Марина Серова - Такой маленький бизнес Страница 9

И он сделал характерный жест, которым русские люди обычно сопровождают именно это выражение.

Я не расслышала, что именно ему ответили, но этим ответом Витек явно остался недоволен.

Поскольку слов он уже не находил, то решил прибегнуть к действию.

Изо всей силы хватив кулаком по стеклу, он радостно вскрикнул, когда перегородка зашаталась.

К Витьку тут же подскочили двое рослых молодцев из охраны.

— Ну давай, давай, кто первый? — подзадоривал их Витя, плюнув на свой огромный кулак.

Рыжая девица, наблюдавшая за своим спутником, радостно завизжала и захлопала в ладоши.

— Залепи им как следует! — кричала она, словно болельщик на футбольном матче.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в центре зала не возник лысый человек. Он держал в руке небольшой бокал, на дне которого плескалось немного темной жидкости.

За его спиной маячила белокурая Кристина.

— Это что такое?

Лысый произнес эту фразу еле слышно, но ее услышали все — и готовая к битве охрана, и разъярившийся Витек.

Три слова подействовали на них, как холодный душ.

Все застыли, словно манекены. В зале воцарилась полная тишина.

Лысый поманил к себе пальцем Витька, и тот пошел к нему, как загипнотизированный.

Поскольку я стояла рядом, то смогла внятно расслышать, что говорил Витьку лысый:

— Ты что, Витек, совсем голову потерял! Нашел, где спорить!

— Но, Пустовой, эти фраера хотят меня облапошить!.. — пытался доказать свою правоту Витек.

— А ты играй в лотерею, — вразумлял его лысый. — Здесь больше тридцати лимонов не унесешь. Я эту контору не контролирую, я здесь гость. И ты мне пейзаж не порть, а то живо из связки вылетишь! Усек?

— Усек, — мрачно ответил парень.

— Сдай фишки своей девке, пусть их продует, — приказал Пустовой, — а сам уматывай. У тебя завтра работы по горло. Чтоб к семи был как огурчик!

Витек, мрачнее тучи, подошел к своей девице и нехотя процедил:

— Мне пора, Вика. Поиграй за меня, а я двину.

И он направился к стойке бара.

Рыжую вроде бы устраивал такой вариант. Она тут же забыла про несостоявшуюся схватку и, цапнув горсть жетонов, швырнула их на красное.

— Вот так-то лучше, — похвалил ее Пустовой.

Он обернулся к охране:

— Все в порядке, парни. Мой работник немного устал и был не прав. Исчерпано?

Возражений не последовало.

Пустовой нагнулся к Кристине.

— А где… — конец фразы потонул в шуме.

Но я была почти уверена, что речь идет о Комоде.

— Ах вот как… — протянул Пустовой, взглянув на меня исподлобья.

— Танечка, не пора ли нам по домам? — возник за моей спиной Семен.

— Пожалуй, — лицемерно зевнула я. — Проводишь?

— Позвольте мне, — предложил Стивен.

По его глазам я поняла, что американец намерен поговорить со мной.

И ему явно очень хотелось остаться со мной наедине.

Мы распрощались с Вольфгангом, который снова направлялся к банкомату снимать очередную сумму, и втроем вышли из кафе.

Я заметила, что наши новые знакомые — Бержье, Комаров и Ганина — куда-то испарились.

— Ночь полна приключений, — пошутил Семен. — А кое-кому их очень недостает.

«Только не мне!» — подумала я.

И действительно, очередное приключение поджидало нас уже за углом.

В доску пьяный Витя выкручивал руки какой-то размалеванной особе.

Впрочем, этого ему казалось мало, так как другой рукой он изо всей силы тянул ее за волосы, словно пытался содрать скальп, не прибегая к помощи холодного оружия.

Глава 4 Не верь блондинкам!

Двое милиционеров, стоявших у входа в кафе, бесстрастно наблюдали за сценой избиения.

Казалось, все происходящее их абсолютно не касается.

— Что вы делаете?! — крикнул Семен. — Немедленно прекратите!

С таким же успехом он мог бы взывать к какому-нибудь утесу или стенному шкафу.

Игудин не мог стерпеть такого безобразия и смело бросился на помощь неизвестной девушке.

Для начала он схватил Витька за ногу и резко дернул на себя.

Когда тот удивленно пошатнулся, Сема заломил ему руку за спину и отключил его от реальности ударом сверху — ребром ладони по шее.

Витек рухнул на теплый асфальт перед кафе, словно поверженный былинный богатырь.

Милиционеры нехотя отделились от стены, которую они подпирали своими плечами в погонах, и, не торопясь, направились к нам.

Пока Сема тряс перед носом мента израильским паспортом, возмущенно тыкая пальцем в бесчувственного Витька, избитая девушка, захлебываясь в рыданиях, обратилась ко мне:

— Зачем он так Витю? Ведь он меня теперь совсем уроет! Защитник, блин, выискался…

Семен ошалел от такого поворота событий и гордо умолк, скрестив руки на груди.

— Витеньку моего… — продолжала девица, с ненавистью глядя на Семена. — Евреи проклятые… бьют наших русских парней средь бела дня…

Стивен, держа меня под руку, с иронической улыбкой наблюдал за происходящим.

— Умолкни, Муська, — рявкнул на нее один из милиционеров. — Скажи спасибо гражданину… э-э… Егуди, что он тебя выручил.

— Да-а, — пожаловалась Муся. — За что спасибо-то? Как мне теперь домой добираться? Так бы Витек машину какую словил… А у меня ни копья в кармане.

— Клиента не удалось подцепить? — насмешливо спросил милиционер. — Плохо работаешь!

— Какие-то проблемы? — вклинился в разговор Шиффер, появившийся из дверей.

— Преимущественно финансовые, — ответил ему Стивен. — Девушке не на что доехать домой.

— Нет проблем! — успокоил его Вольфганг и протянул Мусе десятидолларовую бумажку. — Хватит?

— А то… — вместо благодарности изрекла Муся, всматриваясь в ясный взгляд зеленоватого Гамильтона, изображенного на купюре.

Наша компания разделилась.

Вольфганг Шиффер с погрустневшим Егуди-Игудиным побрели в гостиницу, а мы со Стивеном медленно прогуливались по скверу.

— Вы не торопитесь домой? Уже поздно, — участливо осведомился американец.

— Я давно не бродила по улицам просто так, — ответила я.

— Вы не боитесь?

— Чего?

— Хотя бы услышанного от Маши предупреждения.

— Во-первых, это был самый настоящий цирк. Ганина не умеет гадать. И потом, она лгунья по природе.

— Почему вы так думаете? — удивился Стивен Камински.

— Вы видели, как она держит сумочку? Прижимает к сердцу рукой, продетой через ручки. А это создает у окружающих иллюзию некоей деловитой усталости. Но на самом деле свидетельствует о притворстве.

Камински восхищенно цокнул языком.

— А во-вторых, — продолжала я, — бояться скорее следует вам, Стивен. У меня создалось впечатление, что вам вынесли смертный приговор.

— Возможно, — тихо сказал американец.

— Не пора ли нам поговорить по душам? — предложила я. — У меня к вам есть несколько вопросов.

— Готов их выслушать.

— Откуда вы узнали, что я занимаюсь частным сыском? — спросила я для начала.

— А разве вы это скрываете? — ответил вопросом на вопрос Камински.

— Давайте говорить начистоту, — предложила я.

Но вынуждена была тут же отказаться от своей идеи.

— Не встретиться ли нам завтра утром? — быстро спросила я, вглядываясь в направлении входа в «Хрустальную ночь».

Дело в том, что как раз в этот момент Кристина вышла из кафе и медленно удалялась в темноту.

А мне очень хотелось с глазу на глаз побеседовать с этой во всех отношениях интересной дамой.

— Утром так утром, — растерянно ответил Стивен Камински.

Он не понимал причину моего странного поведения и выглядел несколько озадаченным.

— Назначайте время и место…

— У меня в десять, — резко сказала я. — Адрес вы наверняка уже где-то разнюхали, так что особой трудности найти мой дом для вас не составит. Вот вам ключи, если вдруг меня не застанете.

Я отстегнула от связки дубликат ключа от входной двери и протянула его Стивену.

— А сейчас мне пора.

— Я вас провожу, — ринулся за мной Стивен.

— Ни в коем случае! — крикнула я на бегу.

Белокурая копна волос Кристины едва просматривалась в летних сумерках.

Стараясь не терять из виду этот яркий ориентир и держась темной стороны улицы, я следовала за девушкой по ночному городу.

На подходе к микрорайону, застроенному старенькими деревянными домиками, Кристина остановилась.

Белокурая бестия застыла возле одноэтажного барака с яркой вывеской «Супермаркет».

Время от времени Кристина посматривала на часы, нервно затягиваясь сигаретой.

Я затаилась в зарослях пыльной конопли, источающей сладковатый удушающий аромат.

Моя нога медленно, но верно проваливалась во что-то мягкое и теплое.

Вскоре к запаху конопли присоединился еще один — резкий и отвратительный.