Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла Страница 26

После чаепития на меня начал наваливаться сон, все-таки вторые сутки на ногах. Наверное, сейчас следует лечь спать, Максу позвоню утром. Да и что может случиться: кабинет заперт, ключ у меня в кармане, место происшествия будет нетронуто.

Я добрел до кровати и рухнул на подушку, не раздеваясь. Первый раз в жизни у меня не хватило сил на то, чтобы стащить с себя брюки…

– Спасите, – донеслось из коридора, – кто-нибудь! Скорей, помогите! О-о! Прогоните! Мамаааа!

Я рывком вскочил. Вся кровь кинулась в голову.

Крик нарастал.

Босой, я выскочил из спальни, плохо понимая, кто орет. В окно бил солнечный свет, наступило утро. Сообразив, что крики доносятся из спальни Клары, я ринулся туда. За мной бежали Анна и Белла.

Мы влетели в спальню, и я с огромным облегчением увидел вполне целую и на вид совершенно здоровую Клару, которая сидела на кровати.

– Что случилось? – рявкнул я, ощущая тупую, давящую боль в виске.

– Там Глафира, – дрожащим голосом сообщила девушка.

Вся моя жизнь проходит исключительно в женском обществе. Так случилось, что близкий друг у меня один, Макс, и встречаться нам доводится редко. Воронов, как вы знаете, следователь, свободного времени у него кот наплакал. На вопрос: «Как вы проводите досуг?» – Макс, ухмыляясь, отвечает: «На досуге я сплю».

Вращаясь среди баб постоянно, я приобрел стойкий иммунитет к истерикам и капризам. Очень хорошо знаю: если начать утешать рыдающую женщину, она проплачет на два часа больше. В тот момент, когда ваша спутница заходится в плаче, нужно ее спокойно остановить. Если начнете кричать, ей-богу, достигнете противоположного эффекта. Иногда помогает попытка воззвать к разуму рыдающей особи. В особенности это показано при немотивированных страхах. Поэтому сейчас, подавив острое желание отшлепать Клару, я спокойно произнес:

– Детка, давай разберемся без нервов, кого ты видела и где?

– Глафиру, – прозаикалась дурочка, – там, в саду…

– Хорошо, – кивнул я, – вернее, плохо, ну-ка глянь в окно.

– Боюсь.

– Ну, нас тут много, подними голову.

Клара послушалась.

– И что? – осведомился я. – Есть Глафира?

– Нет.

– Вот видишь! На улице утро, светит солнышко.

– Но она была, – настаивала Клара, – стояла там, в сером платье, с кружевами, оборочками и воланами. Лицо, правда, тряпкой закрыто, вроде тюля, в руке ножницы…

– А-а-а, – взвизгнула появившаяся Лариса, – она нас всех поубивает! Сначала Катю, потом Маргариту Михайловну…

– Так, – категорично заявил я, – привидений не существует!

– Весь мир знает, что они живут в астрале, – дрожащим голосом возразила Белла.

Вымолвив эту замечательную фразу, она подошла к кровати Клары и залезла к сестре под одеяло. Девочки обнялись и затряслись, словно зайцы, вымокшие в ледяной воде.

Я обрадовался. Даже в плохом есть что-то хорошее. Кажется, злейшие враги помирились. Вот и славно, худой мир лучше доброй ссоры, а с истерикой сейчас покончим.

С психопатками следует соглашаться.

– Будь по-вашему, привидения есть, но давайте рассуждать логически.

Девицы уставились на меня бараньими глазами. То, что женщины молчат, это уже успех, и он окрыляет.

– Ну-ка вспомните, когда обычно появляются призраки?

– В полночь, – ответил нестройный хор голосов.

– А когда исчезают?

– С криком петуха, – сказала Белла.

– В тот момент, когда первый луч солнца коснется крыши, – подхватила Клара.

– Вот-вот, – кивнул я, – а ты уверяешь, что видела Глафиру! Да утро давным-давно настало, привидения мирно почивают, они не шляются при свете, таковы законы астрального мира!

Анна прислонилась к стене.

– Фу! Кларка! Так нас напугать!

– Но я видела силуэт, – пробормотала дочь.

– Ты спросонья взглянула в окно, – объяснил я, – а там стоит голубая ель. Издали, да еще после тяжелого, нервного испытания твой мозг не сумел адекватно оценить ситуацию.

– Действительно, – протянула Анна, – похоже на тетку, вот те ветки словно юбка! Клара, ты дура!

– Вместо того чтобы орать на нее, – подскочила Белла, – лучше принесите сладкий кофе, меня он здорово успокаивает, а еще Кларке чего-нибудь вкусного дайте.

Дочь Анны судорожно вздохнула и прижалась к Белле.

– Честно говоря, мне до сих пор не по себе. Вдруг во дворе кто-то есть?

– Хорошо, – я кивнул, – сейчас схожу в сад и посмотрю.

Клара умоляюще глянула на меня.

– Спасибо!

– Но только потом вы все займетесь чем-нибудь, – тут же сказал я, – пойдете в душ или ляжете спать.

– Да, да, – воскликнули истерички.

Я вышел из спальни, пересек холл, толкнул входную дверь и ступил на вымощенную плиткой дорожку. Воздух был упоительно свеж, в кустах чирикали птички, солнце золотило верхушки деревьев. Все-таки зря большинство людей предпочитают крепко спать в утренние часы. Наслаждаясь чудесной погодой, я дошел до окна спальни Клары. Сами понимаете, никого в саду не было.

– Есть там кто? – поинтересовалась Белла, свешиваясь через подоконник.

– Ни одной души, – улыбнулся я, – лишь птички. Привидение улетучилось.

Белла исчезла. Я вытащил сигарету и начал чиркать зажигалкой. Солнце забежало за тучу, вокруг мгновенно потемнело. Я вдохнул дым и решил возвращаться в дом. И тут мой взгляд упал на ветку неизвестного кустарника, растущего под окном. На ней трепыхалась какая-то тряпочка. Я отцепил ее, сунул находку в карман и ушел.

В своей спальне я вытащил лоскут и внимательно изучил его. Он был серого цвета, похоже, шелковый, нежный на ощупь. Вероятно, он вырван из женского платья или мужской рубашки. Но у меня такой нет, впрочем, насколько знаю, у Сергея Петровича и Валерия тоже. Внезапно я подумал: а где Валерий и Павлик? Сергей Петрович повез Маргариту в больницу, а куда подевались остальные?

Я пошел в кухню. Лариса Викторовна, стоя спиной к двери, варила кофе.

– Скажите… – начал было я.

Экономка заорала и уронила джезву. Коричневая жидкость разлилась по полу.

– Как вы меня напугали! – в сердцах воскликнула Лариса.

– Простите, я не хотел.

– Ничего, – экономка взяла себя в руки, – думала, все спать пошли.

– Кстати, – бесцеремонно перебил ее я, – где Валерий?

– Спит.

– Спит?! Он не слышал криков?

Лариса Викторовна пожала плечами.

– Этот вопрос не ко мне, Валерий не выходил из своей спальни.

– А Павлик?

– Он еще вчера уехал.

– Куда?

Лариса пожала плечами.

– Знала, да забыла. Владимир или Воронеж, нет, кажется, Вологда. Они же с Маргаритой Михайловной эстрадные концерты организовывают, вот он и повез кого-то на гастроли. Молоденький мальчик, а вежливый. Интеллигентно так попрощался со мной.

Я вытащил из кармана лоскут и сунул экономке под нос.

– Скажите, у кого есть такое платье?

Лариса Викторовна помяла тряпочку.

– Шелк, натуральный, дорогая вещь. Точно не Беллочки, она такое терпеть не может. Недавно ей подарили комплект постельного белья из шелка, очень красивый, желтого цвета, но Белла его Катерине-покойнице отдала, сказала: «Противное такое, скользкое, фу, ненавижу шелк». У Анны с Кларой тоже ничего подобного нет. Где вы его взяли?

Ну не говорить же правду, учитывая, что Глафира, по всеобщему убеждению, носит платье из серого шелка!

– В прихожей на полу. Вы уверены, что ни в одном шкафу в доме нет ничего подобного?

– Конечно, – кивнула Лариса, – я же глажу после стирки и очень хорошо знаю, что у кого в гардеробе.

– Ладно, – вздохнул я, – пойду подремлю.

Лариса Викторовна открыла рот, потом закрыла…

– Вы хотите у меня что-то спросить? – улыбнулся я.

– Да… ну там, в кабинете, на полу, вернее, на ковре, лужа крови…

– Не надо ничего трогать до прихода милиции, я запер дверь.

– А свет потушили?

– Нет.

– Надо бы погасить, – вздохнула экономка, – да боязно одной туда заглядывать, может, вместе, а?

Я кивнул. Мы поднялись на второй этаж, я открыл дверь, в нос ударил неприятный специфический запах. Я попытался сообразить, что за «аромат» стоит в комнате, но тут Лариса Викторовна вскрикнула:

– Мама!

В связи с произошедшими событиями мои нервы были натянуты, словно гитарные струны.

– Что? – заорал я. – Где?

Экономка ткнула пальцем в портрет. Я посмотрел на изображение Глафиры и ахнул. Кровавое пятно с ее шеи исчезло.

И тут до меня дошло, чем так сильно пахнет в кабинете: растворителем для красок.

Глава 16

К Норе я явился около полудня, совершенно невыспавшийся. Хозяйка молча выслушала рассказ и заявила:

– С деньгами ясно, их стырил Валерий. Думаю, если обыщешь его комнату, найдешь то, что осталось от похищенной суммы. Такой человек ни за что не понесет купюры в банк, они ему постоянно нужны для оплаты «однорукого бандита».

– Вы предлагаете мне рыться в чужих вещах?

– Почему бы и нет?

– Но это в высшей степени неприлично!