Алексей Погорелый - Клетка Страница 7

Мужчины выпили и, не закусывая, закурили. Через минуту Золин наполнил рюмки. Выпили за войска противовоздушной обороны, где медэксперт и майор вместе проходили срочную службу, потравили армейские байки. Потом вспомнили, что у Михаила первый рабочий день в отделе убийств, заодно выпили за ребят из отдела и полковника Кривоноса. Михаил сказал, что он выставляется за первый день и, соответственно, платит за ужин. Кулиш послал его к черту и потребовал у Егоровны свежую бутылку водки, убеждая всех, что эта уже скисла. Егоровна принесла дымящийся гуляш на горячее и свежую бутылку. Выпили за Егоровну. Плотно поев, Миша захотел чай с заварными пирожными, которые тут же появились на столе. Кулиш и Золин пили кофе.

— Скажи, Миша, — серьезным, пьяным голосом спросил покрасневший от выпитого эксперт. — Тебе страшно было стрелятся с грабителем, который ювелирный обчистил?

— Нет, — ответил Миша, жуя пирожное.

— Совсем нет?

Миша с набитым ртом, прошепелявил «шовшем» и кивнул головой.

— Свистишь, — не поверил эксперт.

Кулиш с интересом посмотрел на Михаила. Миша прожевал пирожное, запил крепким чаем и сказал:

— У меня болезнь. Гипофобия называется. Полное отсутствие страха.

— Прикалываешься? — спросил Кулиш.

— Не, — медэксперт отрицательно жестикулировал длинным указательным пальцем. — Я слышал о такой. Бывает при повреждении миндалевидных тел мозга.

Миша тыкнул указательным пальцам в шрам на виске.

— Круто, — уважительно сказал майор.

Миша хитро улыбнулся. Золин ехидно захихикал.

— Что? Разводите меня? — Кулиш принял грозный вид.

— Молодец, Миша. Так ему, хрену старому, — похвалил эксперт и разлил водку. — Давайте «на коня» и баиньки.

Кулиш вызвал собутыльникам такси. Миша так и не сказал, что у него действительно отсутствует страх, после того, как ему отбили миндалевидные участки головного мозга.

***

Михаил приехал домой в начале первого. Отстегнул кобуру с пистолетом, по старой привычке освободил все карманы и сложил вещи на трюмо в прихожей. Удостоверение, пачка «Честерфилда» с одноразовой зажигалкой, связка ключей, бумажник, носовой платок и деньги. Миша взял в руку стодолларовые бумажки. «Кулиш подложил, — догадался лейтенант, вспомнив, как майор его приобнял на прощанье. — Надеюсь, это не аванс за работу, а благодарность за молчание». Миша посмотрел в зеркало — не изменилось ли что-то в лице? Положил деньги в тайник под ванной отдельно от своих сбережений. Потом разделся и принял горячий душ.

«Что-то я заколебался сегодня. Еще не привык к такой работе», — Миша накинул синий, махровый халат, достал из холодильника бутылку пива и пакетик с маленькими рачками. Прошел в единственную в квартире комнату и включил настольную лампу в изголовье двуспальной кровати. Стойка лампы представляла собой искусно вырезанную из дерева полуобнаженную женщину, которая одной рукой, как зонтик, держала над головой фетровый абажур зеленого цвета. Над застеленной темным пледом двуспальной кроватью картина — объемная гравировка на меди — Данко вырывает себе сердце. Слева возвышается старинный шкаф. Напротив кровати — длинная тумба с японским телевизором и столитровым аквариумом. В правом углу, возле балконной двери с тонированным стеклом, приютился маленький стол с компьютером. Над ним к обоям, цвета гнилого апельсина, пришпилена канцелярскими кнопками масштабная карта города.

Миша подошел к аквариуму, включил подсветку. На дне зашевелилась черепаха, плавно всплыла, высунув из воды тупую мордочку. Миша указательным пальцем погладил змеиную кожу между глаз рептилии и высыпал пригоршню рачков на воду. Лег на кровать и стал пить пиво с горла бутылки. Черепаха, молниеносно бросая вперед голову на длинной шее, хватала пастью зависшие на воде рачки. Не заметно для себя Миша уснул.

***

Полдня Кулиш и Баталов опрашивали подружек Маши Гречко, ее классного руководителя, ездили в детско-спортивную школу олимпийского резерва, где общались с тренером по художественной гимнастике, бывшей чемпионке страны Ольгой Подольской. Стройная женщина с волевым лицом и туго затянутыми в конский хвост волосами никак не отреагировала на известие о смерти девочки. По крайней мере, выражение ее накрашенного лица не изменилось. «Мы занимаемся только спортом, — сказала она. — О личных делах Маши я не осведомлена». Показания других знакомых девушки не могли помочь следствию. Никто ничего подозрительного не замечал в спокойной и размеренной жизни Маши Гречко. У Михаила создавалось впечатление, что ее убили просто так, по нелепой случайности. Ни за что.

Майор и Баталов вошли в чугунные ворота на территорию психиатрической больницы. Комплекс одноэтажных зданий из желтого кирпича казался вымершим. Пустынные асфальтированные дорожки аккуратно разрезали старый парк. На свежевыкрашенных скамейках никто не отдыхал. Основная жизнь проходила за толстыми стенами. Сыщики вошли в пропахший больницей холл и обратились к старушке в синем рабочем халате, которая монотонно терла шваброй коричневый линолеум пола.

— Бабуля, — громко сказал Михаил. — Где регистратура у вас?

— Чего орешь, ирод?! — возмутилась бабка, разогнувшись и уперев руку в толстый бок. — Тихий час у нас.

— Где регистратура? — повторил вопрос лейтенанта Кулиш.

— Нет у нас регистратуры. Это тебе не поликлиника.

— Врачи где? — начал злиться Кулиш.

— Какие врачи тебе надо? — с интересом спросила бабка.

— Любые! — прорычал майор. — Любые врачи!

— Не кричите на больных, — из-за спины майора вынырнула маленькая женщина в медицинском халате. — Работай Клава, работай, — сказала она уборщице и повернулась к майору. — Что вам надо?

— Я из полиции, — Кулиш сунул под нос женщине удостоверение. — Мне надо поговорить с лечащим врачом Пулика Валерия Григорьевича. Убил женщину, отрубил ей голову. Вы его отпустили полгода назад.

— Такими пациентами у нас занимается главврач, Боголюбов Александр Викторович. Сейчас он в регистратуре. Пройдите по коридору направо, третий кабинет.

— Дурдом! — возмутился вслух Кулиш.

Главврач, представительный мужчина с породистым лицом и благородной сединой в безупречной прическе выглядел как киноактер, а не доктор психиатрической клиники. Засунув руки в карманы дорогого пиджака, только большие пальцы рук торчат в направлении собеседника, главврач мягким голосом, как будто обращался к своим подопечным, спросил:

— А по какому, собственно, поводу, Пуликом интересуется полиция?

— По поводу убийства с расчленением, — грубо ответил Кулиш.

Боголюбов спокойно отреагировал на заявление майора:

— Можно узнать детали, если это не секрет?

— Детали, доктор, такие — псих вырубил топором девочке позвоночник!

— Это исключено, — улыбнулся, демонстрируя красивую вставную челюсть, сказал Боголюбов. — Пулик — шизофреник с манией преследования. На такие расчетливые действия он не способен. В состоянии крайнего возбуждения он мог причинить вред, — Боголюбов поднял вверх указательный палец, — но раньше! До лечения. А сейчас у него дезориентация в мыслительном процессе, если говорить простым, понятным для вас языком.

— Ты мне не умничай, — набычился Кулиш, — а то ребят из отдела по борьбе с наркотиками на тебя натравлю. Они быстро разведают, куда наркотические лекарства уплывают из больницы.

— Что вы себе позволяете? — покраснел главврач, утратив величественное спокойствие. — Да вы знаете, с кем говорите? — Боголюбов вытащил руки из карман пиджака и тряс ими перед лицом Кулиша.

— Знаю, — жестко сказал майор. — С тем, кто психов-убийц выпускает на свободу.

— Решение о выписке принимал консилиум, состоящий из пяти врачей! — Ведущих специалистов в области психиатрии. — Боголюбов успокоился и сел на кушетку, закинул левую ногу на колено правой, демонстрируя сыщикам стильные туфли. — Согласно целевой программе «Предупреждение и борьба с социально-значимыми заболеваниями», принятой правительством, между прочим, мы обязаны выписать семьсот пятьдесят тысяч пациентов. В масштабе страны, конечно.

— Дурдом, — выдохнул Михаил. — Это с какой радости?

— Международная коллегия психиатров считает, что домашние условия более благоприятны для выздоровления. Да и денег в бюджете не хватает для содержания такого количества людей.

— Понятно, — сказал Кулиш. — Нам нужен адрес Пулика.

— Пулик не мог совершить убийства, — категорично заявил главврач.

— Адрес давай, вредитель, — грубо сказал Кулиш и угрожающе надвинулся на врача. Боголюбов вскочил с кушетки и начал рыться в большом бюро с медицинскими карточками.

***

Пулик жил в мрачном микрорайоне на краю города, построенном когда-то для работников химического завода. Предприятие продали немецкой компании, и люди стали безработными. Старшее поколение жителей спивалось, а молодежь предпочитала наркотики. Кулиш оставил свой «Мерседес» на стоянке управления, и сыщики, взяв с собой двух полицейских с автоматами, поехали на «Газели», переоборудованной для перевозки задержанных.