Спрятаться не поможет - Марина Серова Страница 8

только, как ее группа окончила первый семестр и у кого какие оценки. Вообще мы с ней разговариваем только о ее учебных заданиях. Точнее, Кира сама мне говорит, что ей нужно сделать, потому что очень переживает. Будете смеяться, но я знаю все темы по композиции, но понятия не имею, как зовут студентов из группы дочери. Вы не подумайте, что я слишком много требую от дочери и меня интересует только ее учеба. Кира сама же и заводит темы разговоров – к примеру, зимой она сетовала на то, что композицию сдать очень сложно, и она не понимает, что хочет от нее преподаватель. Как она рассказывала, говорит педагог очень абстрактно, и ей зачастую трудно исправить свою работу так, как следует.

– Все-таки странно, – протянула я. – Вы говорили, что Кире восемнадцать лет. Самый возраст для встреч с друзьями и романтических свиданий. А у девушки на уме только задания…

– Потому что она хочет учиться, – просто ответила Елена. – Кира – очень трудолюбивая девушка, и она серьезно намеревается стать настоящим художником-живописцем. Когда она готовилась к вступительным экзаменам, то сама ставила себе натюрморты из предметов, которые есть у нас дома. Находила в интернете статьи о том, как строить геометрические фигуры и тела, занималась с репетитором по рисунку и живописи. У нее есть целый блокнот с зарисовками по композиции – она целый июнь трудилась без отдыха. И даже слушала лекции по истории искусств, мне потом рассказывала интересные факты о художниках и их картинах. Да и в книжном шкафу у нее полно литературы об искусстве. Она читает очень много книг и, могу сказать наверняка, знает гораздо больше меня, несмотря на разницу в возрасте.

– Прямо Гермиона Грейнджер из книг о «Гарри Поттере», – усмехнулась я. Белоусова засмеялась.

– Да, между моей дочерью и этой героиней есть что-то общее. Вот только вместо магии Кира занимается рисованием.

Вскоре мы подъехали к дому, где находилась квартира Белоусовых. Это была новая девятиэтажка, выкрашенная в светло-бежевый цвет. Я отметила, что во всех квартирах стоят пластиковые окна, возле здания имеется специально оборудованная парковка для машин, обнесенная высоким черным забором. Елена вытащила ключи от квартиры и проговорила:

– Я сейчас открою ворота, чтобы вы могли заехать во двор. Место для парковки есть, к счастью, не все забито.

Она нажала на кнопку, и ворота медленно отворились. Я заехала во двор и припарковалась так, чтобы было удобно выезжать. Мы вышли из автомобиля, и Елена кивнула в сторону первого подъезда.

– Мы живем на четвертом этаже в пятнадцатой квартире, – проговорила она. – Я сейчас позвоню, чтобы узнать, дома ли Кира.

Про себя я подумала, что, если дочь Елены отсутствует, первым делом я обследую жилище Белоусовых на предмет странных вещей, которые не заметила мать девушки. Однако когда Елена позвонила в домофон, после нескольких гудков я услышала женский голос, принадлежавший, очевидно, самой Кире.

– Дочка, это я, открой, пожалуйста, – проговорила Белоусова. Раздалась мелодичная трель, женщина отворила дверь, и мы вошли в подъезд.

Мы поднялись по неширокой лестнице к лифту, который оказался просторным и чистым. Напротив дверей лифта висело зеркало, и Елена быстро взглянула на свое отражение. Ее брови едва заметно нахмурились – она поправила немного растрепавшуюся прическу, а потом перевела взгляд на меня.

Мы вышли на нужном этаже, Белоусова подошла к коричневой двери, возле которой висел звонок с табличкой «пятнадцать». Дверь была закрыта – нас никто не встречал. Елена посмотрела на меня и прошептала:

– Раньше Кира всегда открывала мне дверь, а теперь приходится самой отпирать ее… Точно боится, что кто-то другой войдет в квартиру, хотя я позвонила в домофон. А вчера она и вовсе попросила меня открыть своим ключом, якобы домофон не работает. Я проверила потом – все в порядке, но Кира почему-то мне соврала. Чертовщина какая-то…

– Если она напугана, то ничего удивительного в этом нет, – заметила я. – И я все больше убеждаюсь в том, что ваша дочь очень напугана. Другого объяснения ее поведению я пока не вижу.

– Ладно, подождите, я сейчас открою замок, – женщина вставила ключ в замочную скважину. – У нас две двери, одна ведет в общую прихожую, другая – в нашу квартиру. Уверена, что обе двери сейчас закрыты.

Как и предполагала Елена, ей пришлось открывать оба замка. В маленькой прихожей нас никто не встречал, и Белоусова тихо сообщила мне, что Кира находится в своей комнате. Интересно, что она там сейчас делает?..

Елена включила свет в коридоре, и я оглядела прихожую. На вешалках висело несколько легких курток, на маленькой тумбочке аккуратно стояла обувь. Если порядок в доме поддерживает Кира, можно сказать, она очень педантичный человек. Странно, я всегда по-другому представляла себе художников. Обычно они, наоборот, не обращают внимания на подобные «мелочи», и в жилище творческих людей царит жуткий бардак. Хотя, возможно, это стереотип – люди ведь бывают разные. И все же я поделилась своими соображениями с Еленой.

– Всегда думала, что живописцы – люди не от мира сего, – заметила я. – Заняты только своими картинами, а вещи кидают где попало.

– Ну, это моя мама постаралась, – улыбнулась Белоусова. – Бабушка Киры была очень строгой, она любила порядок. И внучку приучила к чистоте. Кстати, я думаю, что Кира унаследовала многое от своей бабушки. К примеру, я вообще не умею рисовать – в школе только чертила хорошо, да пером шрифты писала. А мама моя иногда рисовала. Кира рассказывала, что как-то они даже вместе пробовали нарисовать закат. Из окна дома, в Зареченском районе. Мы ведь жили далеко от центра города, и из окон дома был виден маленький скверик. Никаких высоток там и в помине не было. И как-то летним вечером было особенно красивое, необычное небо. Кира попыталась его изобразить – ей лет восемь было, не больше. Сами понимаете, что могло получиться у ребенка – небо вышло каким-то полосатым, как радуга. И моя мама на следующий день предложила Кире вместе нарисовать закат. Я-то понятия не имела, что они занимались совместным творчеством – моя мама готовить умела, хорошо шила и вышивала. Но рисовать – про это я не слышала! А вот спустя несколько лет после смерти мамы Кира сама рассказала, что бабушка, оказывается, прекрасно писала акварелью. И в старом фотоальбоме была фотография, где молодая мама стоит возле картины «Три богатыря» с кисточкой в руках. Увы, при