Фаина Раевская - Методика очарования Страница 29

—    У вас тут место такое... не очень хорошее, — продолжал запугивать меня Сашка. — Глухое место. В случае чего никто не придет на помощь, кричать бесполезно... Я уже говорил, есть все основания полагать, что Саламатина и Тихомирова убили. Вы тоже в опасности,  Сашенька... Убийца на свободе. Где гарантии, что он не явится по ваши души?

Слова следователя были удивительно созвучны моим собственным мыслям, в особенности — про убийцу. Я бы даже добавила, что убийца не просто на свободе, он практически затаился где-то поблизости, и этот факт, как вы понимаете, оптимизма не добавлял. Видя мои сомнения, Александров усилил натиск. Еще пара минут, и я бы согласилась оставить Сашку в доме для обеспечения нашей безопасности, но тут явилась Катерина, и мой благоразумный порыв как-то сам собой быстренько увял. Следователь это понял и нахохлился, словно воробей в зимнюю стужу.

—    Товарищ капитан, вы, как я погляжу, претендуете на ужин? — Катька скрестила руки на мощном бюсте. — Вас ждет разочарование: мы с Санчо с сегодняшнего утра на диете. Можем предложить йогурты в ассортименте и однопроцентный творог. Желаешь?

Как и любой нормальный человек, привыкший, а главное, любящий хорошо покушать, Сашка непроизвольно вздрогнул при упоминании низкокалорийных молочных продуктов и от угощения вежливо отказался, после чего попрощался, не забыв напомнить об осторожности, которую нам следовало с этой минуты соблюдать.

—    Подумаешь! — фыркнула Катерина. — У нас ведь оружие имеется. Если что, употребим его, не задумываясь.

Оружие и правда в доме было: маленькая, но настоящая и жутко грозная «Беретта». Александров лично выхлопотал разрешение на пистолет на мое имя (Катька с ее импульсивным характером на роль оруженосца, по мнению Сашки, не годилась). Какое-то время она хранилась на кухне в ящике для посуды. Катерина, которая всегда трепетно относилась к «горячему оружию», заботливо упаковала «волыну» в пищевую пленку, после чего обернула полотенцем и уложила в скороварку.

Следователь ушел, а беспокойство осталось. Им я и поделилась с Катериной. Какое-то время она пребывала в несвойственном ей состоянии глубокой задумчивости, после чего приняла решение.

—    Спать будем у тебя в комнате. К двери комодик пододвинем, пистолет под подушку положим и попробуем спать спокойно. А можно еще дежурство установить, — все больше увлекаясь идеями безопасности, воодушевилась Катька.

—    Это как так? — отчего-то испугалась я. Дежурить я не любила еще со школьных времен.

—    Два часа ты караулишь, два часа я. Спим по очереди. Ясно?

На всякий случай я кивнула, хотя не совсем понимала, что или кого нужно караулить. Нас, что ли? Так мы вроде никуда не собираемся. Возможного убийцу? Это бесполезно! Если он всерьез решит нас убрать, никакие караулы его не остановят. И уж если быть до конца откровенной,  сомневаюсь, что смогу вот так запросто пальнуть в живого человека.

—    Слушай, какой Сашка, оказывается, зануда! А брешет-то как красиво, заслушаешься... Я уж думала, он уговорит тебя оставить его в качестве телохранителя. «Ах, Сашенька, ах, я волнуюсь! У вас тут такое место! Прямо-таки аномалия! » — передразнила Катерина следователя. Понятно, подружка давно заведенных обычаев и на этот раз не нарушила и весь наш разговор с Александровым слышала от начала до конца. — Пошли скорей, Санчо, у меня уже пятки чешутся!

—    С чего бы вдруг? — не поняла я.

—    Хочу узнать, о чем поведал американский босс Мишке Саламатину.

Не дожидаясь ответа, Катерина метнулась в мою комнату. Мне оставалось только надеяться, что Валентина просьбу исполнила и уже выслала «на мыло» распечатку телефонного звонка.

Письмо Валентины начиналось словами: «Офигеть, Саня! Не могу отделаться от ощущения, что переводила очередную серию про Джеймса Бонда»! Далее следовало содержание звонка заокеанского абонента:

«Хеллоу, Майк! Это Сэм, если ты еще не понял, Сэм Крюгер. Минуту назад я имел разговор с Китом. Скажу откровенно, беседа с ним привела меня в замешательство. Почему он ссылается на тебя? Впрочем, если из вас двоих босс — ты, о’кей, я это принимаю и с этой минуты буду обращаться напрямую к тебе, как к главному. Теперь о деле. На днях к вам прибудет мой человек. Он привезет оставшуюся часть гонорара и — только без обид — пронаблюдает за исполнением наших соглашений. Ничего личного, Майк! Просто мы, американцы, ужасные педанты и не любим выбрасывать деньги на ветер. Тем более на российский. Он, как известно, самый непредсказуемый ветер в мире. Ну, все, встречайте гостя. Да, чуть не забыл. Я, конечно, вам полностью доверяю, но на всякий случай напоминаю: нечестные игры со мной опасны для здоровья. Но это так, лирика. Жду от вас вестей»...

К счастью, прежде чем Катерина влезла носом в монитор, я успела удалить коротенькую ремарку Валентины, таким образом, моя маленькая хитрость осталась незамеченной.

Для верности подружка несколько раз перечитала краткое содержание заморского послания. После чего с умным видом поскребла затылок и, напустив на себя изрядную долю таинственности, загадочно молвила:

—    Этого и следовало ожидать.

Я добросовестно пробежала глазами по тексту, ничего сверхъестественного там не нашла и потребовала у подруги объяснений.

—    Я имею в виду, — охотно отозвалась Катерина, — свою прозорливость. Как только американец с украинским акцентом появился на пороre нашего дома, я сразу поняла — казачок-то засланный! А уж когда он проявил интерес к покойному Киту, все сомнения отпали. Визит к Саламатину-младшему усугубил мою уверенность. Шпион, мать его! Сашка, нам все-таки стоит наведаться на биржу. Я, конечно, человек разумный, но бумаги ребят вводят меня в замешательство. По всему выходит, они спекулировали климатом...

—    Нашим? Такое разве возможно? — удивилась я.

—    Выходит, возможно!

—    А при чем тут американцы, Кать? Им-то на хрена наш климат сдался?

Вместо ответа Катька глубоко вздохнула: дескать, этот вопрос еще предстоит прояснить. Мне почему-то совсем не хотелось выяснять это, особенно в свете последних событий. Очень, знаете ли, теплая мужская компания из Кита, Михаила Саламатина и Макферсона настораживала и желания к ней присоединиться не вызывала. Пока я подыскивала нужные слова, способные убедить Катерину отказаться от частного расследования, сама она пустилась в очень путаные и какие-то туманные рассуждения:

—    Смотри, что получается, Сан Саныч! Помнишь, Никита хвастался: мол, куш сорвал? Ну, он еще самолет нам предлагал купить? — Я кивнула, припомнив сей факт, а подруга, воодушевившись, заговорила с еще большим жаром: — Я так мыслю, Санчо: этот куш и есть первая часть гонорара, полученная от Сэма Крюгера. Судя по всему, этот пень американский просто так даже с ржавым центом не расстанется. Значит, дело серьезное, и оно каким-то непонятным пока образом связано с нашим климатом. Янки, не надеясь на порядочность своих партнеров (наверняка наслушался сказок о русском разгильдяйстве), прислал наблюдателя, а точнее, товарища Макферсона. Представь себе, как парень расстроился, когда узнал, что российские партнеры мертвы.

—    Кто расстроился? — уточнила я.

—    Макферсон, естественно.

—    A-а... И с расстройства покончил жизнь самоубийством.

—    Нет, моя милая! — Катерина снисходительно потрепала меня по плечу. — Он не от расстройства умер. И даже не сам. Его убили! Мы с тобой удостоверили данный факт со стопроцентной очевидностью. И, сдается мне, убийца тот же самый, что и в случае с Никитой и с Саламатиным. Кто-то очень хочет помешать торговать погодой «налево».

Пару минут я усиленно думала. Что-то похожее на истину в словах Катерины, безусловно, имелось, но... Торговать погодой? Бред! Она ведь не подчиняется воле человека. Или уже подчиняется? Ведь научились же наши ученые тучи «разводить руками», точнее, самолетами. Может, они теперь умеют и климатические пояса местами менять? Да нет, такого не может быть, потому что не может быть никогда! Природа никак не допустит подобного нахального вмешательства в смою личную жизнь.

Тут мне в голову пришла поистине гениальная мысль, которая заставила забыть о претензиях к природе.

—    Послушай, но ведь тогда получается, что убийца должен был знать о м-м... делах Никиты, Михаила и Крюгера, — поделилась я мыслью с Катериной. — Знать — и желать им воспрепятствовать...

—    В корень зришь, Сан Саныч! — воскликнула Катька. — В этом деле имеется еще одна заинтересованная сторона. Только вот в чем ее интерес?

—    И кто эта сторона? — подсказала я.

Мы с Катькой уставились друг на друга в поисках ответа на поставленный вопрос. Наверное, минут через тридцать нам и удалось бы назвать пару-тройку кандидатов на роль злодея, но звук бьющегося стекла помешал выяснению истины. Сразу же за хрустальным звоном послышался шлепок малопонятного происхождения, словно бы кто-то вздумал взять хороший кусок дрожжевого теста и запустить им в стену. Тесто сказало: «Ш-ш-ш... чмок», после чего в комнате установилась подозрительная тишина. Я не успела высказать своего мнения по поводу этого происшествия, как мне в уши ворвался нестерпимый по децибелам вопль, отдаленно напоминавший голос Катерины. Орала она с чувством, вкладывая в крик всю силу как своих голосовых связок, так и мощных легких. При этом рука подружки вновь застыла в воздухе в почти ленинском жесте, когда тот с воодушевлением указывал дорогу в безоблачное коммунистическое будущее. Вождь, как известно, всех облапошил, и моя Катька направилась по его неверному пути. Глянув в направлении ее указующего перста, я сразу поняла, что обманулась в своих ожиданиях так же, как и весь русский народ семьдесят лет назад. Впрочем, это не помешало мне выступить второй в дуэте с Катериной, правда, на полтона выше. Кричала я, должно быть, ненамного тише подруги.