Дарья Донцова - Дед Снегур и Морозочка Страница 26

– «Залкан»? – переспросил Сергей. – Это последнее поколение нейролептиков. Об «Асентраксе» ничего не скажу, я не могу знать о всех достижениях фармакологии, их очень много. К слову сказать, наш гинеколог сомневается, что Елена занималась проституцией.

– Почему? – насторожилась я.

– Специалист считает, что Кротова давно не вела половую жизнь. Нет травм, характерных для проституток. И насчет работы на наркобарона сомнительно. Если человек находится в постоянном контакте с одурманивающими веществами, даже не употребляя их, он все равно губит свой организм. Раскладывая таблетки и фасуя порошок, он вдыхает микрочастицы отравы, крошечные дозы веществ попадают в организм через кожу пальцев. Ну представьте картину: девушка насыпает кокаин в облатку, у нее зачесался нос, она до него дотронулась, так наркотическая пыль проникла в бронхи.

– Можно надеть маску, резиновые перчатки, комбинезон, – попыталась спорить я.

– Ранее вы верно заметили, что преступники не заинтересованы тратить деньги на охрану здоровья рабов, – продолжал Миронов, – проведенные нами анализы должны были непременно показать следы наркотиков в крови, но даже намека на них нет. Теперь последнее. Сколько лет Елене Кротовой? Чеслав сказал, около тридцати.

– Абсолютно верно, – подтвердила я, – она приехала в Москву из Нальска, закончила институт.

– Снова несоответствие, – остановил меня Сергей, – с большой долей вероятности пациентка москвичка и ей примерно двадцать два года.

– Как вы установили возраст? – только и смогла спросить я.

– Распилил и пересчитал годовые кольца, – не моргнув глазом заявил Сергей. – Простите, это шутка. Сделал сканирование костей. Наш скелет формируется длительное время, по его развитию можно определить возраст. Поскольку Чеслав попросил узнать о Елене как можно больше, я провел несколько исследований и сейчас могу заявить: девушке нет двадцати пяти, она не проститутка и не имела дел с наркотиками. Вероятно, Кротова занималась спортом, но не профессионально, могу предположить, что она увлекалась танцами. Девушка внешне производит впечатление хрупкой, но оно обманчиво, у нее хорошо развиты мышцы, что, среди прочего, свидетельствует о неплохом питании. Анализы тоже подтверждают, что Елена не испытывала недостатка ни в белках, ни в жирах, ни в углеводах.

– Понятно, – ошарашенно сказала я, – томограф, анализы крови… но как вы догадались, что Кротова москвичка?

– У нее коронки на передних зубах, – объяснил Сергей, – наш стоматолог был восхищен, когда их увидел, сказал, что такое качество работы встречается редко, а материал, использованный при протезировании, очень дорогой, его в столице имеют считаные коммерческие клиники. К сожалению, провинциальные дантисты до сих пор работают по старинке, кое-где еще в ходу цементные пломбы. Протезировали зубы девочки не вчера. И, по мнению моего специалиста, сделать это мог лишь Альберт Захарович Толкунов из клиники «АЗЛ». Его почерк.

– Ну спасибо, – выдохнула я, – можно поговорить с Леной?

– Смысла нет, не тратьте зря время, Кротова не реагирует ни на людей, ни на внешние раздражители. Если наметится прогресс, я моментально позвоню Чеславу, – пообещал Миронов.

Я не стала спорить с доктором, лишь попросила его предоставить мне фотографию челюсти пациентки, узнала адрес клиники «АЗЛ», упросила администратора устроить мне срочную консультацию у главврача и поехала на Новокрасинскую улицу.

Альберт Захарович отнюдь не обрадовался моему появлению, но недовольство стоматолог успешно спрятал под профессиональной приветливостью.

– Садитесь, – велел он, указывая на кресло, более напоминающее удобную кровать.

Я покосилась на бормашину, столики с инструментами и поспешила уточнить:

– Я приехала показать вам фото.

Дантист посмотрел на снимки.

– Ну и?

– Это ваша работа? – задала я следующий вопрос.

– Почему вы интересуетесь? – не пошел на откровенность медик.

– Хочу такие же зубы, – соврала я, – один в один.

Альберт Захарович повеселел.

– Не получится.

– Почему? – удивилась я.

– Челюсти человека индивидуальны, я не буду уродовать ваши, чтобы они походили на чужие. Сделать красивую улыбку можно, но она никогда не повторит ту, что вы мне показали на фото.

– Так это вы делали? – перебила я стоматолога.

– Предположим, – кивнул Альберт Захарович.

– Помните имя пациентки?

Толкунов снял со лба обруч с прикрепленными к нему увеличительными стеклами.

– Это была школьница, которая неудачно упала. Ее мать очень переживала по этому поводу и привела девочку к нам. Мы тогда как раз только-только начали делать такое восстановление зубов, я привез методику и материалы из Америки. С непривычки провозились долго, но эффект того стоил. Если в рот с зеркалом не залезть, ни за что не догадаешься о коронках.

– Фамилию девочки назовите, – попросила я.

Альберт Захарович внимательно посмотрел на меня.

– Похоже, вам не нужна голливудская улыбка. О врачебной тайне вы слышали?

– Вы уже и так все рассказали, – упрекнула я доктора.

– Я имею полное право даже показать снимок чужих протезов, – возразил дантист, – но вот паспортные данные пациентов не разглашаются, и полностью их лица вы нигде здесь не увидите.

– Нам необходимо уточнить личность женщины, – заныла я.

Альберт Захарович встал.

– Оформите требование по закону, приносите ордер.

– Слушайте, ваша бывшая школьница попала в психиатрическую клинику, – зачастила я, – она назвалась Еленой Кротовой, но мы знаем – это имя вымышленное. Сейчас девушка молчит, вы единственный, кто может сообщить нам ее правильные данные. Вероятно, бедняжку ищут родители, они в панике.

– Несите ордер, – повторил дантист, – препирательства бессмысленны, извините, я уделил вам слишком много времени, в приемной меня ожидает пациент с острой болью. Он купил через Интернет «самопломбирователь зубов», и вот вам потрясающий результат.

Я вернулась к рецепшен и решила зайти в туалет. Следом за мной в санузел вошла медсестра и без всякого вступления коротко сказала:

– Давай фото.

– Вы мне поможете? – обрадовалась я, протягивая снимки.

– Жди, – велела она и удалилась.

Я оперлась о рукомойник и стала изучать в зеркале свои зубы. Смотрятся прилично, но я-то знаю про небольшие дырки! Давно пора обратиться к стоматологу, я даже пару раз записывалась на прием, но, когда наступал назначенный день, у меня всегда появлялись неотложные дела, и свидание с бормашиной откладывалось. И вот сейчас в верхней челюсти ожила боль.

Чем дольше я любовалась на свои клыки, тем сильнее ныл один из них.

– Держи, – буркнула медсестра, вновь появляясь в поле зрения, – уходи быстрей, а то мне не поздоровится, если Альберт догадается.

– Огромное спасибо, – сказала я, пряча в сумку листок, – не знаю, как вас благодарить.

Медсестра вдруг горько вздохнула.

– У меня три года назад сын пропал. В отличие от Альберта я понимаю, каково родителям, если ребенок домой не приходит. Сматывайся живее.

Я не стала задерживаться в клинике, вышла на улицу, затряслась от ставшего необычным для столицы мороза, увидела большой торговый центр и кинулась внутрь.

Пока официантка ходила за заказанным капучино, я изучала бумажку. «Галина Валентиновна Юдаева, 1986 г.р., адрес проживания – Новокрасинская, д. 15, кв. 8».

– Ваш кофе! – сказала официантка.

– Простите, это дом пятнадцать? – спросила я.

– Правильно, – согласилась подавальщица.

– Здесь ведь нет квартир?

– Только магазины и рестораны, – подтвердила девушка.

– Вы не в курсе, когда торговый центр построили? – не успокаивалась я.

– Пять лет назад, я сюда одной из первых нанялась, – не усмотрела в моем любопытстве ничего странного официантка, – старый дом снесли и возвели наш «Юпитер».

– Ясно, – вздохнула я.

Клиника Альберта Захаровича располагалась в здании с номером семнадцать, Галина Юдаева жила в двух шагах от нее, вот родители и решили далеко не водить девочку. Придется мне дернуть Димона.

– Сладкий персик, – речитативом завел Коробок, – халва души моей, рахат лукум мозга, зачем ты обращаешься к недостойному?

– Галина Валентиновна Юдаева, год рождения восемьдесят шестой, ноябрь, десятое. Выясни о ней все, – велела я.

– Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, чижика, собаку, кошку-забияку… Валентин Семенович Юдаев, Ольга Петровна Чиркова – это родители, – отчеканил Димон, – последнее место проживания: Новокрасинская, дом…

– Я сижу на месте этого здания, – остановила я Коробкова, – его разрушили несколько лет назад.

– Не простудись, – забеспокоился хакер, – на улице холодно, не надо сидеть на камнях!

– По-твоему, я дура? Я в кафе, на месте жилого дома возвели универмаг. Раздобудь новый адрес отца с матерью. Эй, почему ты завис? Не можешь выполнить простое задание?