Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов Страница 69

Наташа и Сашá переглянулись. Наталья пожалела о том, что столь простая мысль – Мишель была убита Корнелией – не пришла ей раньше.

– Мы не ваши племянницы, – произнесла жестко Сашá и, подойдя к двери, повернула в замке ключ. – Мы хотим поговорить с вами о вашей бывшей работодательнице, Корнелии фон Веллерсхоф.

– Вы что, из полиции? – испугалась София. – Я ничего не знаю! И вообще, я старая больная женщина, стоящая одной ногой в могиле!

Она потянулась к кнопке звонка, но Сашá опередила Софию, ударив ее по руке сложенной газетой. И указав на Наташу, спросила:

– Мадам Вазьен, вы знаете, кто такая эта молодая женщина?

– Чего ко мне пристали? – буркнула София. – Я в последнее время плохо вижу. Все чертов диабет... И передвигаться не могу из-за полиартрита.

– Меня зовут Наталья Никишина. Я уверена, что вы можете рассказать мне о судьбе моей мамы, Марианны, – заговорила Наташа, подходя к кровати.

– Помогите! – заголосила София.

Сашá произнесла с угрозой в голосе:

– Мадам, не советую вам устраивать театральное представление. Мы знаем, что вы оказались здесь по милости Корнелии фон Веллерсхоф. Так она избавилась от своей верной помощницы и секретарши.

София всхлипнула и сказала:

– Я работала на Корнелию больше тридцати лет, а она просто выставила меня за дверь. Она была мне как дочь...

– И ради нее вы пошли на преступление? – спросила Сашá.

– Я ни о чем не знаю! О каком преступлении вы ведете речь? – Голос Софии сделался на редкость фальшивым.

– Вы совершили несколько? – удивилась Сашá. – Впрочем, неудивительно, с учетом того, что вы работали на Корнелию. Но нас интересует только одно. Вы же слышали имя – Марианна Никишина.

Мадам Вазьен, накрывшись с головой одеялом, завизжала:

– Идите прочь! Ничего не скажу! У вас нет никаких доказательств!

– У нас имеется дневник Марианны, – возразила Сашá и, стянув одеяло с бывшей секретарши, потрясла перед носом мадам тетрадкой. Одновременно девушка подумала: как хорошо, что они взяли с собой важную улику, когда отправлялись на виллу Карла-Отто фон Веллерсхофа. – Именно его вы и боитесь? Поэтому Корнелия хранила его у себя в сейфе, а вас пристроила в дом престарелых, ведь так?

София потянулась к дневнику, но Сашá проворно убрала его подальше.

– Корнелия меня обхитрила, – зло сказала София. – У нее имеются и другие доказательства. Причем выходит так, что во всех злодеяниях виновата одна только я. А она, как обычно, в сторонке.

Наташа спросила:

– Вы совершали преступления по приказанию Корнелии?

– Хотите получить от меня чистосердечное признание? – усмехнулась старуха. – Я ведь поняла – вы и есть те две особы, которые кокнули старого графа. Как только вы уйдете от меня, я немедленно предупрежу полицию. И вас поймают!

– Мы никого не убивали, – возразила Сашá. – В отличие от вас, мадам. Наоборот, за нами охотится наемный убийца. Почему вы не хотите сказать правду? Ведь признавшись во всем, вы сумеете расплатиться с Корнелией!

– О, как бы я этого хотела, – протянула мечтательно София Вазьен. – Лощеная мерзавка, Корнелия, унаследовавшая миллиарды папочки, заслуживает пожизненного заключения! Или еще лучше – медленной, кошмарной смерти! А в итоге умираю я, а она получает холдинг фон Веллерсхофов и становится одной из самых богатых женщин в мире. Станет еще и самой богатой, после того, как устранит всех, кто находится на ее пути. Начала с Мишель, но ведь имеются еще три братца...

– Так помогите же нам упрятать Корнелию в тюрьму! – крикнула Наташа. – Вы же так много знаете!

София ухмыльнулась.

– Вообще-то здесь не так уж и плохо. В любом случае лучше, чем в тюрьме. У меня нет желания закладывать Корнелию, потому что тогда она свалит всю вину на меня. Она-то при помощи своих адвокатов выкрутится, отбрешется, снова выйдет сухой из воды. А в тюрьму отправлюсь только я – старая, больная, несчастная дура!

Наташа поняла, что от старухи ничего не добиться. Но Сашá не собиралась так легко сдаваться.

– Моя спутница – дочь женщины, которая была убита при вашем деятельном участии, – сказала она, указывая на Наталью. – И вся вина ее матери заключалась в том, что Корнелия вообразила ее соперницей.

Слезы навернулись на глаза Наташи. Деньги, деньги, деньги... Все о них и говорят, как будто человеческая жизнь ничего не стоит. Может быть, так и есть, если речь идет об огромном состоянии фон Веллерсхофа?

– Вы можете рассказать дочери, которая пытается узнать о судьбе своей мамы, правду? – сказала тихо Сашá. – Я же знаю, что вы добрая женщина, мадам Вазьен...

– Ничего ты обо мне не знаешь! – завизжала бывшая секретарша. – Думаешь, сумеешь пробить меня на жалость и я дам показания? Все равно в полицию вы, убийцы, не обратитесь. Да и никто вам не поверит. Чего стоит мое слово против Корнелии фон Веллерсхоф!

– Она же заточила вас в доме для престарелых! – воскликнула Наташа. – Неужели вам так сложно рассказать мне о том, что произошло с мамой?

София захохотала, но ее смех постепенно перешел в рыдания.

– У меня ведь тоже был ребенок... – прошептала она. – Но он умер... Это было так давно! Ты хочешь знать, что стало с твоей матерью, Марианной Никишиной? Так и быть, порадую тебя, девочка, долгожданной правдой. Но учти, выступать перед судом не буду ни за что! Так вот: когда во время визита в Эльпараисо в марте 1979 года Корнелия по «ящику» увидела твою мамашу, спасшую какого-то мальчишку, то сразу просекла, что она – ее единокровная сестра. Еще бы, твоя мать была очень похожа на бабку, графиню Марию-Корнелию. Да и о романтической истории, о любви графа к русской служанке было всем известно. Я помогала Корнелии проворачивать кое-какие делишки, она всегда хорошо платила, и в тот вечер от меня требовалось заманить Марианну в проулок, где уже лежал убитый полицейский – Корнелия его и застрелила. А я потом шибанула твою мать по голове камнем. Когда она потеряла сознание, мы с Корнелией быстро приложили ее руку к пистолету и к сумке с наркотиками. Ну а дальше дело техники – вызвали полицию, сообщили адрес. И когда Марианна пришла в себя, то вокруг нее было полно полицейских.

Наташа сдавленно произнесла:

– И вам не было жаль ее?

– Жалость отлично лечится чеком на сто пятьдесят тысяч, – цинично ответила бывшая секретарша. – Я же сказала, что Корнелия всегда была щедрой. Ну вот и все...

– Нет, это не все! – Сашá схватила Софию за плечо – Еще вы побывали в тюрьме, где отбывала наказание Марианна Никишина, за день до ее смерти.

– Решили вытянуть из меня всю историю? – противно хихикнула мадам Вазьен. – Да, Корнелия, узнав, что Марианна борется за свое оправдание, подослала к ней какую-то девицу – той было заплачено за то, чтобы перерезать этой русской врачихе горло.

– Но, по счастливой случайности, у нее ничего не получилось, – проронила Наташа.

– Да, девчонка подкачала, – подтвердила ее слова София. – И пришлось снова мне все улаживать. Да, детка, я виновата в смерти твоей глупенькой мамочки. По приказу Корнелии я побывала в тюрьме и поговорила с одним из надзирателей. Он согласился добавить заключенной кое-что в еду...

– Отраву! – вскричала Наташа, бросаясь к кровати, на которой возлежала мадам Вазьен.

– Эй, только без рук! – испугалась та. – Нет, травить ее было опасно, а вот спровоцировать преждевременные роды... Твоя мать получила большую дозу медикамента, вызывающего отторжение плаценты. Корнелия изначально планировала избавиться и от своей единокровной сестры Марианны, и от ее ребенка. А вышло иначе – женщина умерла, а родившийся-таки младенец остался в живых. Тебя передали Советам, и Корнелия успокоилась – таким образом история завершилась для нее благополучно. Пришлось, правда, потом повозиться, чтобы избавиться от назойливого журналиста и санитара, пытавшихся доказать невиновность Марианны Никишиной, но это уже мелочи.

– Вы... вы бессердечная особа, которая получила сполна! – крикнула Наташа.

– Что, больно было слушать? – ухмыльнулась София Вазьен. – Так ты сама хотела правду, детка! Ну что, пойдете сейчас в полицию? Заодно и сознаетесь в убийстве старого графа?

Сашá обняла Наталью и повлекла ее к двери, говоря:

– Здесь нам больше делать нечего.

– Вот, вот катитесь прочь! – крикнула им вслед София. – Да, Корнелия всех переиграла, и меня в том числе. Но вам с ней не справиться, она разделается с вами так же, как разделалась с русской врачихой! И с Мишель! И с другими, кто возникал на ее пути!

Сашá вытолкнула плачущую Наташу из комнаты мадам Вазьен. Женщины двинулись по коридору в направлении лестницы. Мимо них прошел санитар, который вез в кресле-каталке старика.

– Они убили мою маму! – сквозь слезы говорила Наташа, и Сашá попыталась ее успокоить:

– Прошу тебя, не здесь!

Наталья вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулась и увидела лицо санитара, – тот как раз отворил дверь в комнату к мадам Вазьен. Это был Тейлор Найт! В его руках появился пистолет с глушителем. Донесся раздраженный голос мадам Вазьен: