Анна и Сергей Литвиновы - Я тебя никогда не забуду Страница 6

В квартирке меж тем происходила возня, отголоски которой доносились и до нас с Воронежским. В гостиной сверкала фотовспышка: там работал эксперт. Из кухоньки слышалось бульканье закипающего чайника, шипенье газовой горелки, чей-то вздох.

– Пойдем, введешь меня в курс. – Я, опережая следователя, прошел в гостиную.

Собственно, мне не потребовалось много пояснений для того, чтобы понять, что здесь недавно произошло. Обстановка говорила сама за себя. Журнальный столик, а на нем – любовный натюрморт: бутылка коньяку, два фужера, коробка конфет, хрустальная вазочка с тремя яблоками. Впритык разложенный диван, со свежезастеленной простыней, взбаламученным одеялом и двумя подушками – еще, казалось, хранившими следы голов, что впечатались в них в порыве страсти. Словом, картина «Адюльтер». Или «Запретное свидание».

Но, помимо пейзажа, свидетельствующего о том, что недавно здесь происходила интимная встреча – словно поверх первого культурного слоя, – в комнатухе царил чудовищный бардак. Такой всегда бывает, мне довелось уж навидаться, в результате стремительного воровского обыска.

Были выпотрошены и брошены на пол ящики секретера. Вывалена из комода стопка постельного белья. В серванте опрокинуты хрустальные вазы, салатницы и конфетницы… На ковре и на полу валялись осколки супницы, сахарницы, заварочного чайника. Выкинут со своего почетного места цветной телевизор.

Все это безобразие последовательно запечатлевал на фотокамеру незнакомый мне эксперт.

– Здесь еще одна комната? – кивнул я на дверь, ведущую из гостиной.

– Две, распашонкой, – ответствовал Воронежский. – Там похожая картина.

– Не было конкретной наводки, – проверил я собственный вывод, – например, на тайник? Искали, что бог пошлет, шуровали повсюду…

– Похоже, – вздохнул следователь.

«А может быть, – подумал я, – не было никакой наводки вообще. Взяли случайное жилье, первого попавшегося бабника… Но какая связь между невезучим люберецким ловеласом и нашим полковником? Почему Аркадьич опять подключил к делу меня?»

Я увлек Воронежского в запроходную комнату. Там было нечто вроде кабинета: письменный стол, старинный «Ундервуд» и полки с книгами. Здесь разбойники тоже хорошо пошарили. В основном среди книг. Большую их часть безжалостно разбросали по полу. Я присмотрелся к корешкам: в основном техническая литература – физика, химия, биология… Раскиданы журналы «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Техника – молодежи»… Их тоже, судя по всему, протрусили – преступникам не надо иметь наводчика или быть Спинозой, чтобы догадаться: ученый люд любит хранить свои сбережения в каком-нибудь толстенном «Справочнике инженера».

Я всегда считал и считаю, что вещи зачастую могут рассказать о хозяевах много больше, чем они сами. Нет, я не то чтобы Шерлок Холмс. Я не определяю по забытой трости возраст, род занятий и телосложение джентльмена. Но даже бегло осмотренная квартира более информативна, чем двухчасовой опрос.

Вот и сейчас меня заинтересовала фотография, висевшая в рамочке над столом. Сделанная в фотоателье, она являла собой композицию под условным названием «Любовь до доски гробовой»: мужчина – худой, красивый, породистый, бородатый – прижимался щечкой к девушке – свежей, юной, но, между нами, с наглыми и вызывающе порочными глазами.

– Хозяева? – уточнил я, указав на фотку.

Воронежский кивнул.

Странное сочетание. Над рабочим столом ученого висит он сам в объятиях супруги, и при этом вдруг затаскивает в постель воровку. Впрочем, может быть, я старомоден.

– Значит, этот красавец и есть наш пострадавший? Сегодняшний герой-любовник? Он сейчас лежит с отравлением – видимо, в Склифе?

– Да. Да. Да, – скрупулезно ответил на все три вопроса следователь.

– А где мадам?

– Пишет на кухне объяснение. И составляет список похищенного.

– Молоток ты, Воронежский, – искренне похвалил я следака. – Все у тебя при деле. Все шестереночки крутятся.

Мой визави аж зарделся от похвалы.

– А теперь давай расскажи мне по порядку, что да как.

Мы присели – я за стол хозяина, а мой соратник по уголовному делу – на кресло-кровать.

– Хозяйка квартиры, – забубнил Воронежский, – вернулась домой с работы около двадцати четырех ноль-ноль…

– Подожди-подожди, – прервал я его, – почему так поздно? Кем она работает?

– Да я… – растерянно поморгал следователь. – Я не знаю… Пока не спросил…

Отсутствие чувства юмора зачастую ходит рука об руку с недостатком воображения, я всегда это знал. Для следака неумение воображать – изъян еще извинительный, но для опера – недопустимый. Самый ведь интересный вопрос: почему жена приходит домой в полночь, а муж настолько уверен, что она не явится раньше, что даже приводит к себе в дом пробл***шку.

– Квартирка у них, обрати внимание, зажиточная, – заметил я. – Количество хрусталя значительно превышает среднестатистические нормы для Московской области.

Воронежский подозрительно покосился на меня: может, и впрямь существуют некие показатели по хрусталю на душу населения? С разбивкой по районам, областям и союзным республикам?

– Ладно, извини, я тебя перебил. Продолжай.

– А чего там продолжать? Пришла хозяйка, позвонила – не открывают. Отперла дверь своим ключом. А тут картина, достойная Цусимы, и в кровати ее супруг – без признаков жизни. Она кинулась в «Скорую» звонить, потом в милицию. Со «скорпомощным» врачом я поговорил. Он сказал, что у мужика, скорее всего, отравление сильнодействующим лекарственным препаратом. Увезли пострадавшего в Склиф.

– Мадам уж поняла, чем тут благоверный в ее отсутствие занимался?

– Не могу судить. Она, по-моему, в шоке… Ладно, – вздохнул мой соратник по борьбе с неуклонно падающей преступностью, – мне еще протокол писать.

– А я пойду с хозяйкой потолкую. Будем надеяться, что она уже свою скорбную повесть о похищенном завершила.

По пути, в разгромленной гостиной, я поинтересовался у не знакомого мне эксперта:

– Пальчики нашли?

– Ничего нет. Даже хозяйских.

«Умные ребята, протерли все перед отходом».

– Поищи еще, мой дорогой. Глядишь, и отыщется разбойница. Она ж не в перчатках с ним коньяк пила.

Эксперт улыбнулся.

– Пошукаем, товарищ майор.

«Ишь ты, «товарищ майор» – значит, он меня заочно знает. Воистину, слух обо мне пройдет по всей Руси великой. Признание товарищей по цеху приятней любой другой славы… Звучит как афоризм. Интересно, кто это сказал? Или я сам придумал?»

– Так что там, на бокальчиках? – вопросил я.

– Ничего, – пожал плечами эксперт. – Похоже, их помыли.

– Помыли?! – Я не смог сдержать удивления.

«Помыли – это, конечно, логично, следы клофелина или другой дряни надобно было уничтожить, равно, как и отпечатки лап. Но какого тогда рожна фужеры опять принесли в гостиную из кухни?»

Я понюхал стакан. И впрямь, свежевымыт, никакого запаха. Странные преступники – делать им было нечего, носить из кухни назад помытые бокалы…

Я прошел в крошечную кухоньку (метров пять, не больше). Кавардак в ней тоже царил преизрядный. Банки с крупами выставлены на рабочий стол, крышки сняты – но пшено и греча не рассыпаны. Я еще раз убедился, что работали либо профессионалы, либо просто люди с головой. Судить о сем можно и по тому, что они знали или догадывались, где граждане устраивают тайники, и что искали не слишком варварски, а с умом: сыпучее не стали вываливать из коробок, а просто чем-то истыкали… И в дымоходе решетка отвернута, болтается на двух шурупах… По полу разбросаны кастрюли и сковородки – их, сидя на корточках, подбирает хозяйка.

– Минуточку! – остановил я ее. – А вам эксперт разрешил это трогать?

Женщина растерянно распрямилась.

– Да, он осмотрел, сказал, можно поднять…

Хозяйка была невысокого роста, крепенькая, в модном костюмчике. Чуть ниже буклированного подола сверкали круглые яблоки коленей, а из выреза рвались две налитые грудки. Глазки же, несмотря на заплаканность и горестность, смотрели довольно вызывающе. Наверняка за этой штучкой табуном ходят мужики. Даже странно: чего не хватало ее ученому мужу? Почему потянуло к приключениям на стороне?

– Вы объяснение написали? – спросил я.

– Да.

– И список похищенного составили?

Женщина кивнула.

– Там, на столе.

– Тогда я почитаю, а вы можете пока продолжать.

Из объяснения я ничего нового для себя не вынес: «Пришла около двенадцати ночи… Все вещи раскиданы… Муж лежит на тахте без признаков жизни…» Зато список похищенного впечатлял. Номером первым значился – ого! – «видеомагнитофон импортный, японский, фирмы «Сони» и четыре видеокассеты с записями к нему». Далее шел магнитофон двухкассетный переносной, японский, фирмы «Нэшнл». Потом – шуба норковая, сорок шестого размера. Затем – денежные средства в размере одной тысячи ста пятидесяти рублей. И целый список украшений из золота и серебра, начиная с броши с бриллиантами и заканчивая «рюмкой питьевой серебряной с чернением» – на общую сумму примерно три тысячи триста рублей.