Наталья Солнцева - Золотой гребень для русалки Страница 54

Никого, кроме самого автора, шутка не развеселила. Петер улыбался во весь рот, тогда как Астре и Матвею живо представилось мертвое тело девушки, привязанное к стволу ели. Троицкая же заново переживала ночные события.

— Мы закрылись изнутри и сидели в темноте, ожидая, пока праздник закончится и все отправятся спать, — продолжила она. — Когда сжигали соломенные чучела, я поняла: скоро подвыпившие гости и радушные хозяева разойдутся по комнатам. Ключи от входной двери дома, к счастью, тоже оказались во флигеле.

— Мы взяли их на всякий случай, не будучи уверенными, что это именно они, — уточнил Петер.

— Поэтому вы перерыли весь флигель?

Немец промолчал.

— Нет, — ответила за него блондинка. — Ключи висели на гвозде, рядом с ключами от флигеля. Петер тоже оставляет ключи от дома строителям. Без этого нельзя.

— Что же вы тогда искали?

— Это не имеет отношения к делу.

— Я так не думаю! — возмутился Матвей. — Зачем вы связали парней, которые мирно уснули?

— Когда мы поняли, что молодые люди направляются спать во флигель, нам пришлось впустить их — чтобы не поднялся шум раньше времени. Они были пьяны и уснули быстро. Петер решил связать их и заклеить им рты. Вдруг бы они что-нибудь обнаружили?

— Например, ужасный беспорядок, который вы устроили?

Людмила кивнула.

— Или проснулись, вышли бы на улицу и заметили, как мы открываем дверь дома, — добавила она. — Ребята спали крепко, но всякое бывает. Кто-нибудь из них мог захотеть в туалет. В общем, нам не хотелось рисковать.

— Нам не повезло, — сказал Бергхольц. — В дом мы проникли легко, но оказалось, что на первом этаже не спит домработница. Она увидела нас и жутко испугалась. Мы были одеты во все темное, а лица вымазали сажей.

— Женщина приняла нас за нечистую силу, — улыбнулась Людмила. — Начала охать и креститься. Видимо, у нее прихватило сердце от страха, поэтому она не могли кричать, а только ловила ртом воздух. На шум кто-то начал спускаться по лестнице, и нам ничего не оставалось, как убежать. Мы поспешили напрямую через парк к машине, вскочили в нее, разогрели двигатель и уехали.

— Вас кто-нибудь преследовал?

— Вы же сами сказали, что да. Мы боялись этого и так торопились, что ничего не слышали и не видели.

— В доме вы тоже что-то искали?

— Угу, — не стала отрицать Троицкая. — Но не нашли. Мы ничего не взяли! Понимаете? Вы наверняка успели проверить, все ли на месте. Ни у кого ничего не пропало. Ведь так?

— Состав преступления отсутствует, — блеснул юридической терминологией Петер. — Я правильно выразился?

— Кроме проникновения в чужое жилище без разрешения хозяина. — Астра выдержала паузу. — И трупа! — эффектно заключила она.

В ней заговорила актриса. Людмила побледнела, а Петер мрачно вздохнул.

— Мы никого не убивали, — повторил он.

Астра об этом знала. Однако другого способа воздействия у нее не было.

— Это вы заглядывали в окно зала, когда мы готовились к празднику?

— Я, — призналась Троицкая. — Мне стало вдруг любопытно. Петер остался в парке, он предупреждал меня, что на снегу останутся следы, но я не могла себя пересилить.

— Ваше лицо за стеклом привело одну даму в ужас. Вы выбрали знаменательный момент — как раз вошел «волхв» во всем своем великолепии, уселся на стул, будто на трон, и все взгляды устремились в его сторону. Только ветреная Коломбина умудрилась посмотреть в окно. Она вскрикнула, и вы исчезли.

— Я не собиралась ее пугать, тем более, что после ее воплей все высыпали во двор, и мы едва успели спрятаться в парке за деревьями.

— Может быть, вами двигало вовсе не любопытство, а желание увидеть Вишнякова?

— Я не знала, что он находится среди гостей.

— Во дворе стоял его «Хаммер».

Тут Астру осенило: Вишняков же нарочно взял внедорожник, чтобы ввести в заблуждение «русалок». Как странно иногда складываются обстоятельства.

— Это он был в костюме волхва? — спросила Троицкая, и ее глаза засветились недобрым огнем.

— Он. Почему вы сначала согласились сесть за его столик в ночном клубе, а потом сбежали?

— Вы знаете? Хм… Я не могу объяснить. Вы не поймете…

— Мы постараемся. А вот следователь вряд ли станет напрягать свои и без того перегруженные мозги.

— Труп… следователь… полиция… — пробормотал немец. — Вы нас на пушку берете? Может, убийства никакого и не было? Вы просто хотите выудить у нас…

Выразительный жест бывшей солистки заставил его прикусить язык.

Матвей обвел глазами гостиную с голыми стенами, лампочку под потолком, с которой свисал жидкий дождик, пыльные жалюзи на окнах, наспех украшенную елку. Необжитая, неуютная комната, отсутствие личных вещей… Господин Бергхольц и его прелестная спутница вряд ли провели здесь больше двух суток. Они приехали в недостроенный дом специально для того, чтобы залезть новогодней ночью к соседу? Что они могли искать у Борецкого? А во флигеле? Они ничем не походят на влюбленную пару. Что же их связывает?

Астра покачала головой.

— Стали бы мы ехать к вам без веской причины! Вот, прошу…

Она достала мобильный телефон и показала им фотографию: замерзшее тело Киры Сарычевой. У нее было преимущество перед Людмилой и Петером: те не имели понятия, где и когда нашли убитую девушку. Это позволяло Астре давить на них.

— О боже… — вырвалось у блондинки.

Немец нервно сжал челюсти, на его скулах заходили желваки.

— Мы обнаружили ее в лесу… привязанной к дереву. Рядом — чьи-то следы. Полагаю, ваши. Вкупе с незаконным вторжением в чужой дом должно впечатлить стражей порядка.

Петер взял себя в руки.

— Следы давно похоронила метель, — сказал он. — Как вы докажете, что мы там были? Наше слово против вашего. Мы будем всё отрицать!

— Нас интересует убийца, — заявила Астра. — Вы что-то искали в доме Борецкого. Вдруг убийство связано с вашими поисками? Я не верю в случайные совпадения.

— Я тоже, — Троицкая вскочила и зашагала по комнате. — Нам нужно сделать выбор, Петер. Мы должны принять решение…

Она была одета в облегающий кашемировый свитер и свободные брюки пастельных тонов, волосы мягкими волнами обрамляли ее лицо. Волнение шло ей так же, как и любая другая эмоция.

— Я слышу голос, — остановившись и глядя на Астру, призналась бывшая «русалка». — Он раздается у меня в ушах, словно кто-то стоит рядом и нашептывает. Полагаете, я не вполне здорова? Мысли о психическом заболевании посещали меня, но потом я их отбросила.

— Мила, прошу тебя… — умоляюще произнес Бергхольц. — Они примут нас за идиотов. Тебе никто не поверит.

«Голоса, которые звучат в голове! — подумал Матвей. — Она сумасшедшая, это ясно».

Астра, напротив, восприняла всё серьезно. Она подошла и взяла девушку за руку со словами:

— Я вам верю. Мне тоже иногда кто-то подсказывает куда идти, что делать. Говорите, не бойтесь.

— Все началось с моего приезда в Москву… На вокзале мальчишка украл у меня сумочку с деньгами и блокнотом, куда я записывала номера телефонов. Тогда я даже мобильник не могла себе купить. И вдруг ко мне подошел незнакомый парень и предложил помощь. Он привел меня к себе в съемную квартиру в Южном Бутове…

И Людмила Троицкая рассказала о Велидаре: как приняла его за маньяка, испугалась, что он собирается ее убить… А его самого убили. Как бежала ночью по чужому городу куда глаза глядят, дрожа от ужаса и холода. Как нашла в карманах куртки деньги и записку, как вспоминала потом его странные слова: «Повторится то, что уже было…» Искала в них смысл, который ускользал от нее.

Петер слушал, не пытаясь более вмешаться, не выказывая удивления. Видимо, ему была известна эта история.

Матвей старался отделить в словах девушки правду от вымысла, запутался и просто наблюдал за ее мимикой. На лице бывшей «русалки» отражалась целая гамма чувств — нежность, испуг, напряжение, отчаяние, растерянность, любовь…

— А что было в записке? — спросила Астра.

— Я долго не могла понять, зачем Велидар написал ее и сунул в карман моей куртки. Деньги лежали в боковом кармане, а записка — во внутреннем, вместе с паспортом. Он знал, что документ мне понадобится в любом случае, и я обнаружу его послание. Значит, придавал ему большое значение. Я прочитала записку столько раз, что запомнила наизусть, но не приблизилась к разгадке. Могу пересказать по памяти, слово в слово:

«Ты назвала мне чужое имя… Но имена меняются, а чувства остаются. Душа запоминает навеки. Я тоже ношу другое имя… носил, потому что если ты читаешь эти строки — меня уже нет в твоем мире. Не горюй обо мне. Тело мое — только ножны для клинка духа. У меня не было и нет другого оружия, кроме воли, и я умираю вновь, чтобы родиться таким, каким я хочу…