Наталья Солнцева - Мантия с золотыми пчелами Страница 60

– Доски, вероятно, истлели, как и тельце, – сказал Матвей. – Что вы надеялись найти в могиле, Эрик?

– Ничего… Я размышлял о смерти Бояринова и вдруг вспомнил, как вы собирались вскрывать захоронение… Ноги сами принесли меня сюда! Захотелось проверить, все ли в порядке. Когда я увидел, что здесь творится… просто оцепенел. Не вы ли постарались? – От оправданий он перешел в наступление. – Разворотили все, а услышав мои шаги, спрятались!

– Наши руки чисты… – заявила Астра, показывая белые ладошки. – Чего не скажешь о вас, старший лейтенант.

Тот недоверчиво хмыкнул:

– Успели отмыться?

– Мы и не пачкались. В отличие от вас! Что, смерть будущего тестя вдохновила вас на этот акт вандализма? Думали, в гробу спрятан клад?

– Говорю вам, я ничего не трогал, кроме лопаты… Какой клад? Вы о чем?

– О пчелах!

Эрик попятился, поскользнулся на размокшей глине и упал на спину. Матвей выхватил лопату, забросил подальше и только потом помог ему подняться.

– Извините, но я вынуждена попросить вас вывернуть карманы, – заявила Астра.

– Вы оба чокнутые! – разозлился милиционер. – Я представитель закона!

– Сейчас вы – частное лицо, застигнутое на месте преступления.

Он молча подчинился, предложив Матвею обыскать его. Тот ничего не обнаружил, кроме фонарика, носового платка и мобильного телефона.

– Ну что, съели? – осклабился Эрик…

Эрик с деланым равнодушием последовал за ними к машине и уселся на заднее сиденье.

– Кто-то побывал на кладбище еще до меня, – повторил он. – Зря вы не верите! Пока мы подозреваем друг друга, настоящий преступник сбежит из города.

– Это если он нашел в гробу то, что искал… – возразила Астра.

– А что там было?

– Легче сказать, чего там не было. Тела Ксюши Бояриновой.

– Перестаньте говорить загадками! О чем вообще идет речь? Вы использовали меня вслепую. Так нечестно. Знай я все обстоятельства дела, возможно, Бояринов был бы жив.

– Разве вы ничего от нас не скрываете?

Осознав справедливость упрека, милиционер отвернулся и стал глядеть в окно. Он ни словом не обмолвился о Маняше, которая спала в его доме, запертая снаружи на ключ.

– Давайте побеседуем начистоту…

– Вы опять станете ходить вокруг да около? – усомнился Эрик. – Мы теряем время!

«Пассат» отъехал от кладбища и остановился на обочине, заросшей мокрыми ромашками. Матвей сцепил руки на шее и потянулся. Затылок ломило, в глаза будто песку насыпали. Бессонная ночь и долгие разговоры утомили его.

– Маняша – родная дочь Николая Порфирьевича, – заявила Астра. – Вам это известно?

Эрик вздрогнул, но продолжал смотреть в окно на вековые клены, за которыми прятался квадратный храм с облупившейся штукатуркой.

– Поскольку Бояринов умер, скоро многое прояснится, – добавила она. – Он, безусловно, составил завещание, где львиная доля нажитого, если не все, отписано так называемой воспитаннице… То есть вашей невесте, Эрик!

– Кто же тогда был похоронен под именем Ксюши Бояриновой? – сквозь зубы вымолвил милиционер. – Зачем такие сложности?

– А затем, что Николай Порфирьевич всю жизнь смертельно боялся за себя и своих близких. Недаром же он спал с заряженным ружьем под боком? Скрыть рождение дочери ему бы не удалось, а так – все на виду: детская могилка, безутешная мать, потерявшая ребенка. И девочка, которую взяли из милости в обеспеченную семью.

– В то время Бояриновы ничем не отличались от других семей, – заметил милиционер. – Николай Порфирьевич развернул свой бизнес лет десять назад… Правда, хорошо преуспел.

«Коммерсант, в отличие от реставратора, все же осмелился воспользоваться «проклятыми» деньгами, – подумала Астра. – Все сходится!»

– Кто угрожал Бояриновым, по-вашему? – прищурился милиционер.

– Враг…

– Ясно, что не друг.

– Этот враг присылал в конверте мертвых насекомых, а потом убивал… Год назад Николай Порфирьевич получил роковое предупреждение и затеял переселение Маняши в Москву. Хочешь что-то спрятать – положи на видное место. Маняша должна была жить под именем его племянницы Ульяны, а Ульяна – притворяться его воспитанницей. В крайнем случае, если враг раскроет хитрость с могилкой и догадается, кто такая Маняша, можно будет пожертвовать племянницей. Ульяну не так жалко, как родную дочь.

– Вы говорите чудовищные вещи… – пробормотал молодой человек.

– Чудовищные замыслы были у покойного Бояринова, а я просто пытаюсь расставить точки над «и».

– Значит, враг приходил на кладбище, чтобы убедиться… Но это же нонсенс! Кости младенца давно истлели, он не мог не понимать этого.

– Его интересовали вовсе не кости тридцатилетней давности, – покачала головой Астра. – Он искал нечто куда более ценное…

Ее прервал мобильный Эрика.

– Это ребята из дорожно-патрульной службы…

– Включите громкую связь! – потребовал Матвей. – Я вам не верю.

– Пожалуйста…

Милиционер тут же пожалел о том, что послушно нажал на кнопку громкой связи. Его приятель из ДПС сообщал об аварии автомобиля «Ниссан» с теми номерами, которые продиктовал ему по телефону Эрик. Выезд на встречную и лобовое столкновение с автофургоном. Это случилось около полуночи на трассе из Владимира в Москву. По предварительным данным, водитель «Ниссана» уснул за рулем…

– Он жив? – со слабой надеждой спросил старший лейтенант.

– Погиб мгновенно…

«Чтоб твоему хахалю кверху колесами перевернуться!» – вспомнились Эрику слова Маняши. Старуха-то неспроста ей приснилась…

– Телохранителя Маняши больше нет в живых, – понуро пробормотал он. – Разбился. Вы сами слышали.

– А Маняша?

Ему пришлось рассказать о неожиданном появлении Мельниковой и о том, что сейчас она находится у него дома…

Тарханин, хромая, подошел к окну, раскрыл его и подергал решетку.

– Прочная, – обернулся он к Ульяне. – Твой дядя постарался на славу. Будем сидеть здесь, пока кто-нибудь не выпустит.

– Почему нас закрыли?

Он не стал щадить ее нервы:

– Мы – подозреваемые в убийстве, иными словами, сообщники. Ты рассчитываешь заполучить дядино имущество, а я – жениться на тебе. Прошло четырнадцать лет, и мы вернулись к тому, из-за чего расстались…

За те пару часов, что они провели вместе в гостиной дома Бояриновых, Игорь объяснил, как он здесь очутился. Ульяна же призналась бывшему возлюбленному в том, что они с Маняшей поменялись ролями и местом жительства.

– Чужие люди не могут обладать таким сходством, – твердил он. – Вы почти как близнецы. Нет… теперь-то я вижу разницу! Но после многолетней паузы в наших отношениях я принял ее за тебя… Прости! Правда, меня не покидали сомнения… Она знала твои привычки, но в них сквозила фальшь.

– Дядя дал нам минимум времени на подготовку. Он ужасно торопился.

– У вас неплохо получилось. Я почти поверил…

Ульяна мерзла и куталась в плед. Несмотря на присутствие Тарханина, ей было страшно.

– Кто эти люди? – спросила она об Астре и Матвее.

– Они должны были убедить меня, что ты – это ты…

– Как это все странно!

– Ты не знаешь, кто убил твоего дядю?

Ульяна отрицательно качала головой. Она больше не плакала. Сухие глаза лихорадочно блестели.

– У тебя лицо поранено… Надо обработать…

– Я еще легко отделался. Ваш волкодав мог меня загрызть. Вон, рукав разодрал! Опасная зверюга…

– Лютый – отличный сторож, – через силу улыбнулась она. – Зря не укусит, но и в дом не пустит. А я привязалась к нему. Наверное, заберу с собой в Москву. Думаешь, он в городе приживется?

– Не знаю… Уля… я страшно виноват перед тобой…

Она протестующе махнула рукой:

– Я тоже хороша. Маменькина дочурка… А в общем, все к лучшему. Какие из нас с тобой были бы муж и жена?

– Нет, ты послушай! – разволновался Тарханин. – Ты… прости меня, Уля! Я идиот… подонок… но не совсем конченый… Я хочу все исправить!

– Что, Игорь? Не пугай меня…

– Ты знаешь, кто твой отец?

Она побледнела и горько вздохнула:

– Мама так мне и не сказала… даже перед смертью… Впрочем, я ее не спрашивала. Какое мне дело до него? Я уже давно выросла и ни о чем не жалею. Если он ни разу за столько лет не вспомнил обо мне… значит, вычеркнул меня из своей жизни. Я его не сужу… но и теплых чувств не питаю…

– Уля… три года назад мне в руки попало письмо твоей матери, Надежды Порфирьевны…

– Какое письмо? Мама не любила писать письма.

– Она писала человеку, который был твоим отцом. Сообщала ему, что родилась девочка, которую она назовет Ульяной и даст ей свою фамилию. Это было прощальное письмо. Надежда Порфирьевна просила твоего отца ни при каких обстоятельствах не появляться больше на ее пути и забыть о дочери. Ребенок, мол, только ее, и она воспитает его сама! А ему посоветовала замаливать грехи.

– Похоже на маму… – прошептала Ульяна.