Валентина Андреева - Капкан со всеми удобствами Страница 3

Не знаю, что там было дальше. Боком, по стеночке, я выскочила в коридор и, перемежая смех с рыданиями, понеслась спасаться к себе. Надежды на мужа не было. Когда не надо – он способен моментально испортить настроение. А тут ржет громче всех, вместо того чтобы прекратить эту массовую истерию. Через пару минут приплелась Алена и долго не вылезала из ванной. Я отправилась на лоджию, где мне быстро стало не до смеха, – в тапочках довольно прохладно.

– Там все еще давятся от хохота. Если, конечно, живы. – Дочь улыбалась, вытирая полотенцем мокрое лицо. – Я туда больше не пойду. У меня завтра семинар по патологической анатомии. Не дай бог, челюсть вывихну. А все из-за тебя!

– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.

– Ты о чем думала, когда смотрела в рот Борису Иванычу? Главное, у самой на тарелке здоровый ошметок торта валяется, а она взглядом инквизитора за другими следит. Борис Иваныч, кстати, это последний заметил. Все уже хихикать начали, а он все ложкой работал. Да так быстро! А когда заметил твой пристальный взгляд, так с ложкой и застыл. Кивнул тебе вопросительно: чего, мол, надо? Ты – ноль эмоций. Он сдвинулся вправо – твои глазки строго в упор, за его ртом. Он влево – там некуда. Тесно! Да и бесполезно. Ты вездесуща. Папик перед твоим носом рукой помахал – не реагируешь. Ну, Борис Иваныч плечами пожал, тарелку схватил – и на сто восемьдесят градусов развернулся. Тут уж мы совсем притихли. Наталья Николаевна даже палец ко рту приложила. Ждем-с. Развития событий. Борис Иваныч хоть и сидит к тебе задом, а твой взгляд-то буравит. Он так осторожненько начал поворачивать голову, но не выдержал. Передал свою тарелку жене и жалобно шепнул: «Отдай мою порцию Иришке». Тут уж мы не выдержали…

На мой взгляд, ничего такого, чтобы вызвать приступ повального хохота, не произошло. Но коллективизм – великая сила. Интересно, куда делось бы их веселье, знай они, о чем я думала. Впрочем, им это и не надо знать. А мне – следует постараться выкинуть все жуткие воспоминания из головы. Мало ли чего не бывает… Пожалуй, не стоит рассказывать неприятный эпизод Димке – обязательно отыщет за мной какую-нибудь вину…

Гости разошлись поздно. Около часа ночи мы убрали последние следы пиршества и тихо сидели с Натальей на кухне. Я обстоятельно делилась с ней неприятными воспоминаниями о недавних событиях.

– Я не уверена, что ты так просто отделалась, – успокоила меня подруга. – Если надо, тебя вычислят элементарно – поспрашивают у бабок во дворе, не слышали ли они, кого из несчастных идиоток уронили и малость потоптали… Ты говоришь, Татьяна заметила, что руки у тебя в крови?

Меня даже передернуло. Причем не только внутренне. Оставалось опасение, что дергаться еще придется долго. Воспоминания водой с мылом не смоешь.

– Заметила, – нехотя проронила я. – Дальше можешь не продолжать. Завтра же местные аборигены будут знать, что Ефимову из шестого подъезда трое пьяных алкашей жутко покалечили и отняли французские духи на опохмелку. Вместе с куском колбасы.

– А колбаса-то зачем?

– Запах у духов отбить. Чтоб не воняли.

– Да ладно тебе страшилки рассказывать. На фиг ты этим мужикам нужна? Сама же сказала, что они не киллеры… Забудь! Я вот тут объявленьице в газетке вычитала – через неделю в «IKEA» распродажа маленьких подушечек. Помнишь, таких хорошеньких, в виде разных животных? Ну просто задаром! По цене одной сразу три дают. Может, смотаемся?

– Смотаемся. Мне попугай понравился. Кстати, для подарка – милое дело. Скоро Новый год. И на дачу хорошо… Ладно, давай разбегаться. Кстати, твоя Денька эротический фильм смотрит. Не рановато ли для боксерихи?

– Ой, я и забыла про телевизор! Между прочим, могла бы и выключить…

4

Утром пошел снег – крупный и лохматый. Жаль, что невозможно осуществить спецзаказ на такую погоду для новогодней ночи. Ветра не было. Скорее всего, он если и собирался схулиганить – по-приятельски потрепать нескладные ветки знакомых деревьев, то не решился. Обалдел от их ошеломляющего вида. Прекрасного и неприступного – в сказочном снежном наряде…

Выходить на улицу не рискнула. Да и не в чем было выходить. Дубленка сохнуть не собиралась. Ну и ладушки, решила я. Буду отдыхать у кухонной плиты. Тем более что торопиться некуда. Димку вызвали в больницу – кажется, кому-то вырезали что-то лишнее. Или, наоборот, вшили. Я не поняла. Муж злился, ругал некоего Нефедова и обещал уволиться по собственному желанию, если у этого самого Нефедова не выбьют из рук скальпель. В заключение сорвался на меня за то, что опять сунула свои перчатки в карман его куртки, и ускакал вниз по лестнице через две ступеньки разом. Как назло, вышли из строя оба лифта. Выбросив пакет с мусором в мусоропровод, я еще пару минут постояла на лестничной площадке, слыша постепенно удаляющийся любимый голос. Муж, начав с недостатков в сфере обслуживания лифтов в нашем доме, уже перешел к предложениям по реструктуризации коммунального хозяйства страны в целом. Ему вторили попутчики и встречные несчастливчики. Эхо разносило лозунги по всем этажам. «Мой муж не только классный хирург, но и гениальный реформатор, – подумала я. – Если бы так не торопился на работу – к вечеру программа коммунальных реформ была бы готова».

Детки спали. А кто не любит поспать в молодые годы? Да и в не совсем молодые… Я включила на кухне телевизор и занялась домашней текучкой – кран в мойке достал своим упорным стремлением к совершенству. Следовало в корне пресечь его маниакальную мечту стать истоком нового водопада. С удовлетворением отметила, что вчерашнее происшествие уже не пугает так, как вчера.

Неприятности нагрянули во второй половине дня. Вместе с Наташкой, которая принесла их с прогулки по магазинам. На мой взгляд, шастать по супермаркетам сегодня было очень непрактично, поскольку на остатках от вчерашнего праздника можно протянуть неделю. Упомянутые неприятности оттягивали ей язык не меньше, чем сумки с запасом продуктов – руки. Именно поэтому тяжелая ноша была свалена у родного порога, а сама Наталья ворвалась ко мне:

– Я собственными руками угробила свою голубую мечту, – всхлипнула она с порога.

На всякий случай я ахнула и всплеснула руками. Сочувствовать было гораздо легче, чем гадать, какая же именно мечта приказала долго жить.

– Не следовало расстегивать молнию на куртке! Молнией ее и… – Наташка решительно изобразила рукой крест, – …задавила. Помоги вытащить останки…

Как выяснилось чуть позже, пострадала не только голубая мечта – связанный из тончайшей шерсти дорогой шарфик черного цвета. Заодно сломалась и молния. И это было уже делом моих рук.

– Благодарствую! – фыркнула подруга, снимая куртку и любуясь результатом моего труда. – Так и знала, что выйду отсюда голодранкой… Кстати, как твоя дубленочка? Ей очень Татьяна сочувствовала. А Татьяне сегодня в двенадцать часов дня какой-то подозрительный качок сопереживал. Уж очень убивался, глядя, как она с лопатой надрывается – снег с пешеходной дорожки счищает. Заодно интересовался, не слышала ли она о каком-нибудь несчастном случае, имевшем место быть почти у этого дома не далее как вчера вечером. Его приятель случайно упал и сбил с ног женщину. А теперь вот волнуется за ее здоровье. Ему бы выяснить, где она живет, – для материальной, так сказать, компенсации. Татьяна, не будь дурой, охотно согласилась – слышали, знаем. Сама бедняжку поднимала и даже почти до Варшавки со всеми сумками проводила. За нее, мол, волноваться нечего: увидела, что сороковой троллейбус подходит, – понеслась к остановке как страус. Тут браток сник и ругнулся. Татьяна испугалась и на всякий случай пожелала молодому человеку всегда смотреть себе под ноги, чтобы не упасть, как его приятелю. Тот сплюнул в сердцах и ушел. Даже спасибо не сказал. А про дубленку Танька не зря интересовалась. Сегодня утром, до того как пошел снег, на месте вчерашнего падения дуэтом следы крови были хорошо заметны. И ею же оказался отмечен путь, по которому приятеля качка тащили… Татьяна с дорожки кровавые следы лопатой в сторону откинула – ты же знаешь, она чистюля, а потом снег пошел… Я, собственно, свою мечту из-за тебя загубила. Когда она эту историю рассказывала – меня даже в жар кинуло. Рванула молнию у ворота и… Одного не пойму – зачем ты понадобилась этому козлу? Может быть, он решил, что именно ты угрохала его приятеля?

В отличие от подруги мне сразу стало жутко холодно. Просто зуб на зуб не попадал от накатившего волной озноба. Машинально я выхватила у нее куртку и натянула на себя.

– Надо же! – изумилась Наташка. – А тебе этот цвет тоже идет. И курточка смотрится очень хорошо. Все-таки у меня есть вкус – умею выбирать хорошие вещи…

Я молчала. Говорить было некогда: во-первых, стучала зубами, а во-вторых, обдумывала ситуацию. Обвинять меня в убийстве вчерашнего попутчика глупо. Если бы выстрел раздался сзади, непременно попали бы в меня. И не он, а я бы его придавила. А если бы пальнули сбоку – мужчина не рухнул бы навзничь, придавив меня. Значит, стреляли откуда-то спереди. А я точно помню, что меня там, впереди, не было.