Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) Страница 21

– С ним было все в порядке, когда он отплывал? – спросил Торндайк.

– Да. Береговая охрана представила обстоятельный отчет, но там полно ненужных подробностей. Вот послушайте, что они пишут.

Капитан достал официальное письмо и прочитал:

– «При отплытии пропавший сидел в кормовой части лодки, у руля, с наветренной стороны. Парусный шкот был заведен на кнехт. В руках он держал трубку и кисет, а руль придерживал локтем. Потом набил трубку, насыпав туда табак из кисета». Ну, каково? Он, видите ли, трубку держал рукой, а не ногой! И насыпал табак из кисета, а не из угольного ведерка или детского рожка, как можно было ожидать. Тьфу!

Засунув бумагу в карман, капитан презрительно выпустил облачко дыма.

– Вы слишком строги к береговой охране, – засмеялся Торндайк. – Свидетель обязан сообщать все факты без разбора.

– Но, уважаемый сэр, какая к черту разница, откуда бедняга сыпал табак в свою трубку?

– Кто знает? Этот факт может оказаться весьма важным для следствия. Заранее никогда не угадаешь. Значение каждого обстоятельства зависит от его взаимосвязи с другими уликами.

– Может, и так, – буркнул капитан и продолжил курить, пока мы не достигли мыса Блэкуол.

Вдруг он вскочил на ноги.

– У нашей пристани какой-то траулер. Какого черта он тут торчит?

Всмотревшись в небольшой пароходик, он продолжал:

– Похоже, они что-то сгружают. Дайте-ка мне бинокль, Полтон. Черт, да это труп! Какого дьявола они выгружают его на нашей пристани? Должно быть, они знали, что вы приедете, доктор.

Когда наш катер причалил, капитан быстро соскочил на помост и подошел к людям, сгрудившимся вокруг тела.

– Зачем вы его сюда приволокли?

Шкипер траулера, руководивший выгрузкой, стал объяснять:

– Это ваш человек, сэр. Когда мы проходили мимо Южной отмели, то увидели там тело, лежавшее рядом с бакеном. Причалили и взяли утопленника на борт. Опознать не смогли, поэтому я пошарил у него по карманам и нашел вот это письмо.

Он вручил капитану Грампасу официальный конверт с адресом: «Мистеру Д. Брауну, ферма мистера Солли, Рекалвер, графство Кент».

– Да это тот самый парень, о котором мы только что говорили, доктор! – вскричал Грампас. – Вот совпадение. Но что нам делать с телом?

– Надо сообщить следователю, – посоветовал Торндайк. – Вы все карманы обыскали? – спросил он, поворачиваясь к шкиперу.

– Нет, сэр, – ответил тот. – Я нашел письмо в первом же кармане, а по остальным шарить не стал. Что-нибудь еще, сэр?

– Нет, только ваше имя и адрес для следователя.

Сообщив требуемое и выразив надежду, что следователь его не замотает, шкипер вернулся на судно и взял курс на Биллингсгейт.

– Может, вы осмотрите тело, пока Полтон показывает нам свою игрушку, – предложил капитан Грампас Торндайку.

– Без разрешения следователя я не имею права что-либо предпринимать, но ради вашего спокойствия мы с Джервисом можем провести предварительный осмотр.

– Премного благодарен. Хотелось бы знать, как бедняга встретил свою смерть.

Тело перенесли в сарай, и когда Полтон ушел, захватив с собой черный чемоданчик со своей уникальной моделью, мы приступили к осмотру.

Труп, облаченный в некое подобие морской формы, принадлежал невысокому пожилому мужчине. Погиб он, видимо, два-три дня назад, и его тело в отличие от большинства морских утопленников не было изъедено рыбами и крабами. Кости были целы, на теле отсутствовали раны и значительные повреждения, и только на затылке была разодрана кожа.

– Общий вид тела свидетельствует о том, что он утонул, хотя утверждать можно будет только после вскрытия, – заключил Торндайк, оценив все внешние признаки.

– А рану на затылке вы в расчет не принимаете? – спросил я.

– Как причину смерти? Нет. Она явно была нанесена при жизни, но удар был косым, и пострадала только кожа. Однако эта рана весьма важна по другим соображениям.

– Каким же?

Торндайк достал из кармана небольшой футляр и вытащил оттуда пинцет.

– Обратимся к обстоятельствам. Человек отплыл на маяк, но туда так и не добрался. Возникает вопрос, где он мог потеряться?

Наклонившись над трупом, Торндайк пинцетом отвел волосы вокруг раны.

– Посмотрите на белые частицы в волосах и внутри раны, Джервис. Они кое о чем нам говорят.

Я внимательно рассмотрел в лупу известковые крупинки.

– Похоже на кусочки раковин и трубочек какого-то морского червя.

– Да, это панцири морских желудей и окаменевшие трубочки известковых червей. Отсюда можно сделать очень важное заключение. Очевидно, рана была нанесена предметом, обросшим морскими желудями и известковыми червями, то есть периодически погружающимся в воду. Что же это за объект и как погибший мог удариться об него головой?

– Это мог быть нос корабля, под который попала его лодка, – предположил я.

– Не думаю, что на носу корабля можно найти известковых червей. Сочетание этих двух организмов скорее встречается на стационарных объектах, таких, как сваи или бакены. Однако я не представляю, как можно удариться головой о бакен, а буи имеют гладкую поверхность и вряд ли могут причинить такую рану. Кстати, надо проверить его карманы, хотя вряд ли причиной смерти послужило ограбление.

– Конечно, – согласился я, вынимая из кармана умершего часы. – Вот у него имелся неплохой серебряный брегет, который остановился в 12 часов 13 минут.

– Это может быть важно, – проронил Торндайк, делая заметку. – Но давайте проверим все карманы, а то, что найдем, положим обратно.

Первым осмотрели левый нижний карман бушлата; вероятно, именно его обыскал шкипер, поскольку мы обнаружили там два письма с эмблемой правления маячно-лодочной корпорации. Вернув их на место, не читая, перешли к правому карману. Его содержимое было вполне ожидаемым: вересковая трубка, кротовый кисет и несколько спичек без коробка.

– Довольно опасная привычка носить спички насыпью, да еще вместе с трубкой, – заметил я.

– Особенно такие легковоспламеняющиеся, как эти. Обратите внимание, что под головкой из красного фосфора находится сера. Они загораются от малейшего трения и трудно гасятся, что объясняет их популярность среди моряков, которые раскуривают трубки в любую непогоду.

Подняв трубку, Торндайк стал задумчиво рассматривать ее, вертя в руке и заглядывая в табачную камеру. Потом быстро перевел взгляд на лицо мертвеца и, взяв пинцет, отогнул ему губы, чтобы увидеть рот.

– Давайте посмотрим, какой табак он курил.

Я открыл мокрый кисет и показал ему темный мелкий табак.

– Похоже на махорку.

– Да, это махорка. А теперь посмотрим, что там в трубке. Она выкурена только наполовину.

Достав карманным ножом немного недокуренного табака, мы стали внимательно его изучать на листе бумаги. Это была явно не махорка: табак был черным и похожим на стружку.

– Плиточный табак, – вынес я свой вердикт, и Торндайк тотчас же со мной согласился.

В других карманах не нашлось ничего интересного, кроме складного ножа, который Торндайк открыл и скрупулезно изучил. Он был из недорогих и вряд ли мог послужить поводом для ограбления.

– А на этом ремне не висят ножны? – спросил Торндайк, указывая на узкий кожаный пояс.

Отогнув полу бушлата, я посмотрел на брюки.

– Ножны есть, но без ножа. Должно быть, он выпал.

– Довольно странно. Матросский нож, как правило, подвержен сильной тряске. Он ведь предназначен для работы со снастями на реях, так чтобы матрос мог вынуть его из ножен одной рукой, другой держась за мачту. Такой нож безопасен в носке, поэтому в ножны входит все лезвие и половина рукоятки. У нашего утопленника был с собой складной нож, который отвечает всем требованиям к обычному ножу. Значит, можно предположить, что матросский нож он носил в качестве оружия для защиты. Остальное может показать только вскрытие. А вот и наш капитан.

Войдя в сарай, капитан Грампас сочувственно взглянул на труп.

– Нашли что-нибудь, проясняющее его исчезновение, доктор? – поинтересовался он.

– В этом деле есть пара любопытных деталей, но, как ни странно, единственно важным свидетельством можно считать лишь те слова офицера, над которыми вы так потешались, – ответил Торндайк.

– Да не может быть! – воскликнул капитан.

– Именно так. Офицер береговой охраны указал, что, отплывая, погибший набил трубку табаком из кисета. Но в его кисете махорка, а в трубке, которая у него в кармане, плиточный табак.

– А в других карманах нет плиточного табака?

– Ни кусочка. Но вполне возможно, что он имел какие-то остатки и набил ими трубку. Однако на его складном ноже нет никаких следов, а вы ведь знаете, как пачкает лезвие черный плиточный табак. Матросского ножа в ножнах нет, да и вряд ли он им кромсал табак, имея под рукой карманный нож.

– А вы уверены, что у него не было второй трубки?

– При нем была только одна, да к тому же чужая.