Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) Страница 22

– Чужая? – удивился капитан. – А почему вы так решили?

Встав у огромного клетчатого буя, он изумленно уставился на Торндайка.

– По тому, как выглядит мундштук. На нем глубокие отметины от зубов, по сути, он прокушен насквозь. Человек, грызущий свою трубку, обычно обладает определенными физическими качествами и прежде всего хорошими зубами. Но погибший был практически беззубым.

Немного подумав, капитан произнес:

– Не вижу, какое это имеет значение.

– Разве? А меня наводит на кое-какие мысли. Вот человек, который в последний раз набивал трубку табаком определенного сорта. Когда его находят мертвым, в трубке совершенно другой табак. Откуда он взялся? Есть только одно объяснение: погибший с кем-то встречался.

– Похоже на правду.

– Далее, его поясной нож потерян. Возможно, это ничего не значит, но все же следует иметь данный факт в виду. Есть еще одно любопытное обстоятельство: на затылке у него рана от удара о какой-то предмет, покрытый морскими желудями и известковыми червями. В открытом море нет ни свай, ни платформ. Возникает вопрос: обо что он мог удариться?

– Ну, это проще простого. Тело ведь три дня трепало приливом…

– Речь идет не о трупе. Рана была получена еще при жизни.

– Вот черт! Ну, лодка могла наткнуться в тумане на бакен, и он ударился об него головой, хотя, честно говоря, такое объяснение весьма хромает. Но ничего другого я предложить не могу.

С минуту он хмуро смотрел на свои ботинки, потом обратился к Торндайку:

– У меня идея. Дело это, видно, непростое. Так что я сегодня же поплыву на маяк и постараюсь разобраться на месте. Как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной в качестве консультантов? Отправляемся в одиннадцать, на маяке будем около трех, так что к вечеру вы сможете вернуться в город. Что скажете?

– Почему бы и нет, – с готовностью согласился я, предвкушая возможность проплыть по живописным местам в чудесный летний день.

– Отлично, мы тоже с вами, – поддержал меня Торндайк. – Джервис жаждет совершить морское путешествие, да и я не прочь размяться.

– Но это чисто техническая поездка, – уточнил капитан.

– Ничего подобного, – возразил Торндайк. – Это приятный морской вояж в вашем несравненном обществе.

– Да я вовсе не это имел в виду, – проворчал капитан. – Но если собираетесь остаться, пошлите человека за вещами, а мы завтра вечером отвезем вас обратно.

– Не будем беспокоить Полтона, – решил мой коллега. – Мы поедем на поезде из Блэкуола и заберем свои вещи сами. В одиннадцать, вы сказали?

– Около того. Если опоздаете, не страшно.

Лондонский транспорт достиг прямо-таки пугающего совершенства. Пыхтящий поезд и позвякивающая двухколесная «гондола» помогли нам пересечь город с такой скоростью, что около одиннадцати часов мы уже стояли на пристани с общим саквояжем и зеленым чемоданчиком Торндайка. У причала стоял катер, с подъемника которого свешивался полосатый цилиндрический буй. На сходнях возвышался капитан Грампас, его добродушная красная физиономия сияла от удовольствия. Буй осторожно уложили на носу, подъемник подтянули к мачте, ванты закрепили на винтовых талрепах, и катер, издав четыре ликующих гудка, развернулся, направив острый нос навстречу приливной волне.

Следующие четыре часа мы шли по Темзе, которая становилась все шире, и перед нами разворачивалась красочная панорама речных берегов. После Вулвичского плеса дым и запахи промышленных пригородов сменились свежими ароматами сельской природы. Серое нагромождение фабрик осталось позади, уступив место зелеными лугам и долинам с пятнышками пасущихся овец. У лесистых берегов стояли почтенные учебные суда, напоминая о временах дуба и пеньки, когда высокие трехпалубные парусники, красивые и величественные, как башни из слоновой кости, еще не сдались под натиском унылых серых посудин под военно-морским флагом, опустошающих карманы британских налогоплательщиков; о временах, когда моряки были морепроходцами, а не морскими механиками.

Упорно сопротивляясь приливу, катер пробирался между бесчисленными плавательными средствами: там были баржи, каботажные парусные суда, шхуны и бриги, неуклюжие грузовые пароходы с голубыми трубами, шаткие барки с крутящимися ветряками, гигантские лайнеры, которые, казалось, чуть сплющились под собственной тяжестью. За кормой проплывали Эрит и Перфлит, Гринхит и Грайс. Трубы Нортфлита, нагромождение крыш Грейвсенда, якорные стоянки и пушки морских батарей – все осталось позади, и вскоре перед нами засветилась голубизной необъятная ширь моря.

Около половины двенадцатого нас подхватил отлив, что, судя по быстрой смене пейзажей и свежему ветерку, существенно увеличило нашу скорость передвижения.

Но на море и в небесах царило летнее спокойствие. В нежной голубизне парили кудрявые облака, суда дрейфовали с повисшими парусами, большой полосатый буй с колоколом дремал на солнце над своим неподвижным отражением в воде. Набежавшая волна от нашего катера заставила его чуть качнуться и звякнуть, после чего он опять погрузился в сон.

Вскоре впереди показался вытянутый силуэт маяка на винтовых сваях, пламенеющий в лучах послеполуденного солнца. Подплыв ближе, мы различили слово «Гедлер», написанное огромными белыми буквами, и двоих мужчин на галерее, которые разглядывали нас в подзорную трубу.

– Вы туда надолго, сэр? – спросил у капитана Грампаса шкипер. – Нам ведь надо еще установить буй и забрать с северо-восточной мели старый.

– Тогда лучше оставьте нас на маяке, а когда закончите с буями, заберете на обратном пути. Я не знаю, сколько времени мы там пробудем.

Судно подошло к маяку, с него спустили шлюпку, и пара крепких матросских рук доставила нас на место.

– Сейчас замажете свои городские костюмчики, – заметил капитан, сам одетый с иголочки. – Всю грязь оботрете боками.

Мы посмотрели на металлические конструкции. Отлив обнажил сваи и лестницу, облепленные водорослями, морскими желудями и трубочками известковых червей. Однако мы были не столь неуклюжи, как думал капитан, и без труда последовали за ним вверх по скользкой лестнице. Торндайк крепко прижимал к себе зеленый чемоданчик, с которым не желал расставаться ни на минуту.

– Мы с этими джентльменами прибыли сюда в связи с гибелью смотрителя Джеймса Брауна, – объявил капитан, когда мы добрались до галереи. – Кто из вас Джефрис?

– Я, сэр, – ответил высокий плотный мужчина с квадратной челюстью и нависшими бровями. Левая рука у него была перевязана.

– Что приключилось с вашей рукой? – спросил капитан.

– Порезался, когда чистил картошку. Так, пустяки, сэр.

– Вот что, Джефрис. Тело Брауна нашли на берегу, и я бы хотел задать вам несколько вопросов. Будете выступать в качестве свидетеля, так что рассказывайте все, что знаете.

Мы вошли в комнату и расположились за столом. Капитан раскрыл массивную записную книжку, а Торндайк пытливым взглядом окинул комнату, словно делая мысленную опись всего, что там находилось. Рассказ Джефриса не добавил ничего нового. Он видел, как к маяку приближалась лодка с сидящим в ней мужчиной. Потом опустился туман, и лодка исчезла из виду. Он включил туманный гонг и стал наблюдать за морем, но она больше не появилась. Это все, что он знал. По его предположению, лодка прошла мимо маяка и была отнесена в море отливом, который как раз набирал силу.

– В котором часу вы последний раз видели лодку? – спросил Торндайк.

– Около половины восьмого.

– Кто там сидел? – задал вопрос капитан.

– Не знаю, сэр. Он греб спиной ко мне.

– У него с собой имелись сумка или сундучок? – продолжал допытываться Торндайк.

– Да, сундучок был. Маленький такой, зеленый и с веревочными ручками.

– Перевязанный веревкой?

– Да, один раз, чтобы не открывалась крышка.

– Где он лежал?

– На корме, сэр.

– Как далеко находилась лодка, когда вы видели ее в последний раз?

– В полумиле от маяка.

– В полумиле? – воскликнул капитан. – Как же, черт побери, вы могли разглядеть какой-то там сундучок?

Смотритель покраснел и подозрительно покосился на Торндайка.

– У меня была подзорная труба, сэр, – хмуро пояснил он.

– Понятно. Достаточно, Джефрис. Вам придется прийти на допрос. Скажите Смиту, что я хочу с ним поговорить.

Мы с Торндайком подвинули стулья к окну, выходившему на море. Но не море и проплывающие суда привлекли внимание моего коллеги. На стене рядом с окном висела вырезанная из дерева полка с трубками. Торндайк увидел ее, когда мы входили в комнату, и временами с интересом рассматривал.

– Похоже, вы все тут заядлые курильщики, – заметил он, обращаясь к смотрителю Смиту, когда капитан закончил инструктировать сменщика.

– Да, сэр, что скрывать, любим побаловаться табачком. Живем затворниками, а табак здесь дешево обходится.

– Почему?

– Да нам его подвозят. Когда мимо идут какие-нибудь иностранцы, особенно голландцы, они подбрасывают нам плитку-другую. Мы же не на берегу, значит, пошлину платить не надо.