Мишель Гельдлин - Ветер умирает в полдень Страница 8

В десять часов десять минут я был на Междуштатной 80, примерно в десяти милях к западу от города, как раз перед большим поворотом у столба с отметкой восемьдесят. Тут меня вызвал по рации шериф и приказал вернуться в Рок-Ривер и зарегистрировать новую машину.

Я повернул обратно. После того, как я выполнил все формальности, я поехал в гараж Главного управления, чтобы заправить свою патрульную машину. В конторе патрульный Бест представил меня новому мировому судье Биллу Имби, который заступил на этот пост два дня назад. Имби хотел познакомиться со всеми, с кем ему предстояло работать.

Втроем мы отправились в кафе "Бакинг Бронко".

Теперь-то я понимаю, как кошмарно долго тянулось то утро. Но откуда мне было знать? Потом я считал, что я в ответе за то, что произошло. Что это я виноват. Но если подумать, в чем же моя вина? Если бы я очутился там раньше – ведь я был совсем недалеко от того места, когда шериф вызвал меня обратно в город, – может, ничего бы и не случилось. Но не мог же я предвидеть это несчастье!

Я вышел из кафе и снова поехал на запад по автостраде 80. Когда я подъезжал к столбу с отметкой восемьдесят один, я сразу после поворота заметил машину на обочине. Точное время: двенадцать часов шесть минут.

Это был бело-голубой "Шевроле", 1972 года выпуска, с кузовом фальш-кабриолет и номером 4-7017 WYO. Я затормозил позади него и вышел из машины.

Авария? А может, кончился бензин? Такое часто случается. Водителя не видно. То ли ушел пешком, то ли кто-нибудь подбросил его до мотеля "Литл Америка" или до Рок-Ривера. Обычная история.

Я вернулся в машину, включил красные "маячки" и записал номер "Шевроле" в блокнот с желтой бумагой в линейку – ну, тот самый, что лежал рядом со мной на портфеле с протоколами. Рутина, ничего особенного.

Потом я опять вышел из машины, той порой посвежело, небо прояснилось, ветер утих. И тут я заметил, что окна "Шевроле" вроде запотели. Сердце начало колотиться, я незаметно расстегнул кобуру на поясе и взвел курок пистолета. В машине кто-то прятался – я был уверен. А может, водитель просто уснул здесь, у въезда в город? Пьяница, наркоман, беглый заключенный, дезертир, больной? Я осторожно подошел.

Смотрю, в машине и вправду кто-то есть. Сердце стучит, вижу – человек сидит, навалившись на руль. Тут я почуял неладное. Не люблю мертвецов. Подхожу еще ближе. Заглядываю через ветровое стекло, обхожу капот, снова возвращаюсь. Берусь за ручку двери. Медленно нажимаю. Он немного сполз вниз, но еще не окоченел – ну прямо, как живой. Кровь. Я уже ничего не мог для него сделать. Что же здесь произошло? Я распахнул дверцу.

На вязаной шапочке, съехавшей ему на лицо, все еще расплывается красное пятно, и кровь дымится на холодном воздухе. Я с места не могу сдвинуться. Такой молодой, кажется, будто он спит. Шапочка вокруг кровяного пятна быстро покрывается изморозью.

Теперь все это надо пересказать казенным языком.

Когда я подошел, то увидел человека, который сполз вниз на сиденье, прислонившись к рулю и левой дверце. Нижняя часть его лица была залита кровью, которая текла изо рта и носа. Его одежда тоже была сильно испачкана кровью.

Голубая шерстяная шапочка съехала на глаза. Сквозь ветровое стекло я заметил на ней отверстие, похожее на пулевое, в области правого виска. Я увидел также маленький пистолет, который лежал на полу между ног погибшего, под правой рукой, просунутой сквозь руль.

Приговоренный к смерти. Но кто его приговорил? Он сам? Или кто-то другой? Невидящие глаза, крошечная дырочка, через которую ушла жизнь, кровь, еще красная и горячая, запотевшие стекла.

Он умер, когда я уже подъезжал к нему, может, это я виноват в его смерти? Где я потерял время? В кафе? А что за машина скрылась вдали в ту минуту, когда я затормозил? Вдруг в ней сидел убийца, и мне следовало погнаться за ним?

Если бы я приехал чуть раньше, я спросил бы этого мертвого человека: "Вам помочь?" Но тогда он был еще жив, ну да, еще жив, и с улыбкой ответил бы: "Нет, спасибо, все в порядке". А что, если он был не один? Может, это убийство? И его заставили написать записку, которую я нашел рядом с ним? Инсценировка? Окажись я там минутой раньше, мог бы я его спасти?

На правом переднем сиденье лежал планшет с металлическим зажимом. К нему была прикреплена записка следующего содержания:

"Одиннадцать часов я ждал, что кто-нибудь остановится.

Я совсем замерз.

А они проезжают мимо."

Я вернулся в машину, чтобы доложить обо всем шерифу в Рок-Ривер; я сообщил следователю по расследованию убийств округа Красная Пустыня и начальнику патруля автострады, что обнаружил самоубийцу – тут я подумал и поправился —, мертвое тело.

Не мне это все расследовать и к чему делать поспешные выводы, основываясь только на первых впечатлениях?

Следователя на месте не было, и его замещал мировой судья Имби.

Когда десять минут спустя приехали шериф Мановски и его помощник Слим, я сфотографировал машину снаружи и изнутри, до и после выноса тела.

Затем помощник шерифа и я отправились в мотель "Литл Америка", где остановился погибший, согласно найденным при нем документам; мы осмотрели его номер. Я передал дело шерифу и окружному следователю по расследованию убийств.

Отчет составил нижеподписавшийся

Патрульный No 87

Дарелл Фримен.

Глава 10

Пятница, 5 января

В углу будки охранника шумит чугунная печка. Из помятой алюминиевой кастрюльки пахнет кофе. Выпив одну кружку, Дэвид наливает еще и ставит ее на полку между пепельницей и тонкой стопкой формуляров.

Он открывает дверцу топки и стряхивает пепел. Крошечные частицы шлаков сыплются в металлический выдвижной ящик. Дэвид снова усаживается на табурет и погружается в чтение детектива, краешком глаза следя через узкое заиндевевшее окошко за движением машин.

Он видит, как самосвал замедляет ход и сворачивает к воротам. Дэвид вскакивает, натягивает перчатки и меховую шапку, берет планшет, на котором зажимом из голубоватой стали закреплен дневной формуляр; на шнурке, привязанном к планшету, висит шариковая ручка.

– Привет, – здоровается Дэвид с водителем, который тормозит по его сигналу. – Транспортную накладную, пожалуйста. Тот жует потухший огрызок сигары. Потом протягивает бумажку через окно кабины, которая более, чем на семь футов возвышается над землей.

– Новенький, что ли?

– Да, со вчерашнего дня.

Дэвид торопливо отмечает документы в своих бумагах, положив планшет на правую руку.

– Путевой лист?

У водителя грубое, небритое лицо.

– Неприятности ищешь? – ворчит он, прищурившись. – Ничего, это у тебя быстро пройдет.

– Это моя работа.

Пожав плечами, шофер поднимает стекло, и грузовик срывается с места.

Дэвид едва успевает отскочить от струи черного вонючего дыма. И тоже пожимает плечами. Допустим, у этого грубияна плохое настроение, но при чем здесь Дэвид? Ему кажется, что в нем установлен компьютер, которому он не может не подчиняться. Ему приказано заполнять каждую клеточку формуляра. И он будет это делать, даже если на него злятся. Но должны же они понимать!

Он здесь всего полтора дня: останавливает машины, задает вопросы, заполняет бумаги. И делает все это уже автоматически.

Сейчас Дэвид регистрирует грузовичок сантехнической службы, который выезжает с огороженной территории. В кабине два человека, кузов покрыт листовым железом.

– Да кто ты такой? – бурчит водитель, когда Уоррен приоткрывает заднюю дверь.

– Обычная проверка, – оправдывается Дэвид.

Два ящика с инструментами, шланги, соединительные муфты.

– Легавый! – выкрикивает водитель. Но Дэвид воспринимает оскорбление, как комплимент. Он поддерживает здесь хоть какой-то порядок – задача, конечно, неблагодарная. Он только винтик, а может быть, и стержень мощного механизма.

Да он и не собирается всю жизнь торчать в этой будке. Его цель – сделать карьеру в "Бэннистоне". Улучшить охрану шахты. Составить четкий план, чтобы использовать его в других компаниях. Главное, проявить инициативу. Он откроет филиал "Бэннистона" в Рок-Ривере, подберет персонал. Когда агентство начнет процветать, Шеффер, хозяин Уоррена, тут же предложит Дэвиду более высокий пост.

Дэвид жаждет создавать новое, быть пионером. Крупным боссом. Эта мечта и придает ему силы.

Что ему оскорбления всяких кретинов!

В лицо хлещет ветер, и от копоти глаза Дэвида сразу начинают слезиться. Молодой человек вытирает их тыльной стороной перчатки. Прежде, чем вернуться в теплое убежище, он обходит наземную территорию шахты: площадки, огороженные высокими сетчатыми заборами с электрическими прожекторами, огромные склады тяжелого оборудования, присыпанные рыхлым снегом; платформы грузоподъемников, штабелеукладчики, бетонные вышки, канаты толщиной в руку, намотанные на огромные катушки, медные трубы, связанные веревками, как снопы хлеба в прежние времена; краны, компрессоры, тракторы, всевозможные бульдозеры, скреперы.