Александр Горохов - Смертельный азарт Страница 61

Илья развернул салфетку и обнаружил в ней записку, плотно упакованную в станиолевую обертку от шоколада. Подавиться можно было, а уж от текста записки Риммы — запросто сойдешь с ума.

«Илюшка, крепись! Мы держим ситуацию под контролем! Продержись до вечера! Ровно в полночь с Сириуса прилетит мой межпланетный корабль-истребитель, и мы тебя выручим.

Бедная девчонка, охнул Илья, совсем с катушек соскочила. Если все кончится благополучно, нужно будет пристроить ее на лечение в хорошую клинику.

Поздно пришла Илье на ум такая благая мысль, поздно.

Корвет, как загнанный в клетку зверь, метался в своем номере, страдая от полного отсутствия информации, а потому не зная, что ему делать. Он привык за последние годы, что если Илья не давал ему прямых указаний к действиям, то хотя бы подавал сигнал, хоть какой-то знак. Когда Корвет понимал общее направление необходимых усилий, то он проявлял исключительную самостоятельность, а сейчас, пребывая в полном неведении, боялся навредить своими действиями. Кроме того, он явственно ощущал вал грозной опасности, надвигающийся непосредственно на себя. Отчего-то ему (!) было страшновато даже в этом уютном номере тихой, грязноватой, вполне мирной гостиницы. Корвет знал, что предчувствия никогда его не обманывают, и потому подготовился к любым неожиданностям как мог. Скверно, что его номер оказался на первом этаже. Но переселиться не было никакой возможности — в Сычевске праздник, и все номера оказались переполненными. Скверно — потому, что Корвету все время казалось, что кто-то заглядывает к нему в окно, кто-то держит под контролем все его действия, даже в замкнутом, глухом пространстве сортира. Потому Корвет с первого же дня приезда в Сычевск столь часто менял места своего проживания.

Он напрочь забыл про существование фельдшера Воронкова, потому что даже имени его не знал, а в Сычевске ни разу не приметил.

А Воронков, предполагая, что уже целые сутки, как он вышел на след и преследует членов всероссийской мафии (наслышался жутких разговоров на рынке), засек Корвета поутру около гостиницы, когда тот выскочил за пивом. Засек случайно, но уже не выпускал из виду, надеясь проследить все связи этого самого страшного, с его точки зрения, Крестного отца залетной московской мафии. ЧТО он лично, Воронков, со своих трудов будет иметь — фельдшера уже не заботило. Он вошел в азарт слежки и сыска и превратился в охотника «чистой идеи», без корыстных побуждений.

Андрей Андреевич Куприянов немножко поблуждал по окраине Сычевска, прежде чем согбенная старушка указала ему своей клюшкой на трехэтажное кирпичное здание с вывеской, которая сообщала, что это гостиница «Чайка» и ничто иное.

Андрею Андреевичу до входа в гостиницу оставалось меньше полусотни шагов, когда его вдруг зажали с обоих боков чьи-то железные плечи и что-то твердое и острое уперлось ему под ребра. Андрей Андреевич остановился и увидел, что блокирован своими азиатскими друзьями — Муратом и Батыром. И у обоих от ненависти уже побелели глаза.

— В чем дело? — дернулся, но в душе остался насмешливо-спокоен Куприянов.

— Продинамить нас хотел? Обмануть? — змеей прошипел молодой Батыр.

— Как это — обмануть? — осведомился Куприянов.

— Нет никого улица Каштановая, дом три! Один дурак там есть, старуха старая есть! Ты — убийца и Корвет — убийца! Веди сейчас нас к Корвету!

Куприянов не испугался. Жизнь у него была такая пестрая, что давно отучила пугаться подобных придурков с ножичками.

Мурат сказал твердо и серьезно:

— Хватит вилять, Куприянов. Мы будем судить и тебя, и Корвета. Вы оба виноваты в смерти нашего брата. Идем.

Болваны, насмешливо и облегченно подумал Куприянов. Наличие Корвета в разборке уравняет силы даже количественно, не говоря про качественный перевес. Не вашими сувенирными кинжальчиками пугать такого профессионального разбойника, как Корвет. Да и сам я еще не промах, и у меня газовый пистолет в кармане.

— Я и иду к Корвету, — легко сознался Куприянов. — Ножик свой от моих ребер убери. Рубашку попортишь.

Движением обеих рук он легко отстранил от себя обоих мстителей и все той же фланирующей походкой двинулся к гостинице, имея у себя в кильватере двух настороженных, взвинченных до предела азиатов.

В тесном и темном холле гостиницы дежурная сообщила им, что Корвет проживает в номере семь — первый этаж.

Сплоченной группой они прошли сумрачным коридором до седьмого номера и остановились.

— Стучи, — еле слышно прошептал Мурат и слегка пощекотал жалом ножа позвоночник Куприянова.

Куприянов кончиками пальцев шлепнул Мурата по щеке и уверенно постучал в двери номера. Но постучал затейливо, с паузами, морзянку отбил, чтоб хотя бы насторожить Корвета.

— Кто там? — послышался его голос из номера.

— Свои! Это я, лучший друг — Куприянов!

Щелкнул замок, и, когда двери чуть пошли в сторону, оба азиата в два плеча мощно и резко втолкнули Куприянова в номер, прикрываясь его телом, как щитом, от возможного удара. Но Куприянов сыграл роль не щита, а тарана — грудью он сбил Корвета с ног, и оба они рухнули на пол, запутавшись в своих ногах-руках. Юркий Батыр тут же плотно прикрыл двери.

Первый раунд выиграли представители Азии — Корвет и Куприянов валялись на полу и едва могли расцепиться.

Второй раунд мстители тоже не собирались проигрывать — Куприянов жестоко ошибся относительно их арсенала. Ножички — сами по себе, но сейчас старший Мурат вытащил из-под куртки короткий автомат «скорпион», а в руках Батыра вороненой сталью зачернел старый и надежный ТТ, ныне — производства китайского. Батыр закричал истерично:

— К стенка становись, к стенка! Умирать будешь!

— Ты мусульманин? — вдруг спросил Корвет.

— Да, — от неожиданности серьезного вопроса младший потерялся, но пистолет не опустил.

— А я христианин, у меня тоже Бог есть. Убьешь так убьешь, но дай нам своему Аллаху помолиться перед смертью.

— Какой твой Аллах? Твой Бог какой? — подозрительно спросил Батыр.

— А вон на столе стоит, — кивнул Корвет на стол, уставленный бутылками. — Нам, православным, положено перед смертью стакан водки принять. Это вам Коран не позволяет, а у нас вот так.

— Пей, собака! — презрительно сказал Мурат. — Пьяный умрешь!

Корвет поднялся на ноги, быстро глянул на Куприянова, даже подмигнул ему, и тот смекнул, что у Корвета есть план атаки, и изготовился. Хотя какая там, к чертям, атака на автомат и пистолет в полутора метрах от груди!

Корвет подошел к столу, аккуратно поставил на столешницу два стакана, помедлив, еще раз посмотрел на Куприянова, взял в руки большую бутыль водки темного стекла (вид бутылки насторожил Куприянова), медленно повернул винтовую пробку… И вдруг рванул пробку, а бутылку швырнул под ноги противников. А сам тут же упал за спинку кровати — какое-никакое, а укрытие.

Бутыль взорвалась с мощностью противотанковой гранаты. Начиненная обломками гвоздей, дробью, мелкими шариками из подшипников, она представляла собой страшную бомбу, особенно учитывая замкнутое пространство номера. Все ветхое здание гостиницы вздрогнуло, окно вместе с рамой вылетело наружу, дверь сорвало с петель.

Корвету не удалось уйти от собственного взрыва без потерь — кровать защита плохая. Осколки посекли ему обе ноги, задели живот, и несколько картечин застряли в селезенке. Его оглушило, но он успел попрощаться с жизнью навсегда.

Куприянову оторвало голову, и он умер, еще не упав безголовым на пол.

Оба азиата оказались попросту размазаны по стене, и неопытные санитары, прибывшие на место происшествия, свалили их тела на одни носилки, так что судмедэксперты не сразу разобрались, что это два человека, а не один.

Стена гостиницы дала настолько глубокую трещину, что в дальнейшем комиссия признала здание аварийным, не подлежащим ремонту, и, следовательно, гостиница «Чайка» в городе Сычевске прекратила свое существование… Жизнь трех людей, какими бы они ни были, оборвалась в одно мгновение. Жизнь еще одного висела на волоске… Вот и все…

Ах, да! Как же! Здесь недобор! Виталий Сергеевич Воронков засек на подходе к гостинице азиатов и Куприянова. А потому, подчиняясь законам слежки, сопроводил их до жилища Корвета, в окно которого затем его потянула заглянуть любопытная богиня шантажистов. И как раз в этот момент грянул взрыв. Раскаленный кусок стали пробил виски фельдшера навылет, Воронков упал под окна в кусты, и его нашли самым последним. Окончательный итог: четыре трупа и один наверняка умирающий, за кем остался последний раунд — решайте сами.

Илья проснулся, когда его кто-то легко тронул за плечо. Он перевернулся на диване и открыл глаза. Лученков стоял около стола хмурый и сосредоточенный.