Филлис Джеймс - Бесспорное правосудие Страница 28

Они отошли на следующую линию и так понемногу отступали все дальше, пока не достигли двадцати пяти метров; они стреляли, проверяли результаты, перезаряжали оружие и снова проверяли результаты. Выпустив семьдесят пуль, напарники стали ждать, пока инструктор подведет итоги стрельбы. Прошли квалификацию оба, но результаты Кейт были лучше.

Пирс наконец прервал молчание:

– Мои поздравления. Продолжай в том же духе, и тебя пригласят в охранники королевской семьи. Только вообрази себе праздники в саду Бук-Хауса[14].

Они сдали под расписку пистолеты и снаряжение, получили подписанные карточки и уже шли к лифту, когда раздался телефонный звонок.

Дежурный офицер высунулся из офиса:

– Это вас, мэм.

Кейт услышала в трубке голос Дэлглиша:

– Пирс с тобой?

– Да, сэр. Мы только что отстрелялись.

– Подозрительная смерть по адресу Полет-Корт, восемь, – в Мидл-Темпл. Жертва – Венис Олдридж, королевский адвокат-криминалист. Захватите чемоданчики со всем необходимым для подобных случаев и встретимся на месте. Охранник откроет ворота со стороны Тюдор-стрит и покажет, где припарковаться.

– Темпл? – переспросила Кейт. – Разве это не относится к полиции Сити?

– Обычно да, но тут будем работать в одной упряжке. Попытка сотрудничества. На самом деле граница между Вестминстером и Сити проходит как раз через «номер восемь». Лорд-судья Бутройд с супругой занимают верхний этаж, и, как говорят, половина спальни леди Бутройд находится в Вестминстере, а вторая – в Сити. Они оба сейчас находятся вне Лондона, что облегчает наше положение.

– Хорошо, сэр, мы едем.

В лифте Кейт посвятила Пирса в обстоятельства дела.

– Выходит, нам придется работать с этими верзилами из Сити, – сказал Пирс. – Где они только берут таких великанов? Возможно, сами разводят. А какое это имеет отношение к нам?

– Убит известный барристер, наверху живут лорд-судья и его жена, священная территория Мидл-Темпл. Необычное место преступления.

– И необычные подозреваемые. И еще – глава «Чемберс», возможно, знает нашего комиссара. А.Д. это понравится. Время свободное от допросов с пристрастием членов коллегии он сможет посвятить созерцанию памятников тринадцатого столетия в Круглой башне. Возможно, это вдохновит шефа на написание нового томика стихов. Пора уже подарить нам шедевр.

– Предложи ему. Хочется посмотреть на его реакцию. Кто из нас поведет машину?

– Давай ты. Хочу доехать до места без аварий. Вся эта пальба расстроила мои нервы. Терпеть не могу грохот, особенно если сам являюсь причиной.

Застегивая ремень безопасности, Кейт вдруг сказала:

– Хотелось бы мне знать, почему я с таким нетерпением жду этих состязаний. Мне трудно представить, что я убиваю зверя – тем более человека, а вот оружие люблю. Просто нравится стрелять. Нравится ощущать в руке «Смит и вессон».

– Тебе нравится стрелять, потому что это искусство, и ты в нем сильна.

– Наверное, не только поэтому. Стрельба не единственное, что у меня хорошо получается. Я начинаю думать, что стрельба наркотик.

– Только не для меня, – сказал Пирс. – Впрочем, я стреляю хуже. То, в чем мы сильны, дает нам ощущение власти.

– Так вот к чему все сводится, к власти?

– Конечно. Ты держишь в руке вещь, которая может убить. Что еще может дать большее сознание власти? Неудивительно, что это сродни наркотику.

Разговор получился не очень приятный. Усилием воли Кейт заставила себя выбросить стрельбище из головы. Их ждала новая работа. Как обычно, перед новым делом она почувствовала в крови радостное возбуждение и в очередной раз подумала, какая она счастливая. У нее была любимая работа, которую она делала хорошо, и замечательный начальник, которым она восхищалась. И вот теперь это убийство, сопровождающие обстоятельства которого предполагали волнение, человеческий интерес, увлекательное расследование и удовлетворение от конечного успеха. Но чтобы она могла пережить все эти чувства, кто-то должен умереть. Не самое приятное открытие.

Глава тринадцатая

На Полет-Корт, восемь, Дэлглиш прибыл первым. В набирающем силу утре внутренний двор выглядел пустынным и мирным. В свежем, ароматном воздухе ощущалась легкая изморозь, предвещавшая еще один не по сезону теплый день. Большой конский каштан стоял, налитый тяжестью, как в разгар лета. Только несколько листьев на нем засохли и стали ломкими, охваченные коричневато-золотым осенним увяданием. Входя во двор с «чемоданчиком детектива», который на первый взгляд казался обычным кейсом, Дэлглиш вдруг подумал: интересно, за кого мог бы принять его случайный прохожий. Возможно, за стряпчего, пришедшего проконсультироваться по текущему делу. Впрочем, вокруг никого не было. Двор, словно территория при провинциальной церкви, спокойно ждал начала дня вдали от шумных Флит-стрит и Эмбанкмент.

Как только он подошел к нужному дому, дверь перед ним открылась. Его, конечно, уже ждали. Молодая женщина, чье помятое и опухшее лицо говорило о том, что она недавно плакала, тихим голосом приветствовала его и тут же скрылась в расположенной слева приемной, где села за стол и уставилась в пространство. Из комнаты справа вышли трое мужчин, в одном из них Дэлглиш с удивлением узнал судебно-медицинского эксперта Майлза Кинастона.

Обменявшись с ним рукопожатием, Дэлглиш спросил:

– Это что, Майлз? Предчувствие?

– Нет, совпадение. У меня утренняя консультация в коллегии Э. Н. Мамфорда во Внутреннем Темпле. Я приглашен со стороны защиты в деле Мэннинга, которое слушается на следующей неделе в Олд-Бейли. – Он представил остальных мужчин: Хьюберт Лэнгтон и Дрисдейл Лод. Дэлглиш мельком видел обоих раньше. Лод пожал ему руку с осторожностью человека, не вполне уверенного, стоит ли напоминать об их знакомстве.

– Она в своем кабинете на втором этаже, прямо над нами. Проводить вас? – спросил Лэнгтон.

– Немного позже. Кто ее обнаружил?

– Наш старший клерк Гарри Нотон, когда пришел утром на работу. Около девяти часов. Сейчас он в своем офисе вместе с одним из младших клерков Терри Гледхилом. Из служащих здесь также присутствует секретарь мисс Колдуэл, она открыла вам дверь. Остальные служащие и члены «Чемберс» вскоре появятся. Не уверен, что удастся не пустить адвокатов в их рабочие кабинеты, но вот служащих можно будет отпустить домой.

Ища поддержки, Лэнгтон оглянулся на Лода.

Голос Лода прозвучал твердо:

– Конечно, мы будем по возможности помогать. Но рабочий процесс останавливать нельзя.

– Однако расследование убийства – если это убийство – важнее всего остального, – холодно произнес Дэлглиш. – Нам придется осмотреть помещение, и чем меньше при этом будет присутствовать людей, тем лучше. Мы не намерены зря тратить время – ни наше, ни ваше. Найдется у вас комната, которую можно временно использовать для опросов?

– Можете занять мою. Она двумя этажами выше, в глубине здания. Или приемную. Если мы закроем коллегию на утро, она будет свободна.

– Спасибо. Приемная подойдет. А пока будет лучше, если вы останетесь здесь, а мы тем временем предварительно осмотрим труп. Детективы Кейт Мискин и Пирс Тарант едут сюда с группой поддержки. Нужно отгородить часть двора, но, надеюсь, ненадолго. И еще мне хотелось бы иметь список всех сотрудников «Чемберс» и их адреса, а также план Мидл-Темпл и Внутреннего Темпла с обозначенными входами. Очень поможет, если найдется к тому же план этого здания с пометками, в какой комнате кто сидит.

– У Гарри в кабинете есть план Темпла. Мне кажется, на нем указаны все входы. А мисс Колдуэл я попрошу напечатать для вас список членов коллегии. И служащих тоже.

– А ключ? – спросил Дэлглиш. – У кого он?

Лэнгтон вытащил ключ из кармана и отдал детективу.

– Я запер обе двери – и внешнюю, и внутреннюю, после того, как мы с Лодом побывали там, – сказал он. – Этот ключ отпирает обе двери.

– Спасибо. – Дэлглиш повернулся к Кинастону: – Пойдем, Майлз?

Внимание Дэлглиша привлек, хотя и не удивил, тот факт, что Кинастон не осмотрел труп сам, а ждал его. Как судебно-медицинский эксперт Майлз не знал себе равных. Он быстро приезжал на место. Работал без суеты и жалоб, каким бы неудобным ни было место преступления и как бы отвратительно ни выглядел разложившийся труп. Говорил мало, но всегда по делу, и абсолютно не прибегал к тому черному юмору, которым любят злоупотреблять некоторые его коллеги, не всегда лишенные дарования, желая продемонстрировать нечувствительность к самым ужасным проявлениям насильственной смерти.

Одет он был, как и всегда – независимо от времени года, в твидовый костюм с жилетом и тонкую шерстяную рубашку с воротничком на пуговицах. Поднимаясь по лестнице за тяжело ковылявшим экспертом, Дэлглиш в очередной раз поразился разнице между грубоватой фигурой Кинастона и деликатными и точными движениями его пальцев в белых резиновых перчатках, погруженных во внутренности безмолвного тела, почтительным обращением опытных рук с оскорбленной насилием плотью.