Искатель, 2001 №12 - Анна Витальевна Малышева Страница 7

зато всегда одевался с иголочки. Так что теперь его тошнило от дешевого, с распродажи, коричневого костюма, грязной белой рубашки и нелепого красного галстука-бабочки. Весь привычный гардероб пришлось оставить в отеле, где он остановился ранее, чтобы расплатиться по счету. Лицом Эрни более всего напоминал что-то вынюхивающего хорька, особенно розоватыми слезящимися глазами и длинным висячим носом. Об обманчивости внешности в данном случае речь не шла. Эрни постоянно что-то вынюхивал, с тем чтобы обратить полученную информацию себе на пользу.

Большую часть своих сорока лет он провел в беднейшем районе города, где и родился. Пожалуй, он не был самым умным из тех, кто жил по соседству, но его хитрость и умение с выгодой для себя использовать сложившиеся обстоятельства помогали идти по жизни. Инстинкт, интуиция, как ни назови, иной раз помогали ему ставить на победителя и находить за карточным столом правильную стратегию. Иной раз. Так или иначе, он держался на плаву. Держаться на плаву — в этом он видел смысл жизни, и ему это более или менее удавалось. Он числил себя не в удачливых, а в выживающих. Но находились люди, которые ставили ему это в укор.

К ним относился и Карл Этуотер. При мысли о Карле Эрни открыл глаза, поднялся с продавленной кровати. В саквояже лежала початая бутылка ржаного виски, и он пошел в ванную за стаканом, который видел на раковине. Он старался не думать о Карле и тысяче долларов, которые проиграл тому в карты, когда последний раз приезжал в родной город. Налив себе виски, он сел у стола и вновь оглядел крохотный номер.

Дыра, даже по меркам Эрни. Он привык к лучшим условиям. Далеко не всегда он заявлялся тайком и вселялся в дешевый, кишащий клопами и блохами отель. Если бы не насущная необходимость приехать в город и занять денег у сестры (не тысячу для Карла, пару сотен на проезд до Майами), он бы здесь, конечно же, не сидел, глядя на выползающих из-за кровати тараканов и прикидывая, с кем бы поспорить, какой первым доберется до потолка.

Он улыбнулся. Как отреагировала бы Юнис, узнав, что он готов ставить деньги на тараканов? Не удивилась бы, это точно. Она давно сказала ему, что пристрастие к азартным играм — болезнь. Может, она все делала правильно, убеждая его отказаться от них. Но тогда бы он никогда не сорвал куш на Пимлико[1]. И не получил бы третью даму в добавление к двум другим и двум королям. И не…

К черту. Эрни достал из кармана пиджака две колоды. Всмотрелся в них, затем убрал меченую. Эрни всегда носил ее с собой. Один скользкий тип в Рено показал ему, как ставить метки, чтобы распознать их мог только эксперт, да еще при ближайшем рассмотрении. Сорвал обертку с другой колоды, сдал карты, решив сыграть партию в солитер. С собой он всегда играл честно.

Проиграв три партии подряд, отодвинул карты, потер уставшие глаза.

И тут кто-то постучал в дверь.

Эрни замер, из страха не столько перед Карлом Этуотером, сколько перед другим, самым страшным врагом всех игроков — непредвиденным. Непредвиденное заставляет кость перевернуться лишний раз, приводит к тому, что лошадь-фаворит спотыкается на последнем повороте, шлет хорошие карты новичкам, только осваивающим покер. Вот и на этот раз непредвиденное обернулось для Эрни крупными неприятностями: явилось в виде двух ну очень крупных мужчин. У них был ключ, поэтому, не дождавшись ответа на стук, они сами открыли дверь и вошли.

Природа и так не обделила их габаритами, но в маленьком пространстве номера они выглядели просто гигантами. Тот, что побольше, с квадратной челюстью, переломанным носом боксера и холодными синими глазами, улыбнулся Эрни. Не той нежной улыбкой, от которой тают сердца. Его напарник, темноволосый, со шрамом во всю ще — ку, стоял с каменным лицом. Разговор начал улыбчивый.

— Полагаю, ты знаешь, что нас послал Карл Этуотер. — Грубый бас как нельзя лучше соответствовал его шкафоподобной внешности.

Эрни проглотил, нет, не слюну, пригоршню камешков, сердце его билось, как отбойный молоток.

— Но… как вы узнали, что я здесь? Я только что приехал.

— Карл знает портье во всех отелях города, — ответил улыбчивый. — Как только ты заполнил регистрационную карточку, нам стало об этом известно, и Карл решил, что тебя стоит навестить. — Улыбка стала шире, он похрустел пальцами. Хруст этот в крохотном номере больше походил на взрывы петард. — И не валяй с нами дурака, Эрни. Ты знаешь, что означает наш приход.

Эрни поднялся, стул отлетел назад.

— Эй, подождите. Мы с Карлом — давние друзья, да и должен я ему всего лишь тысячу баксов. Я хочу сказать, вы ошиблись адресом. Справьтесь у Карла, уж сделайте мне одолжение.

— Мы здесь именно потому, что ты должен тысячу долларов, — подал голос черноволосый. — Слишком многие задолжали Карлу маленькие суммы, такие шакалы, как ты. Тебе предстоит стать наглядным примером для остальных. Плохим примером. Им не захочется составить тебе компанию. Они предпочтут заплатить, и в итоге сумма набежит приличная.

— Хорошего способа умереть нет, — добавил улыбчивый, — но некоторые куда как хуже других.

Оба мужчины двинулись к Эрни, без лишней спешки, словно хотели, чтобы он до конца прочувствовал ужас своего положения. Эрни глянул на дверь. Слишком далеко.

— Переговорите с Карлом! Пожалуйста! — молил он, отступая на ватных ногах. Он дрожал всем телом. Костоломы надвигались. Окно находилось за спиной Эрни, да только от тротуара его отделяли двенадцать этажей. Система кондиционирования в этой блошиной норе отсутствовала, поэтому окно было открыто на шесть дюймов. Каждый, кто хоть раз загонял крысу в угол, знает, что она инстинктивно бросается туда, где ей грозит меньшая опасность. Эрни развернулся и прыгнул к окну. Зацепился ногтем за выцветшую тюлевую занавеску, когда открывал окно, почувствовал, как ломается ноготь. Улыбчивый что-то прорычал и попытался «го схватить, но Эрни с невероятной быстротой успел выскользнуть на карниз.

Огромная рука высунулась из открытого окна. Эрни двинулся по карнизу, подальше от нее, прижимаясь спиной к кирпичной стене, подняв глаза к черному ночному небу, позволяя летнему ветерку играть полами расстегнутого пиджака.

Улыбчивый выглянул из окна. Оценил узость карниза, на котором балансировал Эрни, посмотрел на улицу двенадцатью этажами ниже. Продемонстрировал полную пасть кривых зубов и загоготал. В смехе этом веселье отсутствовало напрочь.

— Я же говорил тебе, что одни способы умереть хуже других, — прорычал он. — Ты — червь, а не птица.

Он убрал голову и захлопнул окно. Эрни увидел, как похожие на сосиски пальцы задвигают