась я, надеясь, что мне что-то объяснят.

Собственно, в этот момент родилась Виталия Джордан. Джордан - фамилия миссис фон Ганнесфельд, вдовы американского банкира. После смерти мужа аристократка-австрийка вернулась в свое поместье под Веной. У Джорданов была единственная дочь - Августа, ведущая весьма богемный образ жизни. Тем летом яхта, на которой кутила с друзьями Августа, затонула неподалеку от Лонг-бича. Двое, в том числе и Августа, пропали без вести. Утешил миссис Джордан её давний приятель Эшли - он стал её ближайшим другом и доверенным лицом, - ведь Голди остались только крохи огромного состояния. Но она до сих пор удивительно хороша.