Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц Страница 23

— Босиком?

— Нет, конечно, — замямлил я.

Муся быстро усадила меня на пуфик. Я покорно смотрел, как она, ловко шевеля сардельками пальцев, зашнуровывает ботинки. Какой смысл сражаться с мчащимся по рельсам паровозом? Руками многотонную машину ни за что не остановить. Догонит и раздавит!

Ритуал проводов занял минут пятнадцать, я больше не сопротивлялся. Шапочка, шарф, перчатки… Потом Мусе показалось, что мое пальто не слишком чистое, и она принялась истово орудовать щеткой.

Наконец я был выпущен ею на волю под напутственные слова:

— Осторожней, не гоните.

— Хорошо, впрочем, я езжу аккуратно.

— Никого не подвозите.

— Ни в коем случае.

— Если хулиганы пристанут, сразу суйте им, что просят. Жизнь сейчас такая, что за копейку удавят.

— Только приблизится грабитель, я мигом сам разденусь, — с самым серьезным видом пообещал я.

— А вот этого делать не надо! — предостерегающе подняла толстый палец Муся. — Еще замерзнете, просто кошелечек отдайте с часами.

— Без проблем.

— В городе не ешьте, заразу подцепите. Упаси вас бог всякую дрянь покупать!

— Я и не собирался, — сказал я чистую правду и ткнул в кнопку вызова лифта.

Но подъемник не спешил на наш этаж, и Муся продолжила наставления:

— Допоздна не задерживайтесь, сейчас темнеет рано.

Я кивнул.

— Еще… — начала было Муся, но тут передо мной распахнулись дверцы, я влетел в кабину и быстренько нажал на цифру «1».

Ей-богу, прислуга перебарщивает с заботой. Даже мама в детстве, отпуская меня маленького в школу, не давала столь глобальных напутствий. Слава господу, я избавился наконец от домработницы.

Лифт замер, двери разошлись в разные стороны, и я тут же наткнулся глазами на Мусю, красную, запыхавшуюся и растрепанную.

— Уф, — прерывающимся от тяжелого дыхания голосом, заявила она, — слава богу, успела, думала, не догоню!

— Чего тебе надо? — весьма невежливо перешел я с прислугой на «ты».

— Вот, — она стала запихивать мне в карман носовой платок, — свеженький забыли!

— Ты утром положила мне целых четыре штуки!

— Так они небось испачкались! — воскликнула домработница. — Вынете при посторонних, захотите вспотевший лобик вытереть и позору не оберетесь. Красивый, элегантный, не мужчина, а леденец на палочке и… с грязным, мятым платком в кармане.

Всю мою злость как ураганом сдуло. Нет, Муся неподражаема!

— Ну ступайте уже, — легонько подтолкнула меня в спину Муся, — нельзя, одевшись, в тепле париться, выйдете на улицу, и готово! Воспаление легких.

— Сама не стой на холоде раздетой, — я тоже решил проявить заботу и стал мелкими шажками продвигаться к выходу.

— Иван Павлович! — умилилась Муся.

Я, испугавшись, что она сейчас снова зарыдает, вспуганным сайгаком выскочил во двор и, чуть не упав на скользком тротуаре, бросился к «Мерседесу».

— Говорила же, осторожней надо, — несся над улицей бас Муси, — так нет, торопится, ровно на свадьбу опаздывает.

Глава 14

Ольга Марковна жила на краю света. Это был один из самых дальних столичных районов. Так и хотелось спросить у его жителей:

— Простите, время тут у вас московское?

Покрутившись на машине вокруг совершенно одинаковых блочных башен и подивившись, каким образом люди тут находят свои квартиры, я от души пожалел Ольгу Марковну. Занятия в институтах начинаются рано, ей небось приходится вставать ночью, иначе никак не успеть в УПИ к девяти утра. Хоть теперь она работает в другом месте.

Я добрался до нужной двери и позвонил.

— Кто там? — прошелестело из-за створки.

— Будьте любезны, откройте, меня зовут Иван Павлович Подушкин, я не вор, не грабитель и не разбойник. Мне просто надо с вами побеседовать.

В квартире воцарилась тишина. Что ж, понять женщину можно, она живет одна, на улице вечер, а в дверь ни с того ни с сего звонит посторонний мужчина. Многие из вас ни за что не откроют в подобной ситуации, и, кстати говоря, правильно сделают. Но мне просто необходимо побеседовать с «немкой».

— Пожалуйста, — взмолился я, кожей ощущая страх, исходящий от Ольги Марковны, — меня к вам направила Алена.

— Какая? — спросила хозяйка.

— Ваша бывшая студентка, подруга Стаси и Карины, вы жили у нее какое-то время в прошлом году.

Загремела цепочка, залязгал замок, и перед мной возникла высокая фигура. Я окинул Ольгу Марковну взглядом. Увы, большинство женщин не понимает, что худая корова еще не газель. Некоторым дамам на роду написано быть пампушечками, а они изводят себя диетами и добиваются всеми правдами и неправдами стройности, которая уродует их донельзя.

Ольга Марковна была дылдой. Слишком, на мой взгляд, высокая, излишне худая, с физиономией, похожей на морду больного кролика. Плохо постриженные волосы свисали вдоль впалых щек. Красок в лице не было никаких, кроме серой. На ее месте, посмотрев беспристрастным взглядом на себя в зеркало, я бы мигом кинулся за декоративной косметикой. Пару раз я наблюдал за волшебным превращением жабы в нимфу. И понадобилось для этого всего пять-шесть коробочек, тюбиков и флакончиков.

— Что Алене надо? — вяло проблеяла Ольга.

Я изобразил самую сладкую улыбку и протянул ей визитную карточку.

— Разрешите познакомиться, Иван Павлович.

Ольга Марковна, не мигая, уставилась на визитку, потом на меня, затем снова на карточку. Я терпеливо ждал. Я хорошо знаю, что произвожу на окружающих самое приятное впечатление.

— И что вы хотите? — протянула хозяйка.

Я приободрился.

— Можно пройти?

— Ну… ступайте на кухню, — разрешила она.

Я посмотрел на грязный, просто черный пол, потом заметил в углу заношенные клетчатые мужские тапки и принял решение не снимать ботинки. С одной стороны, похоже, что Ольга Марковна не подметала свое жилище с Нового года, с другой — я просто не способен надеть тапки погибшего Романа.

Кухня оказалась еще грязней прихожей. Крохотное пространство было загромождено пустыми банками, коробочками, мятыми пакетами, и повсюду висели тряпки. Маленький столик покрывала липкая клеенка в коричневых разводах.

Ольга опустилась на табуретку.

— Говорите.

Я, не дождавшись приглашения садиться, тоже сел и неожиданно для самого себя выпалил:

— Вы ведь хорошо знали Ирину Медведеву?

— Какую? — без всяких эмоций поинтересовалась Оля.

— Вашу студентку из УПИ.

— Вроде была такая… я плохо помню.

Я покачал головой. Да она великолепная актриса! Ладно, не хочет по-хорошему, пожалеет об этом!

— Ольга Марковна!

Хозяйка подняла бесцветные глаза.

— Что?

— Я сотрудник частного детективного агентства «Ниро», вот моя лицензия.

Преподавательница молча посмотрела на бумажку и снова не выказала никакой растерянности, испуга или удивления.

— Ну и что?

— Меня наняли расследовать дело о пропаже Ирины Медведевой.

— Ну и что?

— Следы привели меня к вам.

— Ну и что?

Я обозлился. Однако у дамочки железные нервы, просто из стальных тросов, и незаурядные способности к лицедейству.

— Ирина Медведева была любовницей вашего мужа, вы хотели ее убить!

— Ну и что?

— Где тело Иры?

— Какой?

— Медведевой!!! Любовницы вашего мужа!!!

— Какого?

— Романа! — рявкнул я, теряя остатки самообладания.

— У меня нет супруга, — монотонно, словно не слыша собеседника, заявила Ольга.

Я постарался взять себя в руки. Дама хочет показаться ненормальной, дабы избежать возмездия за содеянное, но ничего у нее не получится.

— Сейчас вы вдова, но еще несколько месяцев назад были женой Романа.

— Ну и что?

— Он завел любовницу, Иру!

— Ну и что?

— Вы ее убили?

— Да? Ну и что?

Я почувствовал смертельную усталость. Ей-богу, лучше грузить мешки с камнями, чем беседовать с этой особой. Однако она умна. Вместо того чтобы врать, возмущаться, отрицать очевидное, прикинулась имбецилкой. Гениальное поведение. Девять человек из десяти, поняв, что имеют дело с умалишенной, встали бы и ушли. Но я упорный и очень сообразительный. Ладно, посмотрим, кто кого переиграет.

— Где спрятано тело?

— Чье?

— Ирины Медведевой.

— Это кто?

— Любовница вашего мужа.

— Какого?

— Романа.

— Ну и что?

— Вы ее убили.

— Ну и что?

— И спрятали труп.

— Где?

— Что?

— Тело?

— Чье?

— Ирины Медведевой.

— Это кто?..

Мы прошли семь раз по кругу, и я вспотел. Ольга же сидела совершенно спокойно. Мне очень не хотелось признавать свое поражение, но стало понятно, что у этой нахалки более крепкая нервная система, чем у Ивана Павловича, и, вероятней всего, мне сейчас придется уходить несолоно хлебавши.