Ольга Лаврова - Черный Маклер Страница 8

- Саша, мне нужен позарез этот парень! - наседал Пал Палыч на Томина.

- Тружусь.

- Время уже не просто трудиться - землю рыть, в лепешку расшибаться! Ты даже корреспондента моего назвать не в состоянии. Неужели настолько трудно найти женщину, знающую Шахова, симпатизирующую Шутикову, с маникюром и, если верить Зине, брюнетку?!

- Потерпи чуток, похоже, приближаюсь.

В порядке приближения он грустно пил чай в небольшой, по-старомодному уютной комнате тетки Шутикова, Веры Георгиевны. Разыгрывал простоватость и словоохотливость, строил из себя закадычного приятеля ее племянника.

- А вот еще за одной девушкой на пару ходили. Сегодня случайно нашел втроем снялись. Я неважно получился, а она хорошенькая, правда?

Плохонькая любительская фотография расплывчато изображала двух молодых людей и девушку. Один из них действительно был Шутиковым, второго при желании можно было принять за Томина. По счастью, Вера Георгиевна засмотрелась на девушку.

- Очень хорошенькая! И кого она предпочла?

- Отступились мы оба: дружба дороже, а девушек хватало. На Костю они прямо гроздьями вешались, как виноград! Эх, Костя, такой парень, и вдруг...

- Особенно мать жалко. Мы вместе были на суде, и когда Костю стали поливать грязью... - она всхлипнула, отставила чашку.

- Сколько я, бывало, уговаривал: давай я тебя устрою к моему дядьке в министерство, брось эту компанию, они запутают - не распутаешься. Все посмеивался, а что вышло?

Вера Георгиевна кивала, держа под носом платок.

- Он мальчик легкомысленный. Но то, что про него говорили все эти - что он держал их в руках и командовал и всякие подлости - быть того не может!

- Нет, он не такой! Врут они, сволочи!

- Да-да, особенно этот Шахов, которого освободили, отвратительный тип! Представляете, собственная теща назвала его проходимцем! Удивляетесь, откуда я знаю? Мы случайно сидели рядом в коридоре, разговаривали.

- Вообще, тещи - народ пристрастный, но Шахов действительно тот еще фрукт! Остальные тоже Косте очень повредили, надо его выручать.

- Думаете, удастся?

Томин наклонился к собеседнице и "посвятил ее в тайну":

- Есть идея. Надо ему кое-что передать с верным человеком. Костя скрылся, когда меня услали в командировку - я уже говорил, - и вот...

- Сначала я не вполне вам поверила, извините. Скажу, пожалуй. Действуйте через Раечку. Вы знакомы?

У Томина зачастил пульс.

- Да ведь он последнее время с Тоней, а до того с Катей! Раечкиного у меня даже телефона нет!

- Тогда я предупрежу. Вот ее адрес. Часов в пять вас устроит?

- Да, спасибо, - он поднялся, собираясь отчалить, но вспомнил: - Вера Георгиевна, мне бы напечатать конфиденциальную бумажку. У вас машинки нет?

Тетушка развела руками.

В половине пятого в дверь к Раечке позвонили, и она отперла. Бесцеремонно втиснулся рослый мужчина лет тридцати с мясистым красным носом.

- Если не ошибаюсь - Рая?

Та кивнула.

- Мне к вам посоветовали. Я старый друг Константина Шутикова.

- Можете не шептать, соседи в кино. Проходите, Вера Георгиевна меня предупредила.

- Вера Георгиевна? - он пытался скрыть замешательство. - А-а, ну да... Понимаете, мне надо срочно встретиться с Константином. Ради его же блага.

- А как ему сказать - кто хочет встретиться?

- Видите ли... он поймет... Разрешите?- мужчина поспешно закурил - трусил.

- Да?.. Кажется, вы что-то хотели ему послать? - озадаченно спросила она.

- Послать? А-а, ну да, - достал две бумажки по двадцать пять рублей. Вот. Но главное - надо встретиться!

Та машинально взяла деньги.

- Зайдите завтра. В это же время, хорошо?

- Непременно!

Сунул недокуренную сигарету в пепельницу и был таков.

Девушка все еще с сомнением разглядывала деньги выпуклыми овечьими глазами, а он уже звонил из автомата:

- Михал Борисыч? Порядок, нашел девку, которая знает. Завтра обещала сказать. Но это мне стоило... сто рублей.

Голос Шахова ответил:

- Можешь дать еще, но никаких "завтра"! Она его спугнет! Добейся ответа немедленно! Любыми средствами!

Между тем к Раечке пожаловал Томин - весь благожелательность и обаяние. Услыхав, что он тоже друг Коли, Раечка уставилась подозрительно.

- Разве Вера Георгиевна... она ведь обещала предупредить.

Раечка испуганно ощупала в кармане деньги.

- Про вас?!

- Ну, конечно. Ровно пять. Я был в длительной командировке и ничем не мог помочь, даже не знал. Но теперь... - он замолк перед явной растерянностью девушки, потом заметил тлеющий окурок, осенило: - К вам кто-то приходил? И вы решили, что это я?

- Никто ко мне не приходил! Какое вам дело? - закричала она.

- Вы дали ему Костин адрес? - ахнул Томин.

- Ничего я не давала, ничего не знаю! И вообще, не впутывайте меня! Разбирайтесь сами! - Она перешла в наступление: - Кто вы такой? Я вас никогда не видела! Как вас зовут?

- Поймите, Косте угрожает опасность! Я - его друг, у меня есть доказательства! - Томин старался быть предельно убедительным, он выудил ту же фотографию, что понравилась Вере Георгиевне.

Раечка не глядела.

- У него со всех сторон опасности! Я тут ни при чем! Я вам не верю!

Томин шел прочь в отвратительном расположении духа. То с Химиком прокололся, теперь эта девица вытолкала...

Если б он задержался хоть минут на пять возле двери, откуда был изгнан, то увидел бы красноносого верзилу, которого Раечка встретила паническим возгласом:

- Зачем вы снова?!

Однако Томин не задержался. У него, правда, мелькнула мыслишка, что за Раечкой нужен бы присмотр, потому что наверняка она видится с Шутиковым. Но она не была единственной ведшей к нему ниточкой. А кроме того, для слежки Томин оделся бы менее броско, чем для роли Костиного друга (Костя слыл великим пижоном).

На следующий день к вечеру втроем сошлись у Знаменского. Кибрит выложила ворох соображений, которые касались разных заполненных от руки документов (почерковедческие экспертизы - ее конек). Томин вынужден был признать, что розыски пока безрезультатны.

- Одна старушка клюнула на прелестную фотографию, которую я раздобыл у Шутиковой сестры. Было совсем горячо и вдруг сорвалось... при сомнительных обстоятельствах. Но, по крайней мере, я убедился, что он жив. Держу пари, что некая Раечка еще вчера общалась со своим Костей.

- И то хлеб, - вздохнул Знаменский.

- А меня уже, между прочим, спрашивали, как это ЗнаТоКи сели в лужу? обвиняюще воззрилась на него Кибрит, и янтарные глаза потемнели.

Кто-то на Петровке придумал друзьям прозвище, составленное из начальных слогов фамилий. Как утверждала Кибрит, "Зна" - был корень, "То" - вроде суффикса, а "Ки" - окончание. Словечко звонкое - чуть шутливое, чуть завистливое - приклеилось, сами уже подчас употребляли.

- Саша, что автор писем?

- Под рубрикой "Факты, догадки, открытия". В том самом районе - между тремя почтовыми отделениями - живет особа, которая близко знает Шахова и присутствовала на суде. Она его терпеть не может и открыто величает проходимцем. Ныне на пенсии, в прошлом секретарь-машинистка. Вы будете смеяться, но это родная теща Михал Борисыча!

- Блондинка, брюнетка?

- Еще не видел, Зинуля, новость прямо со сковородки.

Томин встал, Кибрит взяла сумочку.

- Жаль мне вас отягощать, но надо сегодня-завтра провести у Шахова повторный обыск, - сказал Знаменский. - Он, конечно, допускает, что мы можем появиться, так что ничего особенного дома не держит. Во всяком случае, в открытую.

- Завтра у подруги день рождения, - вспомнила Кибрит.

- Поедем сейчас, - решил Томин. - Только чур заскочим в буфет.

- Сработайте там попроще. А ты, Зиночка, погляди орлиным оком, где возможны тайники, чтобы знать, какую потом брать технику. Через неделю нагрянем еще разок - и уже по-серьезному.

Далека была та пора, когда по казенной надобности они будут ездить на машине. Им еще не хватало чинов, а Петровке - автотранспорта. Двинулись на троллейбусе. Москву выбелил мелкий снежок, и здания словно переоделись, а деревья расцвели и стали заметны на улицах, почти как весной.

Пока Кибрит и Томин добирались до резиденции Шахова, там пировали гости. Вокруг празднично накрытого стола сидели родичи Михаила Борисовича и нужные люди. Хозяин за сверкающим роялем наигрывал популярные песенки, ему подтягивали. Розовый чистенький старичок ухаживал за молодой соседкой:

- Я что-то затрудняюсь, прошлый раз вы были рыжая или шатенка?

- Скорей, рыжая. Так все меняется.

- Ах, не говорите!

Шахов счел, что настало время для главного тоста.

- У всех налито? Тогда разрешите мне... - он говорил стоя и с неподдельным пафосом. - Когда я гляжу сейчас на этот стол, на всех вас, я минутами вдруг думаю: а не сон ли? Или, наоборот, дурной сон то, что было: камера, потом тебя ведут на допрос, руки назад... Да, много пережито. Так вот, я прошу вас поднять бокалы за того человека, кто вывел меня из темницы! За того, благодаря кому мы снова встретились! За его здоровье, за ум мудреца, за смелость юноши!