Полина Дашкова - Никто не заплачет Страница 61

— А потом?

— Я закричала и побежала наверх.

— Он бежал за тобой?

— Не знаю. Я боялась оглянуться. У него была расстегнута ширинка, он вывалил все свое хозяйство… Он высокий такой, худой, сутулый.

— Ладно, пройдите по коридору направо, восьмой кабинет.

Прежде чем отойти. Соня привстала на цыпочки и заглянула на стол дежурного. Внимание ее привлекла большая фотография, лежавшая под стеклом на столе. Она видела вверх ногами и очень старалась разглядеть как следует.

— Извините, пожалуйста, — решилась она наконец спросить у дежурного и показала на фотографию, — а вот это кто?

— Преступник.

— Опасный?

— Очень опасный. Идите, а то зам/по розыску на обед уйдет, не застанете.

— А можно я получше рассмотрю? — не унималась Соня.

— Зачем?

— Ну, он ведь в розыске?

— Детективы любишь? — улыбнулся дежурный.

— Люблю, — кивнула Соня, — дайте, пожалуйста, на этого посмотреть. Что-то есть знакомое в лице.

— Соня, прекрати! — нахмурилась Надежда Павловна. — Не приставай к человеку со всякой ерундой. Пойдем.

— Нет, я обязательно должна посмотреть, обязательно! — Соня даже раскраснелась от возбуждения. — Ну что вам стоит?

— Так он на улице на стенде висит, — пожал плечами дежурный, — смотри сколько влезет!

Соня тут же рванула на улицу, добежала до пыльного разбитого стенда и вернулась через минуту.

— Нет, — сообщила она, — там он не висит.

— Серега, ну дай ты ребенку посмотреть, — подал голос молодой человек в штатском, куривший возле стойки.

— Ладно, смотри, — дежурный аккуратно вытащил из-под стекла распечатку фотографии.

Соня уставилась на снимок как завороженная, несколько раз прочитала короткий текст, сосредоточенно шевеля губами, словно заучивая наизусть.

— Все, большое спасибо, — она вернула снимок дежурному, — теперь пойдем в восьмой кабинет.

— Ну что, узнала? — спросил, улыбнувшись, человек в штатском. — Видела ты его где-нибудь?

— Пока точно сказать не могу, — серьезно произнесла Соня, — мне надо подумать и посмотреть на него еще раз как следует. На живого, не на снимок.

Зам, по розыску оказалась полной флегматичной женщиной лет сорока. Внимательно выслушав рассказ Надежды Павловны, она задала несколько вопросов Соне, а потом спокойно заявила:

— Это вообще-то не ко мне. Пройдите в пятый кабинет, напротив.

Пятый кабинет оказался запертым.

— Ждите в коридоре, — сказала зам, по розыску, заперла свой кабинет и отправилась обедав.

Ждать пришлось минут двадцать. В узком коридоре было грязно, накурено, ни стула, ни банкетки, чтобы сесть. У Надежды Павловны от жары опухали ноги, она тяжело прислонилась к стене.

— Они нас нарочно будут мариновать, — проворчала она, — им неохота этим заниматься. Родители той девочки, с астмой, тоже ведь ходили в милицию. Один сказал — не ко мне, другой — не ко мне, потом пришлось ждать целый час. Они плюнули и ушли, не дождавшись. Но мы с тобой, Сонечка, люди упорные и терпеливые. Мы дождемся. Нельзя это так оставлять. Ты согласна?

— Согласна, — рассеянно кивнула Соня, думая о чем-то своем.

— А кого это, интересно, ты на фотографии узнала? — вспомнила Надежда Павловна.

— Так, похож на отца одного мальчишки из нашего класса, — соврала Соня.

— Знаешь, деточка, — тихо сказала Надежда Павловна, — есть такой тип лиц, посмотришь, и кажется, где-то уже встречал. Что-то очень смазанное, но одновременно характерное. Тот человек, на фотографии, он похож сразу на многих и ни на кого конкретно. Если он опасный преступник, его трудно будет найти. По фотографии, во всяком случае.

— Да, наверное, — кивнула Соня, — а та девочка, с астмой, ей уже лучше?

— Ну, как тебе сказать? Астма практически неизлечима. А у той девочки тяжелая форма, ее пичкают гормонами, от этого она очень полная. Дети ее дразнят, в классе никто не дружит, она стесняется, нервничает, получается замкнутый круг. Астматикам нельзя нервничать. Летом ей стало значительно лучше, в школу не ходит, во дворе все дети разъехались. Со взрослыми ей комфортней, спокойней. А тут этот мерзавец. И у ребенка обострение.

К пятому кабинету подошел высокий молодой человек в светлых брюках, стал открывать дверь. На мизинце Соня заметила длиннющий ноготь и массивный золотой перстень с черным камнем.

— Вы ко мне? — обернулся он.

— Наверное, к вам.

— Проходите.

В крошечном кабинете не было ничего, кроме облезлого канцелярского стола, металлического сейфа и трех стульев. Но казалось, что ужасно тесно. Хозяин кабинета уселся за стол, включил допотопный вентилятор на подоконнике.

— Старший оперуполномоченный Скворцов. Я вас слушаю.

Под равномерное жужжание вентилятора Надежда Павловна принялась рассказывать все сначала.

— Вы можете описать его подробно? — обратился он к Соне.

Ей понравилось, что старший оперуполномоченный обратился на «вы», как ко взрослой.

— Высокий, худой, — начала она.

— Примерно какого роста?

— Ну, около ста восьмидесяти.

— Молодец, — одобрительно кивнул оперативник, — а лет сколько примерно? Молодой или не очень?

— Не старше тридцати. Волосы темные, жидкие, встрепанные. Знаете, как у бомжей бывают волосы, если долго не мыть и не причесывать. Но одет он был нормально. Вообще я не очень хорошо его разглядела. Я вошла в подъезд с яркого света.

Соня спокойно, без всякого смущения, изложила все подробности случившегося. Надежда Павловна обратила внимание, что девочка очень быстро оправилась от пережитого шока. Слишком быстро. Казалось, ее мысли заняты теперь чем-то совсем другим, более серьезным и важным для нее, чем дядька с расстегнутой ширинкой.

— Мы, конечно, будем искать. Попытаемся сделать все возможное. Однако статьи на таких вот ублюдков пока нет. Только хулиганство, и то не совсем подпадает.

— Как это — нет?! — Надежда Павловна даже привстала со стула. — А развратные действия по отношению к малолетним?

— Но он ведь не прикасался к ребенку, — хладнокровно стал объяснять опер, — и вообще эксгибиционисты не опасны, не агрессивны. Они стараются скорее убежать.

— То есть как не опасны?! — Надежда Павловна все-таки встала со стула и теперь грозно возвышалась над сидящим опером. — Я детский врач, участковый терапевт. Вчера я была на вызове у ребенка, у которого после встречи с таким вот «неопасным» началось сильное обострение астмы. И вообще, с какой стати дети должны это лицезреть?

— Ну, конечно, я вас прекрасно понимаю, — вздохнул опер, — я с вами полностью согласен. Но статьи нет. В мае мы поймали такого одного возле школы. Дети его опознали. И что? Морду набили как следует, а потом отпустили. Так он иск нашему отделению прислал. Требует возмещения морального и физического ущерба. Вы не волнуйтесь, этого мы тоже поймаем. Но опять как максимум можем морду набить.

— Бред какой-то, — нервно усмехнулась Надежда Павловна, — но вы уж постарайтесь все-таки, найдите. Пусть даже только для того, чтобы морду набить, раз ничего другого сделать с этой мерзостью нельзя.

Когда они выходили из отделения, Соня столкнулась с тем молодым человеком в штатском, который попросил дежурного показать ей фотографию.

— А, сыщица, — приветливо улыбнулся он, — счастливо тебе!

— До свидания, — улыбнулась в ответ Соня.

Когда пожилая женщина с девочкой ушли, молодой человек заглянул к дежурному за стойку и тихо спросил:

— Слушай, Серега, а на кого эта стрекоза глаз положила, я не понял?

— На Сквозняка, — равнодушно ответил дежурный.

Такое усиленное внимание к фотографии преступников, объявленных в розыск, не было новостью для сотрудников районных отделений. Постоянно находились люди, которые «видели только что вот этого». Однако почти всегда они ошибались. В основном напрасную бдительность проявляли полусумасшедшие старики и старухи, реже — дети девяти-двенадцати лет, такие, как Соня. Сотрудники районных отделений привыкли относиться к добровольным помощникам с усталой иронией и редко воспринимали их всерьез.

Знаменитого Сквозняка «узнавали» почти каждый день. Листовку с фотографией даже пришлось снять со стенда, чтобы не дергаться попусту от активности добровольных помощников. Очень уж стереотипная физиономия у особо опасного преступника. На многих похож.

Глава 24

Маленькая полноватая блондинка с круглым детским лицом портила Володе всю игру. Она совершенно не походила на наглую развратницу, на бандитскую «маруху».

Володя видел, как Сквозняк подманил и насильно увел рыжего сеттера, принадлежавшего блондинке, слышал, как блондинка вместе с ребенком, девочкой лет десяти, искала собаку. Они ходили до ночи, звали, кричали. Потом на глаза ему попалось объявление о пропавшем рыжем ирландском сеттере. А вскоре он наблюдал, как Сквозняк, одетый в дорогой костюм, вел блондинку в ресторан.