Сергей ГОРОДНИКОВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА Страница 7

– Ты ей понравился, – прервал молчание Иван. – Но не очень-то доверяй... В средние века красивых дамочек частенько отправляли на костёр.

– Не всех.

– Она как раз из тех самых. Я имел дело с её папашей. Настоящий номенклатурный мафиози. Трудно понять, где у него белое, а где чёрное, беспощадное. Уж не думаешь ли, с таким отцом она выросла порхающим мотыльком? Эта девушка берёт от жизни всё, что считает нужным, полезным и приятным. Именно в такой последовательности.

Он повернулся ко мне, положил локоть на спинку сиденья. Я смотрел в боковое окно и начинал понимать, к чему он клонит.

– Почему я тебе должен верить?

Он поморщился.

– А почему не должен?

– И ты меня спрашиваешь?

– Ну, хорошо. Что хочешь узнать?

– Почему мы можем отвозить её домой и спокойно стоять здесь?

– Ты ведь сам догадываешься.

– Хотелось бы услышать от тебя.

Он оглянулся, и я тоже. На подъездную дорогу, которой мы выехали, свернул дорогой джип, скоро удалился и пропал из виду.

– Скажем так. Я передал ту сигаретную пачку одному лицу. И предупредил, чтобы нас с тобой оставили в покое.

– Иначе всплывёт какая-то сверхсекретная пакость.

Он опять поморщился.

– Давай обойдёмся без красивых слов. Просто деловая информация. Уверяю тебя, я занимаюсь только бизнесом.

– С мафией?

Он протестующее вскинул руку.

– Я вынужден. С волками жить – по волчьи выть.

Мы помолчали. Наконец, я решил расставить все точки над i.

– Ты говорил, после этого дела спишешь, закроешь мой долг. Я правильно понял?

Он неохотно кивнул.

– Так я могу тебя послать ко всем чертям?

Он медлил с ответом. И вдруг вздохнул, понизив голос, откровенно признался:

– Мы когда-то были приятелями. Не бог весть какими, не друзьями, ты верно сказал там, в каюте. Но вместе играли за институтскую сборную, и у нас была хорошая команда… Я хочу тебе довериться, мне не на кого положиться. Один я не справлюсь, сам видел, почему.

– Ты хочешь подоить мафию? – Мне стало не по себе от этой догадки, и я повертел пальцем у виска. – Старик, я тебе сочувствую.

– Я не сумасшедший. Просто… без риска в этом мире ничего не добьёшься. Пойми, в бизнесе, которым я занимаюсь, у меня появилась козырная карта. Такое бывает раз в жизни.

– А в самом раскладе ты не принимал участия?

Он слегка развёл ладонями.

– Не принимал. Но догадываюсь, в нём не последнюю скрипку играл папаша этой барышни.

– Какой барышни?

Он скосил на меня взгляд, дескать, не валяй дурака, приятель.

– Вики, разумеется.

– И на чём основываются твои догадки?

– Я чувствую, старик, чувствую.

– Слишком часто ты чувствуешь и догадываешься, – с кислой усмешкой сказал я. – По-моему, в бизнесе нужна интуиция, если уж нет точных и достоверных сведений.

– А-а, брось! – отмахнулся он. – Это и есть интуиция, только иного рода.

Он достал из бардачка сигареты, протянул пачку мне, но я отказался. Он прикурил от огня золотой зажигалки и молча ждал, что я отвечу. Я избегал его взгляда.

– Ты давно её знаешь?

– Знаю её отца примерно с год… Когда-то пришлось заняться организацией студенческих стройотрядов. В столичном штабе познакомился с очень пробивным парнем. Тебе его имя ничего не скажет. Впрочем, ты мог слышать о нём, он поднял сильную коммерческую структуру… Год назад у меня возникла проблема с контрагентом. Втянули в крупную посредническую сделку, пришлось вложить весь полученный с огромным трудом кредит. Я не успел застраховаться, понадеялся на быстрый оборот. В общем, мне позвонили и предупредили: либо отдам всё, что заработаю, либо на складах возникнет взрыв и пожар. В подтверждение, что не шутят, угнали машину. И вот, случайно, у банкира встречаюсь с тем парнем, – собственно, он давно не парень, как и ты, я. Не помню, почему, но я рассказал о положении, в каком оказался. И на другой же день всё было улажено. Всё!

Он опять щёлкнул зажигалкой, опалил потухший конец сигареты.

– А причём здесь её отец?

Иван выпустил дым из ноздрей, стряхнул пепел сигареты в ладонь и сдул его в опущенное окно, наружу.

– Оказалось, благодарить-то я должен был его. Так мы и познакомились.

– Говоришь, дело уладилось на другой день? – Я невольно заинтересовался. – Такая оперативность вызывает подозрения.

– У меня оно тоже возникло.

– Эта случайная встреча у банкира могла быть и не случайной.

– Наконец-то в тебе проснулся тот, в кого я вложил деньги… – заметил он. – Я не спрашивал, а на чистосердечные признания, как ты понимаешь, рассчитывать не приходилось.

– Но зачем ты им понадобился?

Он вяло пожал плечом, дескать, сам знаешь. Но я молчал, и ему пришлось объясниться.

– Ты ведь помнишь? Я работал в Госплане. Когда занялся коммерцией, через старые связи получил возможность вывозить за бугор древесину, цветные металлы…

– Знаю, – перебил я. – Сколько ты стал отстёгивать её отцу за крышу? Двадцать? Тридцать процентов?

Его лицо точно застыло. Он внимательно окинул взглядом салон, панель управления. Я понял, чего он опасается, и не стал возражать, когда он предложил:

– Давай-ка, разомнём ноги.

Мы вышли из машины. Серп месяца скрыли тучи, и ночь стала тёмной. От сырости на траве, на деревьях, стеной тянущихся по обе стороны мокрой дороги, меня опять начало знобить. Сказывались усталость, мне так и не удалось отдохнуть. Но голова была на удивление ясной. Я передёрнулся, отгоняя озноб, оправил свитер и осмотрелся. На дороге не было ни огонька, и мы зашагали по ней не спеша, будто прогуливались.

– Так сколько ты ему отстёгивал? – полюбопытствовал я, казалось, освобождаясь от впечатлений о девушке.

– Сравнительно немного, и это меня устраивало.

– Значит, тебя ублажали за твои красивые глазки? – насмешливо заметил я.

Он ответил не сразу и с явной неохотой.

– Делал вид, что не знаю и не желаю знать… В моей древесине и металлоломе прятали контрабанду и вывозили за бугор.

Я тихо присвистнул.

– Ты узнал, что именно?

– Кое-что, – выговорил он. – Антиквариат, картины… Но в основном иконы.

– Наркотики?

– Не знаю. Может быть. – Он словно проглотил кислятину. – Может ты был и прав, что плюнул на эти игры с мелким бизнесом. В нашей огромной стране, где хаос и сталкиваются такие интересы, вольготно чувствуют себя лишь акулы, стаи акул. Я же с нуля начал. Сам не верю, что создал фирму. Дважды обернул комсомольскую кассу, и получил первоначальный капитал. Всё равно касса лежала без дела, пожиралась инфляцией. А потом, как само, пошло и поехало. Миллионы, сотни миллионов, до миллиарда в неделю крутил. Держался подальше от номенклатурным мальчиков, честно работал, насколько возможно быть честным в этом дерьме. А теперь что? Кто там, наверху, захватили даровую собственность, сейчас за нас принялись, откровенно или исподволь пожирают.

Нервным жестом он достал из кармана пачку сигарет, встряхнул её и губами подхватил сигарету, которая выскользнула больше остальных.

– Я-то зачем тебе нужен? – спросил я.

– Подожди, – сквозь зубы произнёс Иван, прикуривая от зажигалки.

Он сделал всего одну затяжку и в сердцах отшвырнул сигарету в придорожную траву.

– Я почти банкрот, – признался он, засовывая руки в карманы и поёживаясь. Говорить такое ему было не легко. – И не вижу выхода. Посмотри, что творится в стране. Полный тупик. Капиталовложений в энергетику, в транспортную систему не было года четыре. Всё изнашивается, авария за аварией. Люди гибнут, как мухи. Признаюсь. Меня это мало волновало, я не альтруист, не Христос. Но чудес не бывает, и мне порой страшно. Либо мы перегрызём друг другу глотки, либо… кто-то весьма крутой и толковый начнёт учить нас кнутом, учить тому, что было уничтожено с дворянским сословием. Принципам, чести, верности слову, обязательности. Из номенклатурного быдла и их отпрысков не создашь людей дела. – И вдруг он резко оборвал свои излияния. – Ну ладно, всё это ерунда, лирика. Транспортные расходы растут, страховой процент растёт, а всё вокруг нищает и дичает… Мне обратного пути нет. А впереди либо банкротство и пуля в лоб, либо… я должен урвать кусок у этой мафиозной сволочи. Никакие законы мне уже не писаны. Что это за законы, если они обрекают меня на разорение? А? Кто их выдумывает, пусть сам по ним и живёт, чёрт возьми!

Он вцепился мне в руку.

– Ты мне должен помочь! Я никому больше не доверяю. И ты в накладе не останешься. Я чувствую, мы отлично сработаемся. Ну, какого лешего тебе за гроши спасать чужое добро? Всё равно ведь не вычислишь всех водил, кто стучит грабителям…

Я невольно напрягся, но виду не подал. Он не заметил и отпустил мою руку.

– … Мы все сейчас двойные-тройные агенты. Пойми, чудило, у нас теперь самая настоящая борьба за выживание. Социал-дарвинизм. Слышал такое? …