Андрей Воронин - Алкоголик Страница 54

Чиж автоматически кивнул и потянулся за бутылкой, намереваясь налить по третьей, но тут до него вдруг дошел смысл сказанного Лаптевым. Его словно ударили мокрой тряпкой по глазам. Жемчужный туман легкого хмеля, в котором блаженно тонул мозг Чижа, мгновенно рассеялся. Майор протрезвел в ничтожную долю секунды, но постарался не подать вида.

«Интересно знать, — подумал он, бросив на Лаптева короткий холодный взгляд, — от кого это ты слышал о визите госпожи генеральши? Неужели следил? Неужели же ты, гад, держишь меня под колпаком? Если да, то почему и каким образом? „Наружка“? Это вряд ли, это я бы заметил… Неужели „жучки“? Но за каким дьяволом это тебе понадобилось?»

Лаптев проглотил яичницу, сунул в рот кусок ветчины и блаженно закатил глаза.

— Вкуснятина, — сказал он мечтательно. — Моя грымза ни хрена готовить не умеет, а чтобы ветчинки купить или, скажем, балычка, так это ей, видите ли, дорого. В гроб она меня загонит… Так о чем это я? Ах да! Поезжай-ка ты, братец, на курорт, пока отпуск не кончился. Я тебе путевочку мигом организую. Знаешь, какие крали в нашем санатории отдыхают? Врешь, не знаешь! Ты про свою генеральшу в два счета позабудешь, как только эти ножки на горизонте покажутся. А груди какие? Как дыни, ей-бо… На любой вкус! Кстати, а генеральшу твою каким ветром в Москву занесло? Она еще здесь, что ли?

Чиж равнодушно пожал одним плечом и наполнил рюмки. Они выпили — на сей раз, как и следовало ожидать, за красивых и непременно молодых женщин и одновременно со стуком поставили рюмки на стол. Чиж намеренно не стал закусывать и постарался максимально расслабить мышцы лица. Уголки его большого рта бессильно обвисли, веки наползли на глаза, нижняя губа пьяно оттопырилась. Это лицо Чиж неоднократно видел в зеркале, когда во время попойки забегал в ванную, чтобы сполоснуть руки после посещения уборной, и успел досконально изучить каждую его черточку. Оставалось лишь надеяться, что имитация получилась удачной.

Лаптев бросил на него быстрый оценивающий взгляд, и Чиж понял, что его фокус удался: подполковник буквально на глазах расслабился и даже позволил себе едва заметную полупрезрительную ухмылку.

— Ну, — сказал он, — а что твой Кондрашов? Давал о себе знать?

— Звонил, — ответил Чиж, всегда считавший, что полуправда работает эффективнее любого вранья. — Наорал на меня: дескать, почему я до сих пор не взял Абзаца? Обещал в бараний рог скрутить. Я его послал куда подальше. Сказал, что меня отстранили от дела и отправили в отпуск, чему я очень рад.

— Молоток! — похвалил его Лаптев. — Это ты правильно его отбрил. А то путают, понимаешь, милицию со своими холуями… Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. И вообще, темненький он какой-то, этот депутат. Не нравится он мне. По-моему, всю эту бодягу он же сам и затеял. Нету никакого Абзаца! Я тут навел справки среди авторитетов… Так они, не поверишь, прямо в лицо мне смеются: ты что, начальник, детских книжек начитался?

— А если Кондрашова все-таки замочат? — спросил Чиж, чтобы спровоцировать Лаптя на откровенность.

— Ну-у, — протянул Лаптев, — так уж и замочат… А если замочат, мы убийцу найдем и отдадим под суд в лучшем виде.

— А Кондрашов?

— А что — Кондрашов? Тебе что, жалко этого мздоимца?

Коррупционера этого?

По мне, так чем меньше этой сволочи, тем лучше. Дали им волю, а теперь сами не рады…

— Тоже верно, — с преувеличенным энтузиазмом поддержал его Чиж. — Туда ему и дорога! А то, понимаешь, грозится… Я, говорит, вас уничтожу, товарищ майор… Прямая угроза!

— Прямее некуда, — согласился Лаптев. — Слушай, ты много по этому делу накопал?

— Да так, кое-что, — соврал Чиж. — Переговорил с парой человек… Вроде бы нащупал подход к заказчику… если он на самом деле был, этот заказчик. Интересные вещи можно обнаружить, если как следует покопаться в связях некоторых уважаемых людей…

«Ну и чего он приперся? — подумал Чиж. — Что пристает с расспросами, зачем пытается споить? И эти его намеки насчет того, что Кондрашову не мешало бы как-нибудь тихо и незаметно протянуть ноги… Ну допустим, насчет Кондрашова я с ним согласен, но к чему весь этот разговор? Ладно, сейчас мы тебя проверим на вшивость…»

— Я кое-что записал, — сказал он. — Так сказать, записки следователя…

В целом, конечно, ерунда, но встречаются интересные свидетельские показания.

— Что ты говоришь?

— довольно равнодушно произнес Лаптев. — Интересно было бы взглянуть, если ты не возражаешь. Может, пригодится впоследствии…

Весь его вид говорил о том, что никакого интереса к несуществующим запискам Чижа он не испытывает и спрашивает о них исключительно из вежливости и по велению долга. Чиж, напротив, изобразил на своем лице бурный энтузиазм, подогретый служебным рвением.

— Какие могут быть возражения! — воскликнул он. — Не только взглянуть, но и забрать, и непременно пустить в дело! Я, с вашего позволения, действительно хотел бы посидеть в отпуске, пока вся эта история с Кондрашовым не закончится. Что-то она мне на нервы действует… А ребятам мои наметки могут очень даже помочь. Я имею в виду, когда Кондрашова… того, этого…

Он похабно осклабился и сделал такое движение указательным пальцем, словно давил на крышке стола какую-то букашку.

— Я сам хотел вам предложить, — продолжал он, — но все как-то не решался. И потом, вы с такой скоростью выставили меня в отпуск, что я подумал… ну, что это никому не нужно.

— Насчет твоего отпуска на меня начальство уж очень сильно надавило, сочувственно сказал Лаптев. — Точнее, они требовали увольнения, но я тебя отстоял. Убедил генерала, что мы не имеем права из-за каждого просчета разбрасываться ценными кадрами. Так что там у тебя за записки? Давай тащи, а то у меня время… Я там, в управлении, кой-чего забыл, надо бы смотаться по-быстрому.

— Так ведь они не дома, — сокрушенно развел руками Чиж. — Я, признаться, боялся, что эти бандюги на меня выйдут. Ну и припрятал все материалы подальше. Знаете, как говорят: подальше положишь — поближе возьмешь. Но я мигом слетаю. За час обернусь, честное слово.

— Могу подбросить, — радушно предложил Лаптев.

— Да это совсем в другой стороне, — сказал Чиж. — И вообще… Короче, местечко это мне еще может пригодиться… для всяких разных дел. Ну, вы же сами говорили насчет дамского пола…

Лаптев расхохотался. Чиж исподтишка наблюдал за тем, как он смеется. Глаза у подполковника оставались холодными и лишенными выражения, как у ящерицы… да нет, как у чучела ящерицы, много лет пылившегося в витрине зоологического музея.

— А ты молодец! — воскликнул Лаптев, шутливо грозя Чижу пальцем. — Я-то думал, что все про тебя знаю! ан нет! Старая гвардия не сдается! Правильно, Гаврилыч! Познакомишь?

— Когда подберу подходящую, — пообещал Чиж, скабрезно подмигнув.

У него вдруг начало звенеть в ушах. Ему чудилось, что он слышит какую-то бесконечную гудящую ноту. Звук постепенно ширился, рос, превращаясь в глухой рев, сквозь который майор едва слышал голос Лаптева.

— Тогда давай сделаем так, — говорил подполковник, озабоченно разглядывая запястье, на котором поблескивали часы. — Я сейчас смотаюсь в управление, а ты… ну, тебе виднее, куда ты там — ха-ха! — смотаешься… Только не застревай там надолго, а то знаю я тебя, быка-производителя. Часа тебе хватит?

— Лучше полтора, — напустив на себя деловой вид, сказал Чиж. — Мало ли что. Но через полтора часа я буду как штык. Вы сами зайдете?

— Может быть, — так же деловито и отрывисто ответил Лаптев. Он уже стоял, держа в правой руке свой кейс, а левой поправляя на голове фуражку с орлом. — А может, пришлю кого-нибудь.

— Лучше сами, — сказал Чиж, провожая его до дверей. — А то мало ли что…

— Постараюсь, — с оттенком легкого начальственного раздражения произнес Лаптев. — Но обещать не могу. Да ты не волнуйся, Гаврилыч. Если я кого-то пришлю, то это будет стопроцентно надежный человек.

Чиж запер за ним дверь и принялся одеваться, во второй раз за сегодняшний день пытаясь понять, что он только что натворил и, главное, зачем.

«Ну хорошо, — сказал он себе, натягивая чистые джинсы. — Чего ты добился? Вот придет к тебе через пару часов Лапоть и скажет: давай, Гаврилыч, свои записки. И что ты ему ответишь? Что пошутил? Или что они сгорели? Украдены? Не представляют интереса? Думаешь, его удовлетворит такой ответ? И вообще, какого черта нужно было ломать комедию? Надо было его вежливо выпроводить и забыть о том, что он приходил. А теперь скандала не миновать.

А, да что там! Впервой, что ли? Пусть он сначала придет, тогда и поглядим, что ему сказать. На рожу его гладкую посмотрю, и все сразу станет понятно…»

Он оделся с максимально возможной при его комплекции скоростью и вышел из квартиры, тщательно заперев за собой дверь на два оборота. Можно было, конечно, просто пересидеть эти полтора или два часа дома, но кто мог поручиться, что за квартирой не следят?