Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) Страница 4

Вечером, в восемь часов, когда уже было включено освещение, врач склонился над Мегрэ.

– Скажите, насколько это серьезно?

– Ну, потребуется время… Пару недель постельного режима.

– А не мог бы я, скажем, устроиться в гостинице?

– Вам здесь не нравится? Конечно, если найдется человек, чтобы ухаживать за вами…

– Послушайте! Между нами, что вы думаете о маньяке из Бержерака?

Врач некоторое время молчал. Мегрэ добавил:

– Вы тоже считаете, как многие горожане, что это сумасшедший, живущий в лесу?

– Нет, я так не думаю!

Черт возьми! У Мегрэ было достаточно времени, чтобы проанализировать все, что он узнал, вспомнить несколько похожих преступлений, с которыми он имел дело или о которых слышал.

– Это человек, который в обычной жизни ведет себя, как вы или я, не так ли?

– Это весьма вероятно!

– Иначе говоря, вполне возможно, что он живет в Бержераке, работает здесь…

Хирург как-то странно посмотрел на Мегрэ. Казалось, он смущен и колеблется.

– У вас есть какие-нибудь соображения? – продолжал Мегрэ, не сводя глаз с лица врача.

– У меня их много… То одно, то другое… Сначала я обдумываю их, а потом с возмущением отбрасываю… Снова обдумываю… Если рассматривать людей под определенным углом, любого можно подозревать в нарушениях психики…

Мегрэ засмеялся.

– И вы перебрали всех жителей города! Начиная с мэра, или даже с прокурора, и до последнего бродяги… И конечно, не забыли ваших коллег, каждого служащего госпиталя…

Нет! На лице хирурга не было и тени улыбки.

– Минутку… Не шевелитесь… – Он зондировал рану с помощью тонкого длинного стержня. – Все гораздо страшнее, чем вы думаете…

– Сколько жителей в Бержераке?

– Где-то около шестнадцати тысяч. Все, что я знаю, наводит меня на мысль о том, что маньяк относится к высшим слоям местного общества. И даже…

– Разумеется, игла, – буркнул Мегрэ, скривившись, потому что действия хирурга причинили ему боль.

– Что вы имеете в виду?

– Игла, проникшая прямо в сердце два раза подряд без малейшего отклонения, говорит об определенном знании анатомии.

Врач молчал с озабоченным видом. Он закончил перевязку плеча и выпрямился с облегченным вздохом.

– Значит, вы предпочитаете устроиться в гостинице?

– Да… Я вызову сюда жену.

– И вы хотите заняться этим делом?

– Конечно!

Дождь мог все испортить. Но ни капли дождя не выпадало по меньшей мере недели две.

Мегрэ был помещен в лучший номер гостиницы «Англетер» на втором этаже. Кровать придвинули вплотную к окну, так что он мог наслаждаться видом на центральную площадь и наблюдать, как тень на протяжении дня медленно перемещалась с одной стороны площади к другой.

Мадам Мегрэ воспринимала ситуацию точно так, как она воспринимала все остальное: не нервничая и ничему не удивляясь. Она оказалась в этом номере лишь час назад, но уже превратила его в свою комнату, расставив все по своему усмотрению и сделав его более уютным.

Точно так же она вела себя два дня назад, находясь у постели ожидавшей ребенка сестры в Эльзасе.

– Ты бы видел, какая у нее родилась девочка! Она весит около пяти килограммов!

Мадам Мегрэ расспрашивала хирурга:

– Доктор, что ему можно есть? Как насчет куриного бульона? Но вы должны запретить ему кое-что: трубку! И конечно, пиво! Я уверена, он в любой момент может попросить, чтобы я принесла ему…

На обоях, которыми был оклеен номер, чередовались замечательные цвета – красный и зеленый. Кроваво-красный и ядовито-зеленый! Длинные полосы, которые под лучами солнца, казалось, звенели, словно струны!

Мебель из покрытой лаком болотной сосны была просто отвратительной, да к тому же весьма неуверенно державшейся на слишком хрупких ножках.

Большая комната с двумя кроватями. Старинный камин, которому было около двухсот лет, с засунутым в него дешевым современным радиатором.

– Я только не могу понять, зачем ты спрыгнул с поезда вслед за этим человеком… Ты же мог упасть на рельсы… Кстати, знаешь, что я придумала? Я приготовлю тебе лимонный крем. Надеюсь, они позволят мне пользоваться здешней кухней…

Дневные сны теперь стали более редкими. Даже с закрытыми под лучами солнца глазами Мегрэ обычно посещали мысли, ставшие довольно ясными.

Он продолжал перебирать в уме персонажи, созданные или воссозданные его воображением.

Первая жертва – фермерша. Интересно, замужняя?.. С детьми?..

– Она была замужем за парнем из фермерской семьи и не очень ладила со свекровью. Та считала ее кокеткой, надевавшей шелковое платье, чтобы доить коров…

Терпеливо, любовно, подобно тому, как художник работает над картиной, Мегрэ рисовал в воображении портрет женщины, представляя ее ухоженной, довольно соблазнительной, с аппетитными формами, привнесшей в дом родителей мужа элементы современного быта – к примеру, каталоги парижских модельеров.

Она возвращалась из города… Он отчетливо видел дорогу… Все дороги здесь должны быть похожи: по обеим сторонам растут высокие, дающие густую тень деревья… Проезжая часть покрыта очень белой меловой пылью, которая словно подрагивает под лучами солнца…

Потом эта девочка на велосипеде.

– У нее был парень?

– О нем мне ничего не известно. Она каждый год проводила две недели каникул в Париже у тетки…

Постель была влажной от пота. Хирург навещал комиссара дважды в день. После завтрака приезжал на своем «форде» Ледюк. Он неловко маневрировал под окнами, стараясь припарковаться у обочины.

На третий день он появился, как и комиссар полиции, в соломенной шляпе.

Очередной визит нанес прокурор. Он принял мадам Мегрэ за служанку и протянул ей трость и котелок.

– Надеюсь, вы простите нам это недоразумение… Но так как при вас не оказалось документов…

– Да, мой бумажник пропал. Но вы садитесь, мой дорогой…

Вид у прокурора всегда был очень агрессивный. Он ничего не мог с этим поделать. Такое выражение его облику придавали короткий нос картошкой и усы, казавшиеся слишком жесткими.

– Это весьма скверное дело, способное нарушить спокойствие в нашем прекрасном городе. Лучше бы оно случилось в Париже, где господствует порок. Но здесь!..

Черт возьми! У него тоже были густые брови! Такие же, как у фермера! Как у доктора! Седые брови, которые Мегрэ автоматически приписывал человеку из поезда!

И у него была трость с резным набалдашником из слоновой кости.

– В общем, я надеюсь, что вы быстро поправитесь и у вас не останется плохих воспоминаний о пребывании в наших краях!

Это был всего лишь визит вежливости, и прокурор поспешил откланяться.

– У вас прекрасный врач… Это ученик Мартеля. Жаль, конечно, что…

– Жаль что?..

– Это я так… Не беспокойтесь. До свидания. Я попрошу ежедневно сообщать мне о вашем здоровье.

Мегрэ с удовольствием отведал лимонный крем – настоящий кулинарный шедевр. Но его сильно раздражал доносившийся из ресторана соблазнительный аромат трюфелей.

– Неслыханно! – восклицала его жена. – Они используют трюфели так, словно это жареный картофель! Можно подумать, что трюфели стоят здесь какие-то гроши! Даже в меню за пятнадцать франков…

Затем настала очередь Ледюка.

– Садись, дружище. Немного крема?.. Нет? Скажи, что тебе известно о личной жизни моего врача? Ведь я даже не знаю, как его зовут…

– Это доктор Риво! Я мало что могу сказать о нем… Так, слухи… Он живет с женой и свояченицей. Соседи говорят, что эта свояченица для него все равно, что вторая жена… Но, конечно…

– А прокурор?

– Господин Дюурсо? Тебе уже рассказали?..

– Давай, выкладывай!

– У него есть сестра, вдова капитана дальнего плавания, и она сумасшедшая. Говорят, что он поместил ее в психиатрическую больницу из-за денег…

Мегрэ наслаждался. Его старый друг с недоумением наблюдал, как тот смотрит, прищурившись, на площадь.

– Что еще?

– В общем, ничего! В таком маленьком городке…

– Только видишь ли, старина, этот городок совсем не такой, как другие! Это город, в котором орудует маньяк!

Мегрэ казалось забавным, что Ледюк всерьез обеспокоен.

– Маньяк на свободе! Маньяк, который только иногда становится маньяком, а все остальное время ведет себя как ты, как я…

– Твоя жена не слишком скучает здесь?

– Она потрясла местных поваров! Она то дает кулинарные рецепты шеф-повару, то записывает его советы… Кстати, может быть, именно шеф-повар и является маньяком!

Ощущение, что ты чудом избежал смерти, пьянит, словно крепкое вино. И теперь ты выздоравливаешь, о тебе заботятся… И при этом все происходит в какой-то нереальной обстановке…

К тому же ты можешь заставлять работать свои мозги, хотя твое поведение и походит на праздное занятие…