Татьяна Луганцева - Корона вампирской империи Страница 27

– Да не расстраивайтесь вы так, все будет хорошо, – с набитым ртом сказала Яна.

– Не знаю, что со мной… чем старше становлюсь, тем сентиментальнее… Мне бы надо перебрать вещи Камиллы, они у нее рассованы по коробкам в ее комнате. Вот возьму себя в руки и сегодня же уберусь там у нее, – пообещала она.

– Может, помочь? – предложила Яна.

– Нет, что вы! Андрей уже с утра сказал, что проведет целый день с вами, ваше дело молодое… гуляйте.

Яне было как-то странно ее слушать, словно между ними была разница в несколько поколений, а на самом деле они ведь были почти ровесницами.

«Видимо, у меня не все в порядке с головой, – решила она, – сельские женщины твердо стоят на ногах, они полны проблем, жизненных трудностей, а у меня все ветер в голове гуляет… Скоро тридцать пять лет, а я все в сердечках, бабочках и бантиках… То-то профессиональный психолог захотел меня увидеть… Уж не мой ли бывший муж попросил Андрея протестировать мое умственное состояние?» – подумала она, наливая себе кофе в чашку огромного размера. Плохие мысли не уменьшили ее аппетита.

– А что, Андрей уже встал? – спросила она у Пелагеи.

– Андрей Павлович всегда встает ни свет ни заря, в любую погоду бегает пять километров и занимается какой-то восточной гимнастикой во дворе замка, – ответила Пелагея, загружая противень с большим яблочным пирогом в печь.

– Понятно… йог, он и в Румынии йог, – вздохнула Яна. – Пелагея, а он случайно не на досках с гвоздями спит?

– Нет, на обычной кровати, – удивилась домоправительница, – а с чего вы взяли…

– Значит, все-таки кое-что с тех времен изменилось, исчез юношеский максимализм, – туманно пояснила Яна.

Андрей вошел на кухню бодрый и свежий, с полотенцем на голых плечах и в спортивных брюках. Черные гладкие волосы были слегка влажные от только что принятого душа.

– Ты уже встала? Извини, я в таком виде, – заметил он Яну.

– Присоединяйся, – пригласила она его.

– Сейчас, только оденусь. – Андрей быстро исчез с кухни, но она успела заметить у него на спине большой шрам.

«От чего? Да, похоже, на гвоздях он отлежался».

Андрей вернулся через пять минут в джинсах и рубашке темно-синего цвета.

– Куда идем? – спросил он у нее.

– На конкурс красоты! – постучала она по повязке у себя на носу. – Глупый вопрос! Я первый раз в Румынии и, честно говоря, надеюсь, что в последний. Ты здесь живешь, вот и веди меня по интересным местам.

– Упрек принят, – склонил он голову перед тарелкой с овсяной кашей, которую ему подала Пелагея.

Яне даже смотреть на этот английский завтрак было противно, но Андрей, похоже, придерживался иного мнения, он всегда был за здоровую и полезную пищу.

– Оксана с нами идет? – спросила Яна.

– Зачем? – искренне удивился Андрей. – Ты обещала день мне одному.

Крышка кастрюли с грохотом выпала из рук Пелагеи.

– Ой, не к добру все это, – снова прошептала она, и Яна услышала ее слова, а Андрей молча продолжил есть.

Яркие солнечные лучи уже проникли на кухню и отбрасывали веселые блики на ее уютное содержимое. Дальнейший завтрак они провели в тихой, домашней обстановке.

Андрей вывел свою машину из гаража, и они с Яной укатили в небольшой городок – горнолыжный курорт.

– Я бы отвез тебя на море, в Румынии оно же есть, но слишком долго ехать по такой жаре, – пояснил Андрей, ставя автомобиль на платную стоянку и предлагая Яне прогуляться.

Городок был очень милым. Невысокие, аккуратные домики с фасадами, украшенными корзинами с цветочками, составляли узкие улочки, петлявшие и уходившие то вниз, то вверх. Брусчатая мостовая вместо привычного асфальта для того, чтобы вода, стекавшая с гор, не скапливалась в лужи, а сразу же уходила в землю, просачиваясь между камней. Правда, Яне, как всегда обутой в туфли на высоких каблуках, ходить по таким улицам было тяжело и неудобно. Они прогулялись по уютному зеленому скверу, посидели за чашкой кофе в самой лучшей в городе кондитерской, полюбовались фонтаном, бьющим на центральной площади, и не заметили, как оказались на рынке. Тут-то Яну и прорвало. Она заметалась по рынку, скупая сувениры и поделки народных ремесел, что попадались ей на глаза. Румынские мастерицы предлагали туристам хлопковые и льняные блузки, выполненные в национальном стиле с вышивкой, теплые жилеты из овечьей шерсти с ярким орнаментом, скатерти с кружевом и вышивкой разных цветов и размеров. И вот Яна скупала эти предметы народного рукоделия с большим размахом. Андрея, обвешанного пакетами со всех сторон, происходящее стало слегка пугать.

– Куда тебе столько скатертей?

– А ты знаешь, сколько у меня столиков и тумбочек? А если я переселюсь в замок к Карлу!.. – бойко ответила она, напрочь позабыв, что в данный момент она вместе с сыном, домоправительницей и ее мужем живет в обычной московской квартире. – А сколько у меня друзей и знакомых, представляешь?!

– Даже представить страшно, видя твою общительность, – заметил Андрей.

– То-то же! Я не привыкла приезжать из заграничных путешествий с пустыми руками, я всем должна привезти сувениры! Ты только посмотри, какая прелесть! Какая работа! Какие кружева! Как же они дешево отдают такой кропотливый труд! Да, и вот ту синенькую салфеточку я тоже возьму! Андрей, может быть, купим и тебе что-нибудь в замок?

– Я не знаю…

– Понятно! Магазинный мужской кретинизм, – махнула она хвостом из длинных волос. – Я возьму вон ту блузку для Пелагеи и вот эти аккуратные занавесочки в комнату Оксаны, – обратилась она уже к продавцу.

– Подожди, как ты назвала?.. – переспросил Андрей, у которого все руки были заняты, и он не мог убрать волосы со лба. Так и смотрел на Яну сквозь темные пряди, словно ризеншнауцер из-под нестриженой челки, настороженно и внимательно.

– Магазинный кретинизм, – охотно стала объяснять Яна, шурша долларовыми купюрами. – Страдают им исключительно особи мужского пола. Мужчины могут летать в космос, изобретать компьютеры, прокладывать тоннели под землей и возводить мосты, но прямой вопрос продавщицы: «Вам «Дарницкого» или «Бородинского»?» ввергает их в настоящую панику, и мужчина судорожно нажимает кнопки мобильного телефона, чтобы переадресовать этот вопрос жене. Эх, сколько я видела докторов наук и учителей, врачей и артистов, внимательно вчитывающихся в магазинах в списки продуктов, которые они должны купить и которыми их предусмотрительно снабдили их подруги жизни. Мужчине нельзя говорить: купи что-нибудь, что хочешь или что считаешь нужным. Он может принести из магазина на весь месячный денежный лимит пива и креветок и будет искренне недоумевать, чем так расстроена супруга и о какой такой крупе, муке, о каком таком мясе на косточке, чтобы сварить суп, идет речь? Мужчине всегда надо конкретизировать задачу, нельзя просить, например, купить что-нибудь к чаю. Эта миссия будет для него невыполнима. В лучшем случае он купит коробку дорогущих конфет, словно своей любовнице, в худшем – он прибудет в семью злой как собака, обежав всю Москву, и принесет заскорузлый пирог с просроченным сроком годности и незамысловатым названием «К чаю». А уж в промтоварных магазинах, магазинах мужской одежды на них вообще смотреть страшно. Интересно наблюдать, как вокруг великовозрастного детины крутится его жена и обсуждает с продавщицей, идет ему этот костюм или нет, сидит он на нем или нет. Сам объект внимания сосредоточенно смотрит на себя в зеркало, как глухонемой и слепой в одном лице, и послушно дает себя раздеть, чтобы надеть другие вещи, только бы эта пытка поскорее закончилась. Выражение его лица при этом глупее, чем у манекена… который этот костюм рекламирует. Сейчас, правда, появились молодые парни, которые что-то понимают в моде и умеют стильно одеться, а уж старшее поколение безнадежно…

– А вы и гордитесь, что переплюнули мужчин по части тряпок и магазинов, – подал голос Андрей в защиту мужской части населения.

– А что бы вы без нас делали?! – возмутилась Яна. – Я не знаю, откуда в вас генетическая нелюбовь к такому увлекательному мероприятию, как шопинг? Может, они уже чувствуют подвох, когда беременная женщина часами прохаживается по магазинам в поисках распашонок, чепчиков, игрушек. А потом получают второй стресс, когда подростка берут в магазин в качестве рабочей силы, чтобы таскать сумки матери. Затем выросший юнец, молодой человек, вынужден терпеть походы по магазинам вместе со своей любимой женщиной. Она выбирает заколочки, парфюмерию, помаду и одежду, а он со страдающим видом вынужден все это терпеть. И поэтому, когда уже в зрелом возрасте жена предлагает мужу пойти вместе с ней в магазин, он в ужасе отказывается и готов отдать ей все деньги, только бы она не брала его с собой.