Осколки турмалина - Анна Николаевна Ольховская Страница 7

Сами американцы очень любят придумывать своим штатам негласные названия. Так вот, Индиана зовется «штатом верзил». Не слишком многообещающе. Ну а что делать?

В итоге я попадаю в Форт-Уэйн. Считается, что это крупный город, но в аэропорту я начинаю подозревать, что не очень. Это я просто с Нью-Йорком сравниваю. Не то место, где я оказалась бы добровольно, так ведь я в Штатах не на экскурсии!

– Цель визита? – спрашивают меня на паспортном контроле. Все по-взрослому.

Забрать труп сестры, которую я никогда не знала и уже не узнаю.

Но сказать об этом я не могу, да никого здесь и не интересуют мои проблемы. Им просто важно убедиться, что я им страну за время своего визита не испорчу. Поэтому я со сдержанной улыбкой говорю:

– Дела. Я по приглашению.

Приглашение у меня действительно есть, и его проверяют. Я продолжаю улыбаться. Тут страна такая – все улыбаются. Не потому что безмятежно веселые, просто так принято. Мне удачно удается скрыть то, что я с ног валюсь от усталости. Странно, да? Большую часть этих суток я ничего не делала, просто сидела на месте. Но устала я так, словно пробежала марафон.

Наконец местные решают, что особой угрозы я не представляю, и аэропорт выплевывает меня в холодные осенние сумерки. Мне кажется, я была в пути год. Часы, проведенные в закрытом пространстве самолета, чуть-чуть помогают, связь с привычным временем суток разорвана сама собой. Но я бы все равно не стала продолжать путешествие, если бы все зависело только от меня. У меня не было сил искать автобус, чтобы ехать в ту дыру, которую Тэмми выбрала своим последним пристанищем. Я бы доползла до ближайшего отеля – и не дальше.

Но здесь я получила неожиданную помощь. Впрочем, неожиданной она была только в Москве, когда мне впервые сообщили, что она будет. До Форт-Уэйна я добралась уже с определенными ожиданиями.

Все переговоры с моим отцом вел священник городка Олд-Оукс, где и умерла Тэмми. Именно ему она оставила завещание, он стал последним исполнителем ее воли. Он вызвался встретить меня, когда узнал, что я лечу в США.

Я была благодарна – и несколько насторожена. Нельзя равнодушно отнестись к тому, что это дело ведет священник, да еще и непонятно, какой конфессии. Что если он мне проповедь устроит? Или начнет отчитывать меня за грехи отца? Я и без того была в уязвимом положении, мне не хотелось бы ехать в одной машине с человеком, который рассматривает сожжение меня на костре как вполне годный вариант.

Но все оказалось не так страшно. Меня встречал не фанатик с пылающим взглядом и не строгий монах в потрепанной хламиде. Он и на священника-то не был похож! Скорее, на уставшего от жизни бухгалтера лет шестидесяти пяти в поношенном, но опрятном костюме. Мне важнее был его доброжелательный взгляд, а узор морщинок на лице намекал, что этот человек часто улыбается и не стремится скрыть свои эмоции.

– Здравствуйте! Вы, должно быть, Лана?

По телефону я представилась Ланой, потому что не надеялась, что он запомнит или хотя бы правильно произнесет «Иоланта». Так что, должно быть, это я.

– Она самая. Мистер Хэгроув?

– Зовите меня отец Джозеф, прошу!

Я-то, конечно, буду его так звать, если ему очень хочется, но сложно сказать, уменьшает такое обращение дистанцию между нами или увеличивает ее.

Он с легкостью, удивительной в его возрасте, подхватил мои чемоданы и понес их к старому «Форду», цвет которого сложно было различить в темноте. Просто какой-то светленький, а какой именно – утро покажет.

– До Олд-Оукс путь неблизкий, не меньше пяти часов, – предупредил он. – Если погода плохая, то и дольше, но нам с погодой повезло. Вы можете поспать на заднем сидении.

Вот уж нет. Я ему доверяю, потому что это сейчас нужно. Но спать в его машине сразу же после знакомства мне как-то не хочется.

– Я не устала, в самолете выспалась, – соврала я. Кажется, получилось убедительно. – Должна признаться, мне несколько неловко, что вы проделали из-за меня такой путь – дважды!

– Не стоит даже думать об этом! Я должен вашей сестре… Мертвым наши долги не нужны, но иногда их исполнение помогает очистить совесть живым.

Не очень-то мне понравилась эта фраза, особенно на пустой темной парковке перед аэропортом. Но я решила не придираться к отцу Джозефу сразу, позволила ему сосредоточиться на вождении. Как бы старик ни крепился, он устал – я даже не знаю, сразу он забрал меня или успел отдохнуть. Поэтому на сложных участках дороги я молчала, позволяя ему смотреть по сторонам.

Лишь когда мы оказались на шоссе, прямом, как стрела, и таком же быстром, я решила, что можно снова поговорить.

– Почему вы считаете, что что-то должны моей сестре? Она была вашей прихожанкой?

– Нет, никогда. Не думаю, что Тэмми во что-то верила. Мне даже показалось, что ей неприятна тема религии.

– И вас, священника, это не напрягало?

– Моя работа – не осуждать, – мягко улыбнулся он. – Я сразу сказал Тэмми, что в церкви ей всегда рады, и больше мы к этой теме не возвращались. Но я готов был оставаться ее наставником и другом, не влияя на ее религиозные убеждения. Это ведь я привез ее в Олд-Оукс, я помог ей устроиться в городе. Было бы несправедливо просто бросить ее на произвол судьбы!

А вот это уже интересно! Ни о чем подобном я даже не догадывалась. Я ожидала, что мне придется провести пять часов в машине с добродушным дедком, который просто упростил мне жизнь. Однако рядом со мной вдруг оказался ценнейший источник информации.

– Расскажите о ней, – попросила я. – Мы не были знакомы. Возможно, она даже не знала, что я существую.

– Да, в завещании она указала только своего отца, – кивнул отец Джозеф. – Но и я знал ее не так уж долго – пять лет. Она никогда не рассказывала всех подробностей о своем прошлом. Мне показалось, что оно было не очень счастливым.

Выяснилось, что мой спутник всегда был человеком деятельным. Семью отец Джозеф так и не завел (хотя ему, если я правильно поняла, можно было), и все его внимание было