Галина Куликова - Неземное тело Страница 22

Как только свет Сашиного фонарика поглотила темнота, он зажег свой собственный. Сразу стало как-то неуютно и неромантнчно.

— Что она тут делала? — спросил Корнеев вполголоса. — Насколько я могу судить, озеро должно быть глубоким.

— Может быть, оно мелкое, как лужа? — не согласилась Лайма.

— Разве ты ничего не чувствуешь? Я просто кишками ощущаю, что под нами — бездна.

— Не выдумывай.

— Раз уж мы сюда попали, давай проверим?

Лайма понятия не имела, как он собирается это проверять.

— Стой тут, — велел Корнеев, побежал к вехам, на которых была закреплена веревка, объяснив по дороге: — Мы привяжем к веревке гантель и опустим ее на дно. И поглядим, что будет.

Лайма подобралась к самой кромке воды. Стояла и смотрела, как ее напарник возится с уздами. Ей, конечно, было любопытно, насколько тут глубоко, но все же не до такой степени, чтобы долго тут задерживаться. Никакого практического смысла в измерении глубины спрятанного среди болот водоема она не видела.

— Это Дурное озеро! — напомнила она Корнееву. — Может, не будем в него ничего бросать? Мало ли что оттуда выскочит? Мы в него — гантель, а оно в нас какую-нибудь кикимору?

— Не выдумывай, командир. — Когда Корнеев чувствовал, что она побаивается, то мгновенно распускал петушиный хвост. — Если там что и водится, так только лягушки.

Лайма тут же подумала, что никакого кваканья слышно не было. Ох, и опасное место! Что это за болото, которое не квакает на все голоса?

Корнеев притащил на берег и сложил кольцами огромный моток веревки. И с удовлетворением констатировал:

— Здесь метров двадцать, не меньше, — отобрал у Лаймы гантель и свободный конец веревки крепко привязал к ней. — Ну, приступим.

Взял гантель и опустил ее в воду у самого берега. Гантель охотно пошла ко дну, потянув за собой канат. Тот начал погружаться в озеро довольно шустро. Лайма с Корнеевым стояли рядом и с невероятным изумлением наблюдали, как кольца разматываются одно за другим. В конце концов не осталось вовсе ничего, и «хвост», прошелестев по траве, скользнул в серебряную жижу.

— Оно чудовищно глубокое, — дрожащим голосом заметила Лайма. — Просто какой-то Марианский желоб.

— А я про что, — пробормотал Корнеев, не сводя глаз с поверхности воды. Он смотрел с таким ожиданием, как будто бы его гантель могла неожиданно вернуться, поднявшись с самого дна.

— Пойдем домой, — предложила Лайма. — А то мне что-то не по себе.

Они снова взялись за руки, как маленькие дети, заблудившиеся в лесу, и двинулись в обратный путь, ориентируясь все по тем же длинным палкам, от которых Корнеев отвязал веревку.

— Может быть, подкрасться к дому Саши и подглядеть, что она будет делать с тем пакетом? Запросто можно подобраться — сторожевой собаки у нее нет. А Лили можно задобрить печеньем.

— Зато у нее есть Гарик, —напомнила Лайма. — Думаю, он умнее и опаснее любой цепной собаки. Видел его сросшиеся брови?

— Брови — это не показатель свирепости, — возразил Корнеев. — Никогда не доверяй первому впечатлению. — Он вообще не верил в то, что женщины могут быть хорошими физиономистами. — Кроме того, Гарика сейчас нет дома.

— О! Так это он отправился на любовное свидание?

— А я про что? Ну, так как? Рискнем подобраться к Сашиному окну?

— Тебе просто хочется посмотреть, как она будет переодеваться, — буркнула Лайма. — Подсматривай, если невтерпеж, а я не вижу в этом никакого смысла.

— Неужели тебя не интересует содержимое того мешка, который она потащила с собой?

— Может, она головастиков ловила, — уперлась Лайма. — Не жемчуг же она горстями таскала из озера?

— А давай…

— Нет! — резко ответила Лайма. — Это заманчиво, конечно, но в воду я тебя не пущу.

— Но с Сашей ничего не случилось!

— Она на берегу стояла, у воды. Пойдем отсюда. Если уж на то пошло, есть смысл вернуться на это озеро в светлое время суток и сачком пройтись по дну. Не останавливайся, а то упустишь шанс посмотреть, как Саша выйдет из душа.

Обратная дорога показалась им в два раза длинней. Лайма устала и после пережитого страха чувствовала абсолютное опустошение. Когда незадачливые агенты наконец вышли на шоссе, она застонала:

— У меня дико болят ноги! Вероятно, когда ходишь по болоту, напрягаются какие-то другие мышцы.

Корнеев удивленно посмотрел на нее, и она объяснила:

— Ну, знаешь, так бывает, когда долго носишь обувь без каблука, а потом надеваешь шпильки. Те мышцы, которые действуют при ходьбе на шпильках, при ходьбе без каблука не задействованы вообще. И к вечеру коленки начинают так дрожать от напряжения!

Корнеев долго молчал, потом заметил:

— Я никогда не смогу понять, о чем думают женщины. Даже пытаться не стоит. Ваши проблемы кардинально отличаются от наших. Сказать по правде, они такие мелкие!

— Конечно, у вас проблемы совсем другие, — съехидничала Лайма. — Суперважные. Сидеть с банкой пива перед телевизором, чесать пузо и рассуждать о том, смогут ли лейбористы, возглавляемые Тони Блэром, одержать третью победу подряд и сформировать правительство.

Они миновали перелесок, отыскали заветный лаз и тут разделились: Корнеев пошел дальше — искать дерево, которое поможет преодолеть Сашин забор, а Лайма отправилась домой. Однако в дом она не попала. Ключ они, уходя, спрятали в тайнике под камушком, и теперь этот камушек было невозможно обнаружить. Согнувшись в три погибели, Лайма прошлась вдоль дорожки, переворачивая все, что привлекало ее внимание, но безрезультатно.

Поминая всех чертей по имени, она метнулась к загородке, отделяющей их участок от Сашиного. Собиралась найти зазор между досками и окликнуть Корнеева, если он уже на месте. Однако вдоль забора тесно росли кусты крыжовника. И как только она вторглась в них, колючки мигом вонзились в ее тело.

— Ай! — пискнула Лайма и попятилась, ломая ветки и производя изрядный шум.

Освободившись, она принялась слюнявить пальцы и тереть царапины и не услышала, как сзади к ней подошел Анисимов.

— Что вы тут делаете? — спросил он с подозрением.

Лайма подпрыгнула от неожиданности и рывком повернулась к нему:

— Вы меня напугали до смерти!!! Разве можно так подкрадываться?

— Я не подкрадывался.

— Нужно было окликнуть меня издали!

Истощенная ночными переживаниями, она завелась с полоборота.

— Но я не знал, что это вы. Кроме того, с какой стати мне ночью вопить на улице?

Лайма полизала палец, который саднил особенно сильно, и воинственно спросила:

— А что это вы бродите по моему участку?!

Выпятила грудь и подбоченилась, изо всех сил пытаясь реанимировать чувство собственного достоинства.

— Я думал, в кустах злоумышленники.

— Вам-то какое дело? Мои кусты, и злоумышленники тоже, стало быть, мои. И вообще — почему вы не спите? — Она оглядела его с ног до головы, намекая на то, что он при полном параде.

— Охраняю ваш покой, — язвительно ответил Анисимов. — А вы чего тут лазите по кустам?

Лайма побегала глазами по сторонам и важно сказала:

— Проверяю, не созрел ли крыжовник.

— Что ж, самое время.

Они некоторое время молчали, потом Анисимов удивленно заметил:

— Знаете, от вас пахнет жабами.

В общем, в этом не было ничего удивительного, если учесть, что у нее в ботинках скопилась болотная жижа, а все ноги были испачканы тиной.

— Спасибо за комплимент, — ответила она, вздернув подбородок. — Я подумаю, не сменить ли мне туалетную воду.

Обогнула его и направилась к дому, бросив через плечо:

— И не заходите больше за забор.

— Между нами еще нет забора, — напомнил Анисимов.

— Не заходите за воображаемый забор, — упорствовала Лайма. — Тем более, что вы уже наметили его двумя палками.

Она презрительно указала на результаты его сегодняшних трудов и взбежала по ступенькам на крыльцо.

— В следующий раз, когда пойдете ночью по ягоды, не шумите, как лось в буреломе, — тут вам все-таки поселок, а не хутор.

Сделав это оскорбительное замечание, он круто развернулся и пошел прочь, ни разу не оглянувшись. Лайма фыркнула и тут же вспомнила, что ключ-то она так и не нашла. Однако не успела и шагу сделать, как дверь отворилась, и на пороге появился Корнеев.

— Я не смог перелезть, — признался он. — Очень высоко, и ни одного дерева поблизости. Кстати, я видел вас с писателем в кустах, что вы там делали?

— Решали территориальные споры.

— Но почему он не спит по ночам? — Корнеев стащил с себя водолазку и двинулся к холодильнику.

— Размышляет, как аннексировать часть нашего сада. Подожди-ка, что ты собираешься делать?

— Поесть, — он удивленно посмотрел на нее.

— Грязными руками?

— Но, командир…

— Отставить холодильник, идти в ванную. Я пока что-нибудь соображу.

Они оба наелись, как косцы после целого дня работы, и залегли спать. И спали долго, до самого обеда.