Марина Островская - Черная вдова Страница 62

— Слышь, Федя, может, загодя снимем? — дернул он брата за короткий рукав майки.

— Потерпи до вечера, — отмахнулся Федор. — Мы сейчас делом занимаемся.

— Одно другому не помеха.

Федор, не удостоив младшего брата ответом, уверенно направился к невысокому черноволосому субъекту в широких, пузырящихся шортах и майке с английской надписью на спине «Я люблю Бруклин». Подойдя сзади, Федор тронул его за плечо. Тот в это время наводил объектив на очередную «жертву».

— Что, Гарик, все лохов разводишь?

Тот вздрогнул от неожиданности, опустил фотоаппарат и медленно обернулся. Растерянность на его мелком, невыразительном лице сменилась заискивающей улыбкой.

— Ба! Кого я вижу! Какими судьбами в наших краях, гражданин начальник?

— Верно, Гарик, для тебя я всегда буду начальником, — покровительственным тоном сказал Федор, — хоть времена и переменились. Погоны я уже снял.

— Что так, гражданин… э-э… Михайлюк?

— Молодец, Гарик, не забыл.

— На память не жалуюсь.

— Это хорошо. Значит, помнишь наш уговор.

— О чем речь, командир! — осклабился фотограф. — Я никогда от своего базара не отказывался.

— Отвечаешь, значит?

— Отвечаю, командир. А в чем проблема? Неужто вышибли вас?

— Сам ушел.

— Не по пути с законом стало?

— Хватит скалиться, Гарик, — с неожиданной злостью сказал Федор Михайлюк. — Дело есть, отойдем-ка в сторонку.

Они остановились у парапета и продолжили разговор, разглядывая прогулочные суда на горизонте.

— Гарик, я кота за яйца тянуть не стану. Уверен, ты свое ремесло не забыл и не оставил.

— Вы о чем? — непонимающе вскинул брови фотограф.

— О том, за что я тебя в свое время под статью мог подвести.

— Командир, да я — скромный фотограф. Вот, людям на память снимки делаю…

В глазах у Михайлюка блеснул холодный огонек.

— А ну-ка покажи свой агрегат.

— Зачем? — нервно дернулся Гарик. Без лишних разговоров Федор снял у него с шеи зеркальный «Киев» и взвел затвор.

— Ты бы хоть засвеченную пленку для виду вставил, — возвращая фотоаппарат, с насмешкой сказал Федор.

Даже на загорелом до черноты лице курортного фотографа-жулика проступила краска смущения.

— Да ну, командир, что ты так сразу? Есть у меня пленка, просто кончилась.

— Когда, в прошлом году?

— Ладно тебе. Так что за дело-то?

— Две ксивы нужны.

— Левые или настоящие? — шепотом спросил Гарик, оглядываясь по сторонам. — Имей в виду, командир, настоящие стоят дороже.

— Естественно. Меня левак не интересует. Только настоящие.

— Это будет стоить… — Гарик наклонился к его уху и назвал сумму.

Федор усмехнулся, наклонился к уху фотографа и назвал ему сумму наполовину меньшую. При этом он так убедительно посмотрел Гарику в глаза, что тот мгновенно забыл про возникшие было возражения.

— И без лишней болтовни.

— Обижаешь, командир! — Гарик вскинул руки. — Мы люди с понятием.

— Степа, иди-ка погуляй. Раньше, чем через час, не возвращайся.

— Куда же я пойду? — пробурчал Цыгарь, неохотно вставая с дивана.

— Купи что-нибудь поесть, попей пивка.

— Откуда тут пиво? Одни хибары кругом.

— Степа, — иронично улыбнулась Наталья, — ты в Сочи.

Едва дверь за Цыгарем закрылась, она разделась до пояса, развела в фарфоровой чашке краситель…

Час растянулся на добрых два. Когда Цыгарь возвращался, навстречу ему вышла эффектная блондинка с длинными, почти до пояса, волосами, чуть завивающимися на концах, с огромными, как у куклы, пушистыми ресницами. Над ярко-синими глазами изогнулись тонкие полоски бровей, придававшие лицу слегка удивленное выражение. Завершал картину выделенный яркой помадой чувственный рот. Раскраска напоминала макияж молодой Элизабет Тейлор в знаменитой «Клеопатре».

— Э… — недоуменно выдавил из себя Цыгарь. — А где?.. Черт! Натаха, это ты?

— Что, не узнал? — рассмеялась она.

— Только по одежде. — Не сводя взгляда с Натальи, Цыгарь медленно обошел вокруг нее и, хлопнув себя ладонью по лбу, спросил:

— А когда это ты успела отрастить такие волосы?

— Степа, мы с тобой не первый день знакомы. Мне уже не раз приходилось менять внешность.

— Да я помню. Но не думал, что в такую жару ты станешь надевать этот парик.

— А это не парик. Это — специальные накладки. В них не жарко.

— А глаза? Они же, кажется, были зелеными.

— Обыкновенные цветные контактные линзы.

Цыгарь восхищенно присвистнул:

— Это — полный отпад! На улице я бы тебя ни за что не узнал.

Наталья надела элегантные, сужающиеся к дужкам, очки в тонкой металлической оправе и, чуть повернув голову, спросила:

— Ну как?

Цыгарь покачал головой.

— Это вообще не ты. Нет, честное слово! Уже вроде бы всего насмотрелся, но чтобы такое…

— Вот и отлично. Можно начинать боевые действия.

— Точно, — восхищенно поддакнул Цыгарь, — выходим на тропу войны.

Он вытянул губы и заулюлюкал, как индеец.

— Ладно, хватит источать восторги, — уже серьезно сказала Наталья. — Давай решим, куда мне сегодня идти.

— Мы вроде о «Жемчужине» говорили.

— Я уже начала сомневаться. Живут-то они наверняка там. Но гостиничный ресторан у них уже в печенках сидит, это я по себе знаю.

— Ну, попробуй мотануться в «Лазурную» или «Рэдиссон-Славянскую». При таком камуфляже ты любой фейс-контроль пройдешь.

— Пойду в «Лазурную», там — казино. Потом загляну в «Рэдиссон», если не найду их — завтра придется ехать в Дагомыс.

— Ладно, в казино так в казино. Только деньгами не разбрасывайся. Мы же не Михайлюки, у нас ресурсы ограничены.

— Степа, хочешь пари? Давай поспорим, что за сегодняшний вечер я не истрачу ни рубля из наших, как ты говоришь, ограниченных ресурсов.

Цыгарь вскинул вверх руки:

— Все, сдаюсь. Ты права, спорить не буду.

Казино гостиницы «Лазурная» ничем не отличалось от сотен подобных заведений, во множестве открывшихся за последние годы чуть ли не во всех городах России. Те же молодые плечистые секьюрити с мрачными физиономиями, те же симпатичные девушки-крупье в униформе, с усталыми равнодушными лицами, те же обтянутые зеленым сукном столы, те же снующие вокруг официанты, те же посетители: рано располневшие краснолицые мужчины с тугими кошельками и их спутницы — скучающие красавицы с кукольными лицами и бесцветными глазами.

Наталья вошла в зал, продефилировала мимо игральных столов, за которыми раскидывались карты и кости, взобралась на высокий стул у стойки бара и, заказав себе фруктовый коктейль, стала внимательно разглядывать публику. Рядом с ней оказались две обильно напомаженные особы с бесстрастными лицами — явно оторвавшиеся от своих станков труженицы развлекательного цеха, феи горизонтального ремесла. Наталью они, видно, приняли за коллегу, в отличие от них пребывающую на работе, а потому в их взглядах нетрудно было прочесть холодное презрение.

За ближайшим столом с рулеткой, похоже, начинала разворачиваться драма расставания с содержимым кошелька. Одним из клиентов был полный, рано облысевший мужчина с бледным лицом кабинетного чиновника, пока еще не подвергшимся целительному воздействию лучей жаркого южного солнца. Он явно старался произвести впечатление на свою спутницу — луноликую дочь степей.

Поначалу он опрометчиво ставил на цифру, но ничего, кроме ощутимых финансовых потерь, это ему не принесло. Смуглая, узкоглазая девица наконец уговорила его перейти к не столь многообещающему, но более надежному способу игры на «чет-нечет». Пару раз ему повезло, и девушка-крупье с вымученной улыбкой придвинула к выигравшему клиенту лопаткой груду фишек.

Такой поворот событий, очевидно, не остался не замеченным администрацией казино, и вскоре на месте девушки-крупье оказался вертлявый молодой человек с гибкими пальцами.

— Делайте ставки, господа, делайте ваши ставки. Вам сегодня везет, — отдельно обратился он к воспрянувшему духом клиенту, — не упускайте своего шанса. Удача повернулась к вам лицом.

Ободренный таким участием, клиент немедленно поставил на «чет» половину своих фишек.

— Ну что же вы?! — подбадривал его крупье. — Рискните, ведь в случае выигрыша вы удвоите свой капитал.

Дочь степей немедленно откликнулась на столь горячий призыв и ткнула локтем своего спутника в бок. Немного поколебавшись, он выдвинул вперед все свои фишки.

Оценив ситуацию, крупье радостно взвизгнул:

— Ставки сделаны, ставок больше нет.

Публика, подтянувшаяся к удивительному столу, за которым, к их неподдельной радости, кому-то повезло, напряженно затихла.

Крупье резким движением запустил рулетку и, выждав немного, отправил шарик против движения барабана. Легкое жужжание шарика сопровождалось тяжелым сопением игроков.

— Выиграло «зеро»! — торжествующе возгласил крупье, когда барабан остановился.