Александр Горохов - Смертельный азарт Страница 60

Она подумала, качнула головой, сказала неуверенно:

— Я не знаю всех этих тонкостей… Что-то там о способе защиты денег от подделки… Ты правда меня любил и собирался ухаживать, как за девчонкой?

— Да. Это так… В юность собирался возвращаться, а то и в детство. Ты мне безумно нравилась. Со всех сторон. Сначала, конечно, ну… физически… что ли, но потом что-то во мне нарастало, нарастало… И, извини, сгорело.

— Наверное, мы много потеряли? Коль не свершилось?

— Наверное, — пожал плечами Илья.

Она вздохнула, шагнула к выходу, взялась за дверную ручку, но обернулась, произнесла без уверенности:

— Точно я не знаю. То Лученков кричит, что он спасет от гибели ваш институт… То вдруг заявляет, что это ваше Изобретение можно выгодно продать за границу. Не знаю. Разбирайтесь сами.

— Спасибо, Мария, — благодарно сказал Илья.

— Теперь ты повторишь, что любил меня? — насмешливо спросила она.

— Повторю. Потому что так оно и было.

— И возврата — нет?

— Нет… Но если ты немного подождешь, то я вспомню все слова, которые хотел сказать тебе. Во время прогулок под луной…

— Не надо. Момент для таких слов потерян. Не тот душевный настрой, и слова будут пустыми. Экая я дура. Ну, прощай…

Дверь в номер без стука отворилась, и появились Лученков в паре с Куприяновым. В телодвижениях Куприянова сразу появилась лакейская услужливость — он поспешно пододвинул Лученкову кресло, а тот не то что не здоровался с Ильей, но даже не смотрел на него, пока не уселся плотно и удобно.

— Мне вас оставить, Леонид Митрофанович? — осведомился Куприянов.

— Да. Так будет лучше.

— Вы с ним осторожней, Леонид Митрофанович, парень непредсказуемый.

— Я вооружен, — сухо ответил Лученков.

Илья с интересом рассматривал своего директора. Что там ни говори, а мужик красив и силен. Для своих шестидесяти лет крутить такие сложные дела, иметь надежды на длинную, динамичную жизнь с успехом и радостями — это вам не хухры-мухры!

— Проект «Дельта» у вас в руках, Пересветов? — ровно спросил Лученков.

— Возможно…

— Положите его на стол.

— Как погода в Германии? — язвительно спросил Илья.

— Не знаю. Вам, Пересветов, не реализовать этого дела.

— Отчего же? Нынче все продать можно! Был бы товар, а покупатель найдется! Продам за доллары, марки, фунты, за любые пиастры! — с вызовом сказал Илья.

— Я вам предлагаю более высокую цену. Собственную жизнь. В связи с минувшими ночью событиями я ВЫКУПЛЮ вас, Пересветов. Иного выхода у вас нет.

— А отчего бы нам не поторговаться? На вашей совести все-таки труп?!

В лице Лученкова ничто не дрогнуло, и он спросил:

— Чей труп?

— Да как же! Вы ж поначалу полагали, что Всесвятский-Лада оставил «Дельту» своей дочери, чтоб она не маялась в нищете всю жизнь! Подбили Череду, он полез сначала на дачу Всесвятских, а потом — махнул в Крым, за Валентиной. Путного у Череды ничего не получилось, и, чтоб ваши намерения не всплыли, Череда получил приказ на уничтожение Валентины. Ни в каком Париже ваш убийца, понятно, не бывал. Валю убили вы!

Лученков ответил медленно:

— Я не понимаю и половины ваших слов. Вы, Пересветов, мерите всех людей меркой вашей извращенной морали.

— Ах, какая же высокая ваша собственная мораль, Леонид Митрофанович! — с вызовом засмеялся Илья. — Ваша мораль позволила вам спариться с бандитом Куприяновым и войти в его ресторанное дело!

— Я просто защитил свои накопления, — пожал плечами Лученков. — Инфляция и…

— Ага! Деньга уже не пахнут! А потом вы уверовали в реальность мифа о «Дельте» и принялись за ней охотиться! Харламова ведь вы привлекли к этому делу, так?

— Харламов выполнял свои служебные обязанности. Как мог. Но я не намерен вступать с вами в ненужные дискуссии. «Дельту» на стол. И можете быть свободны. Я выплачу ваш долг за это ночное представление. За обман.

— Даже так?

— Даже так.

— И ваша совесть ученого, директора института стерпит подобный сговор с бандитами?

— Вы, Пересветов, других методов не понимаете и не признаете. Это ВЫ вынудили меня на такие поступки! Я неоднократно намекал вам, что «Дельта» нужна институту.

— Не притягивайте сюда интересы института! Теперь нам всем на эту лавочку наплевать! Она скончалась и возродится, когда уже не будет представлять для нас никакого интереса! Вы боретесь за свои выгоды, так и будем это называть! А я сражаюсь — за свои!

— Вы просто игрок, — жестко подвел итог разговора Лученков. — Вы и сейчас торгуетесь, не имея козырей. Ваша жизнь висит на волоске.

— Спасибо вам за создание такой ситуации!

— Благодарите себя.

— Вы меня вовсе до нитки хотите обобрать?! — возмутился Илья. — «Дельта» — это же моя идея! Я ее родил, а Всесвятский разработал! Ну, выделите хоть что-нибудь! Ведь «Дельта» моя последняя надежда на обеспеченную старость! Откиньте хоть какую-нибудь долю! — Илья продолжал с азартом торговаться, ощущая радостное возбуждение от борьбы, в которой у него не было никаких шансов победить. Но борьба — прекрасна и сама по себе! Даже без надежды, без тени на возможный успех.

— Хватит, — прервал его Лученков. — Вы смакуете ситуацию, вам нравятся такие забавы. Где «Дельта»?

— Да не с собой же я ее вожу! В Москве! Поедем в столицу и там рассчитаемся!

— Вас отсюда не выпустят, пока я за вас не расплачусь. Слишком вы здесь нашкодили. А в Москву я с вами не поеду. Вас нельзя отпускать отсюда. Вы слишком хитры, чтоб давать вам еще и лишнее время. Если «Дельта» в Москве, то мы придумаем что-нибудь попроще, как ее сюда доставить.

Лученков встал, подошел к дверям и позвал из коридора:

— Андрей Андреевич!

Оказалось, что Куприянов послушно сторожит у порога. Да не один!

— Я подумал, что легкий завтрак, вернее, по времени уже английский ленч, нам не помешает.

Он отодвинулся от дверей, и столик на колесиках, обильно сервированный всякими закусками и кофе, вкатила Римма! В черном маленьком платьице, в белом фартучке, то ли действительно официантка, то ли школьница.

— Привет, инопланетянка! — весело крикнул Илья.

— Здравствуйте, — строго ответила Римма и вдруг вытаращила глаза, незаметно от других указав Илье взмахом ресниц на бутерброд с колбасой, лежавший на тарелке как бы в сторонке от остальных. Это еще что за номера? Предупреждала, что его собирались отравить?

— Жрать охота, жуть! — заторопился Илья, налил себе кофе, ухватил роковой бутерброд, приметил одобрительный кивок Риммы и надкусил его, тут же почувствовав, что в бутерброде, кроме хлеба и колбасы, присутствует инородное тело. Довольно жесткое. Будто лезвие бритвы в упаковке.

— Андрей Андреевич, — сдержанно обратился Лученков. — Возникла проблема с доставкой некоторых документов сюда из Москвы. Нужен фельдкурьер, которому Илья Иванович укажет — что везти, где взять и когда доставить.

— Это не проблема. Если дело достаточно важное, я сам слетаю.

Илья уже не только прожевал бутерброд, но незаметно вытащил из него инородное тело, когда вытирал рот салфеткой, после чего сказал решительно:

— За документами поедет Корвет! Больше я никому не доверяю.

— Он пропал! — развел руками Куприянов. — Мы не видим его с ночи!

— Это в его стиле! — засмеялся Илья. — Он прячется и выжидает момент для удара с фланга! Найдете его в маленькой гостинице «Чайка», у него там отдельный номер на первом этаже.

— Хорошо, — обрадовался Куприянов. — Сейчас пошлю человека.

— Нет уж, Андрей Андреевич, — уверенно прервал Лученков. — Дело достаточно важное, чтобы, извините, я попросил вас лично его выполнить. Приведите Корвета.

Лученкову и в голову не пришло, что он отправил этими своими словами Андрея Андреевича Куприянова прямо на тот свет.

К слову сказать, Куприянов туда, во тьму иных миров, не торопился. Он вышел из номера, спустился к себе, глянул в окно, прикинул, что надвигается, судя по всему, дождь с грозой, надел ботинки на толстой подошве, прихватил зонтик, спустился вниз и у дежурного спросил, где находится гостиница «Чайка».

Дежурный скривил физиономию от пренебрежения к такому низкопробному заведению, но дорогу объяснил. Андрей Андреевич Куприянов твердыми шагами двинулся навстречу своей кончине.

Оставшись в номере вдвоем, Лученков и Илья почувствовали, что говорить им больше толком не о чем, следовало только дождаться Корвета и Куприянова, а для этого не обязательно было напрягаться в неприятных разговорах с неприятным собеседником. Лученков оставил телефон своего номера в этом же «Днепре» и вышел. Прикрывая за ним двери, Илья убедился, что два громилы продолжали торчать в коридоре — охраны с его персоны не снимали.