Бег сквозь лабиринт - Татьяна Осипова Страница 57

Наташа посмотрела на руки, из носа капала кровь. Она подняла платок к лицу и, взглянув в глаза Зингера, спросила.

– Кто вы? И что вы за человек?

– Человек?! – фыркнул Ян, – ты меня оскорбить хочешь? В силу твоей неосведомлённости, я не стану принимать близко к сердцу эту чепуху. Вернись в комнату и закончи дело, потом я приду и повторю всё, что обсудил с тобой накануне, когда ты была более сговорчива, Натали.

– Натали? – переспросила она

– Натали, – улыбнулся Зингер, – не Наталья Зверева, а Натали Вольф, теперь ты поняла меня, это твоё настоящее имя Tragend den Glanz der Liebe – несущая сияние любви.

4

Комиссаров ехал домой встревоженный разговором с Борисом, и наполненный ещё более мрачными мыслями. Что же это за человек Тэлль, рассуждал Андрей. Дорога была осклизлой. После жаркого лета осень нагрянула внезапно, превратив дорожную пыль после мелкого дождя в скользкую грязь. Он старался не гнать, но домой хотелось приехать скорее, тем более с утра во рту не было ни крошки, а при мысли о жареной курице, о которой сообщила Юля по телефону, в желудке начинало нетерпеливо урчать.

Свернув в знакомый проулок, он немного сбавил ход и, подъехав к подъезду, заглушил двигатель. Завтра Андрею предстояло встретиться с Борисом. Тот обещал покопаться в глубинах своей памяти и выудить оттуда всё, что может пригодиться для расследования. Его данные о Желебине, Николаеве, Сизове и Сидоркиной отличались от тех, что были у Комиссарова в базе данных. Желебин числился в КрасГУ на очном отделении, но фактически был заочником, он работал в химической лаборатории Тэлля, под видом лаборанта, на самом же деле он возглавлял там специализированную лабораторию, где изготавливался принципиально новый синтетический наркотик. Он сильно отличался от привычного набора наркотических и психотропных средств. Его не могли обнаружить собаки, да и был похож на обычные витамины Аскорбиновой кислоты, которые упаковывались в такую же упаковку, что не сразу наводило на мысль, что тысячи «аскорбинок», являлись новым и очень опасным веществом.

Юрий Сизов занимался налаживанием сбыта нового продукта, который начал приживаться на молодёжных дискотеках и ночных клубах. Его недорогая цена привлекала не только деток богатых родителей, но и остальных молодых людей. Опасность таилась в том, что через неделю употребления этого психотропного вещества, человек превращался в раба, и ему ничто не могло помочь, ни сила воли, ни лечение, только смерть. Привязанность была такая, что наркоман становился животным в облике человека и вот тогда появлялся Антон Раскин. Комисаров и вообразить себе не мог, что целью Тэлля было не изготовление и сбыт наркотиков, а превращение людей в его послушных рабов. Не всякому Сизов предлагал попробовать новую «кислятину», как называли её в своих кругах дилеры, только тем, на кого указывали Динаров и Раскин. Эти люди, как говорил Борис, бесследно исчезали. Куда пропадают люди, знали только Тэлль и Раскин. Однако последний из преступного синдиката мёртв. Об этом рассказала сегодняшняя экспертиза, и Пруткова лично позвонила Комисарову, чтобы пригласить его на беседу.

– Как вы ещё живы-то с такой информацией, – усмехнулся Андрей, глядя на Журавлёва.

– Во-первых, у меня нет прямых доказательств и кое-что, я разузнал сам, Тэлль не догадывается, что от меня могут исходить неприятности.

Антона опознали по слепкам зубов и в том, что это Раскин сомнения не оставалось. Он много мог рассказать, но теперь, к сожалению или нет, убит. Сизов сам стал наркоманом, но, по-видимому, это не входило в планы Тэлля, может быть, поэтому от него решили избавиться.

– О чём задумался, Андрюша? – Юла ласково погладила его по руке.

– Что, прости? – он налил себе компота.

– Я говорю, о чём задумался? – она села напротив него, сложив руки на столе, как ученица за партой.– У тебя проблемы?

– Да, Юль и боюсь, вам придётся уехать из города.

– Что, всё так серьёзно? – она закусила нижнюю губу, – я понимаю, ты не можешь ничего рассказать, но если нужно мы уедем к маме в Шимановск.

– Знаешь, что мне всегда нравилось в тебе. – Он протянул руки и сжал пальцы жене, – то, что ты всё понимаешь, но я не хочу подвергать вас опасности и тебя, и Дашеньку. Сейчас, понимаешь, пришло такое поганое время, что нам будет не безопасно находиться вместе.

Юля, опустив глаза, сжала губы и сказала, что если нужно она уедет. Хотя ей будет непреодолимо тяжело жить от него вдалеке и не знать, что здесь происходит.

– Я, надеюсь, пока ничего не случилось страшного? – осторожно спросила она.

– Если бы я знал, что для тебя это безопасно, то с большой радостью облегчил свою душу, – улыбнулся Андрей, – мне неизвестно что ждёт меня, да и нас всех в будущем. Если мои предположения верны, и это дело закончится хорошо, ты обо всём узнаешь первая.

– Обещаешь? – она встала из-за стола и, склонившись, ласково обняла мужа за плечи.– Пойдём ляжем сегодня пораньше.

Она потянула его за собой, и, Андрей, посмотрев на две чашки с остатками компота, почувствовал себя так, словно уже подписал себе смертный приговор и это последняя его встреча с женой. Как ему хотелось рассказать обо всём, но он понимал, что сейчас это делать опасно.

Они зашли в комнату дочки, которая сладко спала, раскинув ручки, казалось, она во сне улыбалась, но в полумраке комнаты это было плохо видно, если быть точным. Андрей так хотел взять дочь на руки и прижать к груди, но не хотел будить этого безмятежно спящего ангела. Говорят, все дети – ангелы, они так же невинны, как беззащитны и в этой слабости столько силы, сколько в женщине защищающей свою семью, свой очаг.

– Она такая хорошенькая, – улыбнулась Юля, – посмотри на неё, Андрюш.

– Ты права, дорогая, – Комисаров, обернувшись, коснулся плеча жены, – пойдём, а то разбудим.

Андрей очень любил свою семью, и никогда у него не возникало желания хорошенько оттянуться: с девочками, с пивом или чем покрепче. Ему всего хватало дома, где ждала любящая семья, у него и так было мало времени на них, поэтому каждую свободную минуту он отдавал Дашеньке и жене. Юля, с виду скромная серая мышка была темпераментной пантерой, и что его радовало очень понимающей женщиной. Она никогда не давала ему повода усомниться в ней.

Её кудрявые полные сил волосы приятно щекотали шею, Андрей ласково обнял Юлю, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

Через два дня она позвонила матери, и было принято решение отправиться до Шимановска, где жила тёща Андрея. Оставалось несколько дней, но Комиссаров не мог найти себе места.

– Не переживай всё будет хорошо, Дашенька останется с мамой, а я всегда найду работу, медсёстры везде нужны.

– Меня немного беспокоит, что ты так спокойна, – он вопросительно посмотрел на неё, – ты всегда была такой, но не до такой же степени…

– Хорошо, – в её голосе звякнули металлические нотки, – тебе нужен скандал, моя истерика или ещё что-нибудь в этом роде?

– Нет, просто, – он не находил слов, чтобы объяснить всё, что у него в душе.

– Мне очень тяжело, но я… ещё тогда, много лет назад поняла, что если хочу быть с тобой, то не нужно спорить и пытаться отстаивать свою точку зрения, работа всегда для тебя была, прежде всего. Ничего не говори…

– Нет, я скажу, – на этот раз выпалил Андрей, – ты не права, одно слово и я уйду с этой проклятой работы!

– Ты сам-то в это веришь? – горько усмехнувшись спросила она, и Андрей не мог понять, что было в её голосе насмешка или сожаление.

– Ладно, – бросил он, – может быть ты и права, не могу я сейчас бросить это дело, не могу и всё. И тут дело не в самолюбии, я должен… понимаешь, я так хотел бы тебе всё объяснить, но не хочу, чтобы и ты оказалась замешана в этом.

– Ладно, – Юля направилась к выходу, –