Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2 Страница 64

– Каким же образом, Алан, если мы с вами вдруг не увидимся больше? – пытаясь придать фразе шутливый смысл, тем не менее весьма заинтригованный, спросил я.

– Ну вы же верите в Бога?

– Да.

– Ну, тогда на него и уповайте, – также иронично ответил профессор, а затем вдруг, как-то сразу став серьезнее, добавил проникновенным тоном: – Спасибо, вам, Марк.

– Вас проводить, профессор?

– Нет, не стоит, я еще прогуляюсь перед сном и поразмышляю.

Попрощавшись, Алан Биггс вышел в ночь.

Вот что я вспомнил, сидя у себя в гостиной. Фрэнк внимательно выслушал мои воспоминания, а затем спросил:

– Но вы же потом еще виделись с профессором?

– Да, несколько раз. Но он не возвращался к этой теме, а я решил, что та его фраза о смысле жизни относилась к обычным философским рассуждениям, типа: я и Вселенная, жизнь и смерть и прочее… знаешь, как бывает, когда нет конкретной темы для дискуссии.

– И ты, вспомнив тот разговор, решил, что фраза профессора о смысле жизни имеет отношение к нашей проблеме?

– Да, – уверенно ответил я. – Я вдруг подумал о дневнике. А теперь свяжи в одну цепочку ту беседу с Биггсом, мой сон, вернее, фразу профессора во сне и звонок священника.

– Можно допустить, конечно, что и разговор с Аланом, и звонок святого отца имеют значение, но… сон?

– А ты знаешь, сколько было сделано открытий благодаря сновидениям? – возмутился я.

– Знаю, знаю… Нильсу Бору приснилась Солнечная система и он построил структуру атома, потом, кажется, Менделеев увидел свою таблицу во сне.

– Да примеров немало! Кекуле приснилась змея…

– Да, да, – на полуслове перебил меня Фрэнк, – змея, кусающая себя за хвост, и он вывел формулу бензола. Ну и что? – шутливо подначивал меня приятель.

– А мне приснился профессор Биггс, указывающий на церковный шпиль, к тому же он сказал, конечно же, во сне: «Там светло». – Ну ладно, сейчас я проделаю один фокус, и ты убедишься в моей гениальности, – решительно закончив разговор, я взял со столика свой смартфон.

– А если твой фокус не удастся, тогда что?

– Не думаю. Картинка так хорошо сложилась, что я уже сейчас уверен в своей гениальности.

– Ты меня удивляешь, – парировал Фрэнк. – Раньше ты был намного скромнее в своих выводах.

– Возможно, но обстоятельства изменились. Это – просто констатация факта. – Но вспомнив, как долго мне открывалась «незначительная!» деталь, я все же несколько огорчился и признался в этом своему другу: – Видишь ли, Фрэнк, скажу тебе честно, я настолько же глуп, насколько гениален. – Заметив очумелый взгляд Тодескини, я пояснил: – Непроходимо глуп, потому что вывод, который я сделал совсем недавно, – это наш джокер и лежал он в самом верху колоды карт. Причем давно. – Удрученно замолчал я. – И как я этого не заметил? Столько времени потеряли!

– Ну, сейчас ты слишком критичен к себе. Подумай, сколько всего произошло… и какой-то давний разговор о смысле жизни! Никому и в голову не придет связывать эти события. Тем более что ты можешь ошибаться.

– Нет уж, – вспыхнул я, впрочем не очень уверенно. Радостное возбуждение от недавнего открытия вдруг сменилось сомнениями, и мой оптимизм мгновенно испарился. Теперь я уже не торопился звонить. Тодескини заметил мою неуверенность. Он молча взял мой пустой бокал и прошел в дом, несомненно, к барной стойке. Вскоре мой гость, взяв на себя мои функции, принес мне для бодрости виски с содовой, хотя я ожидал пиво.

– Марк, позвони. Даже если ты ошибаешься… иногда отрицательный результат предпочтительнее положительного.

– Ты прав, но только не в этом случае. – Я медлил, но изрядный глоток алкоголя придал мне решимости. Все мое существо, казалось, замерло в ожидании ответа абонента. Наконец я услышал хорошо поставленный, приятного низкого тембра голос священника:

– Добрый вечер, Марк. У вас что-то изменилось в отношении завтрашнего дня?

– Нет, нет, отец Коварт. У меня к вам только один вопрос. Только, пожалуйста, ответьте односложно. Это важно.

– Хорошо.

– Предстоящая наша встреча произойдет не по вашей инициативе, а по просьбе другого человека?

– Да.

– Спасибо, отец Коварт. Спокойной ночи и до скорого.

– Спокойной ночи и вам, Марк. Жду вас завтра к чаю. Вам удобно к четырем часам?

– Да. Спасибо. Мы обязательно будем.

Я нажал кнопку «отбоя», ощущая, как радостное возбуждение разливается по моему телу. Пытаясь сдержать свое ликование, я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Наконец-то! Я почти потерял веру в чудо, но ничего не проходит бесполезно. Немалое количество моих душевных стенаний, бесконечного анализа, тяжелый раздумий перешло в качественный результат. Как можно было думать, что закон философии сделал для меня отступление? Давно пора запомнить: законы не имеют исключений!

Тодескини не стал спрашивать меня ни о чем: было и так понятно, что мой «фокус «получился.

Не успел я расслабиться, как мой взгляд остановился на часах: скоро девять, а самый важный звонок мною не сделан! Посмотрев на Фрэнка, я довольно улыбнулся: теперь меня не очень-то страшил предстоящий разговор с Минервой. Тодескини тоже, похоже, теперь поверил, что моя догадка верна и более того: она, очевидно, сыграет немало важную роль в нашем дальнейшем расследовании. Он весело развлекался с Клео, время от времени лукаво поглядывая на меня и хитро улыбаясь.

Миссис Старлингтон ответила мне почти сразу, в ее голосе я услышал металл, наверно, впервые за все время нашего с ней знакомства. Игнорируя любые формы вежливых прелюдий, она сразу перешла к делу:

– Вы закончили расследование, мистер Лоутон?

– К сожалению, нет. И я бы не хотел об этом говорить по телефону.

– Но если у вас нет результатов – какой смысл в разговоре?

– Я не сказал, что результатов нет.

– Но у вас есть надежда, что вы когда-нибудь назовете мне имя убийцы мисс Кэмпион?

– Надежда есть, улик нет, и их появление в скором времени кажется мне весьма проблематичным. – Некоторое, правда, недолгое время я слушал тишину. Затем услышал голос женщины, соответствующий более «мягкому» металлу, что-то вроде олова.

– Хорошо, Марк. Давайте сделаем так. В субботу вы с мистером Тодескини приглашены на официальный прием по случаю юбилея нашей компании. Приглашения вы получите завтра. А в воскресенье на нашей яхте будет организовано неформальное продолжение праздника для всех желающих сотрудников фирмы, членов их семей и их друзей. Так что, пожалуй, там, на яхте, мы сможем все обсудить. До свидания, мистер Лоутон.

Да, весьма конструктивный монолог…

Фрэнк слышал мои ответы, по которым несложно было воссоздать весь разговор, впрочем о некоторых моментах он просто не мог догадаться, и я ему о них рассказал, в частности об уик-энде, который для нас уже организовала миссис Старлингтон.

– Марк, ну почему у нас нет ни одной улики! Только косвенные, да и то… такие размытые, – огорченно вздохнул он.

И я ему печально вторил.

– Фрэнк, приходиться признать, что в реальности торжество справедливости отнюдь не правило. Это только в книгах, фильмах детектив находит какую-нибудь неоспоримую улику и становится героем. Для нас, к сожалению, такой вариант исключен, но будем искать другой выход.

– А ты его уже придумал? – встрепенулся Тодескини.

– Нет, но у нас еще несколько дней впереди. И потом, у меня возникло чувство, что еще будут сюрпризы, и боюсь, не очень приятные.

– Марк, я не верю, что ты вот так сидел-сидел, и на тебя снизошло… озарение… – не скрывая сарказма, заметил приятель.

– А ты помнишь, когда мы с тобой точно также сидели в ресторане, а я в незнакомой женщине сразу смог разглядеть мадам Оливию! – громко парировал я. – Интуиция, Фрэнк, интуиция! И до этого момента, знаешь, сколько времени я «варил» свой мозг! В конце концов, по-видимому, боясь дальнейших репрессий с моей стороны, он выдал результат, который-теперь я знаю! – нам поможет.

– Что ж, это не может не радовать, – Фрэнк радостно улыбнулся, блеснув зубами. – Но мне что-то не хочется сегодня себя напрягать, хочется расслабиться.

– Каким образом?

Закрыв глаза и мечтательно вздохнув, Фрэнк, очевидно, погрузился в мир своих желаний или, быть может, каких-либо фантазий. Спустя пару минут мне пришлось убедиться в своей правоте.

Широко распахнув руки и потянувшись, Тодескини посмотрел на меня и, прищурив глаза, спросил:

– Может, нам пойти в паб-часик потусоваться?

– Почему бы и нет? – ответил я, раздумывая о конкретном варианте. Но телефонный звонок оторвал меня от размышлений. Недовольно взглянув на дисплей и увидев на нем имя звонившего, я даже не удивился: о чем-то подобном мне нашептывала интуиция. Похоже, пришло время собирать камни, а в моем понимании-пора помочь торжеству справедливости (но, пожалуй, не правосудию).

Поначалу голос Слэйтера звучал немного взволнованно и даже напряженно, но когда я ответил ботанику, что рад появившейся у него возможности заняться моим садом, мужчина успокоился. Я понял, что у Ларса произошло нечто важное, и предложил ему приехать ко мне сейчас, не откладывая. Судя по радостному ответу садовника, можно было сделать вывод, что, по-видимому, будущая работа над дизайном моего сада-смысл всей его жизни и вожделенная вершина его мечтаний.