Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип Страница 69

– Я забыл пояснить, что наша беседа носит неофициальный характер. Никому не известно, что я нахожусь сейчас здесь, и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Все, что я услышу от вас, я также обещаю сохранить в тайне. Дело в том, что, как мне кажется, Колин Кейт в настоящее время активно участвует в какой-то незаконной операции, и мне хочется вывести его на чистую воду. Кроме этого, он однажды подложил большую свинью одному моему другу, и я намерен восстановить справедливость. Видите, я от вас ничего не скрываю, и, будь вы на стороне этого человека, вы могли бы использовать это мне во вред.

– Нет, – вырвалось у Линга.

Слайдер выдержал паузу. Как следовало понимать это «нет»? В конце концов, видя, что Линг, всецело поглощен совершающейся в нем внутренней борьбой и не намерен давать пояснения, Слайдер задал свой вопрос вслух.

– Нет, я не являюсь его другом, – решительно заявил Линг.

– Но ведь были когда-то, – не так ли?

– Я бы не сказал, – ответил Линг. – Служащим был, это точно. Находился у него в зависимости – это тоже правда. Ходил в должниках, признавал его власть над собой, но чтобы считать его другом? У Колина никогда не было друзей. – Он смерил Слайдера долгим изучающим взглядом, как бы определяя, чего тот стоит, а потом вдруг произнес, просто, как будто речь шла о чем-то совсем привычном: – Мы были любовниками.

Для Слайдера, даже после посещения им офиса компании «Шах», подобное заявление явилось полной неожиданностью. И удивительно, что первая мысль, которая промелькнула у него в голове, была: «знал ли об этом Космач и что подумают в гольф-клубе?» В следующий момент на память пришел Бэррингтон, но он поспешил отмести мысль о нем подальше вглубь своего сознания, настолько, насколько мог это сделать метлой без метловища.

– Понимаю, – сказал он нейтральным тоном.

– В самом деле? – переспросил Линг.

Слайдер с тоской подумал, что у них начинается один из тех изматывающих, насыщенных эмоциями диалогов, в которых каждое значимое слово, сказанное собеседником, анализируется и с вызовом возвращается ему назад.

– Надеюсь, что да. Почему бы вам не рассказать мне все, с самого начала? Как произошла ваша первая встреча?

– Он купил магазин по продаже компьютеров, в котором я в то время работал. Парень, открывший это дело, Дейв, был настоящим зубром в области электроники, но у него не было коммерческой жилки, и в результате он оказался на грани разорения. А Колин как раз искал, куда бы вложить деньги. Он купил дело у Дейва, назначил меня управляющим нашего магазина, а самого Дейва сделал управляющим новым торговым центром. Вот так и родилась эта сеть, – добавил он с интонацией, которая вполне могла сойти за ироническую. – «Компьюти-кейт» – последнее слово в компьютерном ноу-хау.

– Но это вроде бы можно было только приветствовать, – заметил Слайдер. – Приумножение богатства. Создание новых рабочих мест.

– Да, все это так. Кейт был человеком восьмидесятых. – Линг опустил глаза и посмотрел на свои руки. – Я умел ценить чужую доброту. А ему нравилось чувствовать себя человеком, которому все благодарны.

– Не это ли послужило причиной?..

– Нет, – поспешно возразил Линг, вскинув вверх глаза. – Разве я похож на таких людей?

Слайдер встряхнул головой, как бы признавая свое поражение.

– Ну так как же все-таки это случилось?

– Кейт обычно заходил в магазин перед самым закрытием, чтобы справиться, как идут дела. Его первый магазин был для него все равно что любимый ребенок. Кейту нравилась торговля. При этом не так важно было, что именно продавалось в нашем магазине. Мы могли с равным успехом торговать, например, пряжей или чем-нибудь еще в этом роде. Правда, больше всего Кейта все-таки интересовали технические новинки. Он любил машины. – Линг, заметив легкое волнение Слайдера, прервал свой рассказ и вопрошающе взглянул на своего собеседника.

– Все в порядке. Просто, когда я вас слушал, мне кое-что вспомнилось. – И действительно, в памяти Слайдера неожиданно всплыла одна деталь, которая позволяла связать воедино казалось бы далекие друг от друга факты, потому что имела отношение к компьютерам. Слайдер вспомнил слова хозяина бара, в котором работал Леман, о том, что молодой человек прекрасно разбирается в электрических цепях. – Нет, это так, ничего существенного. Пожалуйста, продолжайте.

– Однажды он спросил меня, почему я с таким энтузиазмом занимаюсь компьютерами, и я ответил, что меня привлекают заключенные в них неограниченные возможности. Я сказал: кто управляет компьютерами, тот управляет миром. Мои слова произвели очень сильное впечатление на Кейта, и он попросил давать ему уроки. И мы стали заниматься. Он с неподдельным интересом принялся постигать компьютерную грамоту, – добавил Линг с едва заметной улыбкой, как бы переносясь в то далекое время. – И надо сказать, это у него довольно быстро получалось. Ему ничего не нужно было повторять дважды. Он обладал прекрасными мозгами. Ну да и сейчас, думаю, не потерял своих исключительных умственных способностей. Не знаю, почему я говорю о нем в прошедшем времени, как будто его нет в живых.

– Потому, наверное, что для вас он уже умер?

Линг слегка поежился от такого вторжения доморощенного психоанализа в сферу его личных переживаний.

– Как вы все понимаете.

– В нашей работе все время приходится иметь дело с людьми. Многое видим, многое слышим, – серьезно заметил Слайдер. – Итак, это произошло, когда вы учили его обращаться с компьютером?

– Он пришел в служебное помещение магазина, после того как я запер входную дверь, и мы сели рядом друг с другом перед экраном монитора. – «И вот однажды наши руки встретились случайно на клавиатуре, и как бы электрический разряд пробежал между нами», – домыслил про себя Слайдер. – В тот вечер после занятий мы пошли с ним выпить. В другой раз мы вместе поужинали. Потом он пригласил меня в тот дом, комнаты в котором он сдает нуждающимся в жилье. Там была как раз одна свободная комната – я в то время жил еще в своем доме. И после этого он мне сказал, что если я поселюсь в этой комнате, то мы сможем видеться, когда захотим. – Линг пожал плечами. – Ну я так и сделал.

– А он получал с вас деньги за то, что вы снимали эту комнату?

Вопрос, похоже, показался Лингу оскорбительным.

– То, что я поселился в доме, принадлежащем Кейту, в равной мере устраивало нас обоих. С того момента, как наладилась работа нашего магазина и я стал получать причитающуюся мне долю прибыли, у меня появилась возможность снять жилье за свои деньги, но я предпочел экономить средства, чтобы в будущем обзавестись собственной квартирой. И вообще финансовые соображения никогда не примешивались к нашим отношениям. Мы просто любили друг друга, и все. – Выражение лица Линга вдруг утратило свою живость. – Он действительно любил меня. Вы, наверно, мне не верите, но...

– Ну что вы, как раз наоборот, я вам верю, – сказал Слайдер, следуя правилу чередования реплик.

– Я был у него первым, – произнес Линг мечтательно. – До меня он об этом даже не думал. То, что он почувствовал ко мне, явилось для него полной неожиданностью. Он был женат, имел семью. Так что все это далось ему совсем непросто, пришлось бороться прежде всего с собой, чтобы преодолеть собственные предрассудки. Но зато потом все было чудесно. И мы были верны друг другу. Вот почему нам так долго удавалось сохранять наши отношения. А те, кому мало одного партнера, всегда оказываются в проигрыше.

– Вы подарили ему перстень? – само собой вырвалось у Слайдера.

Линг взглянул на него с подозрением.

– А почему вы это спрашиваете?

– Потому что он носит перстень в виде черепа, и я думаю, что это несколько странная вещь для такого человека, как он.

– А ему этот перстень показался интересным, оригинальным и даже немного забавным. Он увидел его в киоске на Портобелло-роуд. Мы поехали туда однажды, чтобы купить какие-нибудь вещи подешевле. Кейту так понравилось художественное исполнение этой вещицы, что он заказал две копии из золота, одну оставил себе, а другую дал мне. Он и сейчас носит свой перстень. Я тоже носил постоянно, но когда у нас произошел разрыв, возвратил Кейту его подарок. И нисколько об этом не жалею, потому что в нем, на мой взгляд, было что-то мерзкое.

– Почему вы решили расстаться?

– Кейт сильно изменился. Не знаю, в чем была причина, но его характер сделался гораздо жестче. Он стал заниматься вещами, которые я никогда не одобрял, заводил новые связи. Я не мог это безропотно переносить. За кого он, в конце концов, меня принимал? Но он сказал только, чтобы я не лез не в свое дело. Меня такое отношение никак не устраивало, хотя я понимал, конечно, что Кейт сделал мне большое одолжение, взяв меня на работу. Потом он попросил меня кое о чем, что совсем расходилось с моими принципами, и это означало фактически конец наших отношений. Получился ужасный скандал и мне было сказано, что я уволен и должен немедленно освободить комнату. Но воспринял я это совершенно спокойно, потому что к тому времени мне удалось скопить приличную сумму денег. Я вложил их в собственное дело, а жить стал вместе с родителями, которые тогда же переехали сюда, в Фулхэм.