Дарья Донцова - Билет на ковер-вертолет Страница 25

Вот что: надо поговорить с Антоном. Правда, сейчас доктору не до болтовни с соседями — погибла его жена. Впрочем, можно попытаться. Очень аккуратно, найти благовидный предлог… Макаркин стопроцентно знает правду, но, очевидно, в этом деле имеются некие компрометирующие Лизу детали, поэтому новоиспеченный вдовец крепко держит язык за зубами. И повод у него для молчания убедительный: Лиза скончалась, супруг не желает чернить память покойной. Нет, мне просто необходимо повидаться с ним! Кстати, можно показать ему фотографии, вдруг Антон сообразит, кто изображен на них. Или пока не следует никому демонстрировать снимки?

Так и не придя ни к какому решению, я доехала до дома. Вошла в квартиру и скривилась — в прихожей интенсивно пахло рыбой. Противный дух объяснялся просто: значит, сейчас на кухне варятся креветки. Этих отвратительных крючкообразных рачков обожает Ленинид, а Томочка всегда идет у него на поводу.

Я уже рассказывала о том, какая метаморфоза случилась с папенькой. Из никому не известного бывшего уголовника, бомжа, а в последнее время столяра он трансформировался в звезду экрана. На беду, я взяла его на актерский кастинг своего сериала, и Ленинид схватил птицу счастья за хвост[4].

К слову сказать, многосерийный фильм у нас получается, на мой взгляд, кошмарным. Правда, зрители увидели первый пакет из семи лент, и никто, кроме меня, не пришел в ужас. Народу понравились перестрелки, чернокожие любовницы, драконы с лекарством от рака и инопланетяне, сражающиеся с динозаврами. Я же нервно вздрагиваю при каждом просмотре. Поверьте, никогда не писала подобного идиотизма, от меня в сериале осталось лишь имя в титрах — «Арина Виолова». В моих книгах нет и намека на гигантских черепах, разъезжающих по Москве на велосипедах, и я не придумывала сумасшедшего парня, белолицего блондина, убивающего негра, своего брата-близнеца. Больше всего боюсь, что зрители через некоторое время, простите за каламбур, прозреют и закидают экраны своих теликов гнилыми помидорами, при этом вопя:

— Ну и дура же эта Виолова! Вот же хрень какую понаписала!

Так вот я заранее хочу их предупредить. Дорогие мои, автор, по книге которого снимают бесконечно долгое кино, имеет к нему такое же отношение, как вы к английской королеве. При этом вы, если пороетесь в своей семейной истории, то, вполне вероятно, найдете в ней некоего пятиюродного дедушку шестой племянницы восьмой тети, который ужасно давно абсолютно случайно столкнулся с королевой Викторией во время какой-нибудь церемонии. Но если говорить обо мне, то я абсолютно точно не имею ни малейшего отношения к идиотизму, который демонстрируют по ящику как бы от моего имени.

Отчего же я, как многие писатели, не начинаю ругаться с продюсерами и режиссерами? Ну, во-первых, из элементарной жадности — мне за использование имени заплатили малую толику. Во-вторых, после выхода сериала издательство «Марко» отметило некоторый рост продаж детективов Арины Виоловой (пусть и не настолько большой, как рассчитывал главный редактор, но все же). И, в-третьих: сериал сделал из Ленинида звезду.

Папенька играет вдохновенно. Правда, на мой взгляд, грубо и резко, но зрители вкупе со съемочной группой в восторге. Все рецензенты взахлеб твердят: «Плохую экранизацию глупых книжонок спасает лишь исполнитель роли бандита Крутова. Ленинид очень хорош, естественен, талантлив…» И далее следуют три страницы хвалебных песен в сопровождении фото папеньки.

В то, что Ленинид — отец писательницы Арины Виоловой, не верит никто. «Удачный пиар-ход ловкой писаки»; «Арине трудно отказать в фантазии. Жаль, что она не использует свой дар в книгах»; «Микки-Маус — тоже отец Виоловой» — это лишь малая толика насмешек, упавшая на мою голову после пресс-конференции, на которой я сообщила:

— Исполнитель одной из центральных ролей — мой отец.

Услыхав сенсационное заявление, журналисты сначала взвыли, а потом стали требовать:

— Дайте ваши детские фото с папой!

— Расскажите, как он вас водил в школу!

— Поподробней о детстве!

Я очутилась в совершенно идиотском положении. Ну не отвечать же борзописцам правду — что папашка большую часть жизни провел на зоне, а встретились мы с ним и начали общаться не так уж и давно[5].

Начальник пиар-отдела «Марко» Федор от всего этого схватился за голову, и утром в газеты ушел пресс-релиз, мирно разъясняющий ситуацию: Ленинид-де философ, он посвятил большую часть своей жизни изучению религий Востока, ездил в Индию, долгие годы провел в Тибете, затем перебрался в Китай. Дочь он воспитывал посредством писем, каждый день отправлял ей по пятнадцать страниц наставлений. Можем показать архив, однако фото нет.

Но не прокатило. Пишущая публика принялась чесать о меня когти, с клыков журналюг капала ядовитая слюна. «Виолова хочет примазаться к славе Ленинида», «Интеллигентный актер не дает комментариев…», ну и так далее. Отчего-то все посчитали меня нахалкой, а папашку милым, тихим и просто очень талантливым мужчиной.

Ситуация взбесила меня до крайности, но, сами понимаете, никаких адекватных действий предпринять я не способна. Ленинид же цветет и пахнет, он воспринимает шум вокруг себя как справедливую оценку собственного таланта. Если вспомнить поговорку про огонь, воду и медные трубы, то приходится признать: последние изменили папеньку до неузнаваемости.

Для начала Ленинид принялся натягивать на себя невероятные шмотки, представая перед нами в прикиде взбесившегося тинейджера, потом стал поговаривать о покупке машины. Любые мои замечания или дружеские советы он воспринимает с гримасой и отвечает с неподражаемо-презрительной улыбкой на губах:

— Доча! Яйца курицу не учат. Сначала достигни моих заработков и славы, а там и погутарим.

Кроме того, я терпеть не могу креветки! В сыром виде они вызывают у меня жалость, в отварном мерзко пахнут. Ленинид же, заявившись в гости, притаскивает пакет с морскими гадами и командует:

— Ставьте на огонь кастрюлю, ща полакомимся от пуза!

В общем, теперь, надеюсь, всем понятно, отчего сегодня я, войдя в квартиру, первым делом скривилась. Постаравшись натянуть спокойно-приветливое выражение на лицо, я вошла на кухню. Так и есть — папашка, одетый в сильно мятую зеленую рубашонку, восседает за столом, посередине стоит миска, наполненная мерзкорозовыми тварями.

— А где Томочка? — поинтересовалась я.

— Ну, во-первых, здравствуй, — церемонно кивнул Ленинид.

— Привет, — начала невесть по какой причине злиться я.

— Если пребываешь в плохом настроении, — продолжил наставительно папенька, — то нечего к нам домой заявляться. Незачем остальным членам семьи хороший вечер портить.

— Минуточку! — еще больше рассердилась я. — Давай-ка уточним: это ты у нас в гостях!

— Не, — меланхолично сообщил наш телегерой, — теперь пока тут поживу.

— С какой стати?

— Эх, добрая ты, доча, — укоризненно завел Ленинид. — Чисто Белоснежка! Всех пригреваешь, ласково обнимаешь, всем приют даешь!

— Белоснежку, насколько помню, злая мачеха выгнала из дома, — зашипела я. — Ее гномы к себе пустили, сама-то она квартиркой не обладала. А у тебя вполне симпатичная жилплощадь имеется, можешь там и оставаться.

— Ну, доча, — загундосил Ленинид, — я творческая личность, великий актер, раскрывшийся в силу трагических обстоятельств лишь во второй половине жизни. В первой — себя искал, душу по кусочкам складывал, теперь народу свет несу. А супруга моя, женщина плебейская, чуть что за скалку хватается, у нее ни тонкости моральной, ни красоты физической. Мне с ней неудобно и стыдно. В общем, развод!

— Странно… — пробормотала я и, стараясь не дышать, прошла мимо стола к балкону. Решила — приоткрою дверь, авось креветочныи дух выплывет наружу.

— Обычная трагедия, — со слезой в голосе сообщил папашка, — сплошь и рядом случается. Мужчина добился успеха, баба осталась на месте. Возьмем историю: Лев Толстой, Достоевский, Чайковский… все были несчастны…

Я приникла носом к щели — ей-богу, бензиновый смог Москвы лучше вони, царящей на кухне, — и перебила папеньку:

— Лев Толстой не понимал свою жену Софью, но они прожили вместе много лет, Анна Достоевская верой и правдой служила мужу, и он писал в своих дневниках: «Я не заслужил такого счастья, как моя супруга», а Чайковский имел нетрадиционную сексуальную ориентацию, отсюда и все его терзания. Да бог с ними, с классиками, многие из них разводились и ругались с женами, как обычные смертные. Меня смущает в твоей ситуации лишь одно: почему Наташка отпустила муженька живым. Насколько знаю нашу бывшую соседку, а ныне родственницу, она просто обязана была отходить тебя после заявления о разводе тем, что первое попадет под руку: табуреткой, стулом, разделочной доской, сковородкой.

Ленинид выбрал самую сочную креветку, облизнулся и быстро пояснил: