Каждому по заслугам - Людмила Мартова Страница 26

– Здравствуйте, – на пороге коридора появился Костя. – Нюсь, что-то случилось?

– Нет, что может случиться, – за нее ответил Толик. – Давайте будем знакомиться. Я – друг детства этой пигалицы. Зашел, чтобы она меня покормила, по старой дружбе. А она меня не пускает. Видимо, из-за вас стесняется.

– И ничего я не стесняюсь. Ты просто лишний.

– Да ладно, Нюся. Не будем же мы выгонять на улицу голодного человека. – Костя, похоже, был настроен вполне дружелюбно и ни малейшей ревности не испытывал.

Последнее Нюсю неожиданно расстроило. Да что это с ней, в самом-то деле. Никогда ей не хотелось, чтобы мужчины из-за нее распускали павлиньи хвосты и устраивали петушиные бои. А тут вдруг захотелось.

– Проходи в кухню, – мрачно сказала она Толику и, заперев дверь, припечатала: – Вымогатель!

* * *

Для продолжения своего расследования, а в том, что она ведет расследование, Настя даже не сомневалась, нужно было воспользоваться обещанием Елены Золотаревой познакомить ее с Ариной Морозовой. Та не только предупредила Арину Романовну о визите, но и решила сходить вместе с Настей.

– Дети сегодня отправляются в гости к Соне и Феодосию, – объяснял голос в трубке. – У них там большой детский праздник намечается.

– Да, день рождения старшего сына. – Настя улыбнулась, потому что семья сестры Дениса ей нравилась. Вся, без исключения.

Все они были чудесные. И Соня, и ее муж, бизнесмен и партнер Дениса Феодосий Лаврецкий, и дети: сын Миша и дочка Маша, названные Соней в честь умерших родителей, а также дочь Лаврецкого от первого брака Наташа и его мама Ольга Савельевна. Настя искренне считала их и своей семьей тоже.

На день рождения Мишки их с Денисом, разумеется, тоже пригласили, но взрослый праздник назначили на ближайшую субботу, а вот детей собирали именно в день рождения, и Насте с Денисом на это торжество делегировать было некого. На мгновение она вдруг испытала острый укол сожаления. Господи, и что это с ней? Никогда она не мечтала о детях, искренне полагая, что сначала нужно сделать карьеру и обрести финансовую независимость. Про загоны Дениса, связанные с собственным домом, необходимым для создания семьи, и говорить не приходилось.

– В общем, после детского сада я отвожу детей в гости и совершенно свободна, так что с удовольствием проведаю Арину Романовну. Мне неудобно, что я так нагло и очевидно ее забросила. Заодно и вас познакомлю.

Морозова оказалась невысокой, до хрупкости худой дамой со скованной походкой и неловкими движениями. Из-за болезни. Узнав про синдром Шегрена, Настя прочитала о нем все, что нашла в интернете, и теперь видела его симптомы, сказавшиеся на внешности ее новой знакомой не самым лучшим образом. Права была Нюся, вид у Арины Романовны был довольно отталкивающий.

Впрочем, Настю это не смущало. Сухие красные глаза взгляд имели достаточно живой: любопытный и доброжелательный. В доме было чисто и пахло приятно, видимо, Морозова использовала освежители воздуха. Несмотря на проблемы со здоровьем, лекарства она держала не на виду, и Насте это понравилось. Обычно в квартирах болеющих людей стоял тяжелый лекарственный дух, а валяющиеся блистеры с таблетками и расставленные пузырьки с микстурами сразу наводили на мысль о бренности бытия. В этой квартире таких мыслей не возникало.

– Здравствуй, Леночка, как я рада, что ты позвонила, – с такими словами хозяйка проводила их в довольно просторную кухню, где к их приходу уже был накрыт стол. – Я ужин приготовила. Садитесь, девочки, и давайте знакомиться.

Последнее предназначалось Насте.

– У меня вечер свободный, дети в гостях, и я решила к вам забежать, – они заранее договорились, как Золотарева объяснит ее здесь присутствие. – А Настя неожиданно приехала ко мне на работу, и я решила совместить общение. Вы же не против, Арина Романовна?

– Разумеется, я не против. Тем более что вы принесли мои любимые пирожные. Сейчас я вас покормлю, и будем пить с ними чай. Значит, вас зовут Настя. И кем вы, Настенька, работаете?

– Я – адвокат, – произнося это, Настя внимательно смотрела на лицо собеседницы. Оно хоть и самую капельку, но изменилось, дрогнуло. – Мы с Еленой Николаевной вместе работаем. Она попросила моей помощи в деле обнаруженной картины Левитана.

Снова едва заметное дрожание ресниц. Если эта женщина в чем-то и замешана, то самообладание у нее просто дьявольское.

– Странная история с этой картиной, – сказала Морозова, помолчав. – Я была уверена, что она бесследно пропала именно во время той истории с этюдами Куинджи, в результате которой меня отправили в отставку, а ты, Леночка, возглавила галерею. Но теперь выясняется, что она исчезла почти за двадцать лет до этого. А значит, моей вины в этом нет.

– Вашей вины и в пропаже остальных картин нет, – мягко проговорила Золотарева. – Никто не застрахован от того, что у него под носом будет действовать преступник.

– Да. И получается, что под носом у Гольцова преступник действовал тоже. Кстати, он об этом знал.

– Что вы имеете в виду? – спросила Настя, чье ухо чутко отслеживало любые повороты беседы, которые могли оказаться нужными для расследования.

– Когда вскрылась вся эта ужасная история с кражей и решалась моя судьба на посту директора, я, разумеется, страшно переживала. Я – человек одинокий, мне было совсем не с кем посоветоваться, и я тогда отправилась к Алексею Аркадьевичу. Он напоил меня чаем, успокаивал как мог и сказал, что я ни в чем не виновата, потому что директор любой картинной галереи постоянно находится под угрозой хищения картин, как под Дамокловым мечом, и что рассмотреть врага в близком человеке бывает особенно трудно.

– В близком человеке? А вы считали задержанную преступницу близким себе человеком? – уточнила Настя.

– Нет, и Алексей Аркадьевич об этом знал.

– Тогда что он имел в виду?

Морозова пожала плечами:

– Не знаю. Я хотела уточнить, но Владимир Петрович перевел разговор на другое, и больше мы к этой теме не возвращались.

– Владимир Петрович?

– Вершинин. Друг Алексея Аркадьевича. Самый близкий. Точнее, пожалуй, единственный. Вы должны его знать. Он детский писатель. Пишет чудесные детские сказки. «Про Рыжика и Конопушку», например.

Что-то такое Настя читала в детстве. Впрочем, о Владимире Вершинине она действительно слышала. Мама как-то делала с ним интервью. Да, точно.

– А теперь Левитан нашелся и получается, что пропал он как раз в бытность Алексея Аркадьевича директором, но что он тогда имел в виду, уже не узнать, потому что Гольцова нет в живых, и самое интересное, девочки, что меня подозревают в его убийстве.

– Да что вы говорите! – лицемерно воскликнула Настя.

Золотарева покосилась на нее, видимо,