Валентина Андреева - Капкан со всеми удобствами Страница 4

В отличие от подруги мне сразу стало жутко холодно. Просто зуб на зуб не попадал от накатившего волной озноба. Машинально я выхватила у нее куртку и натянула на себя.

– Надо же! – изумилась Наташка. – А тебе этот цвет тоже идет. И курточка смотрится очень хорошо. Все-таки у меня есть вкус – умею выбирать хорошие вещи…

Я молчала. Говорить было некогда: во-первых, стучала зубами, а во-вторых, обдумывала ситуацию. Обвинять меня в убийстве вчерашнего попутчика глупо. Если бы выстрел раздался сзади, непременно попали бы в меня. И не он, а я бы его придавила. А если бы пальнули сбоку – мужчина не рухнул бы навзничь, придавив меня. Значит, стреляли откуда-то спереди. А я точно помню, что меня там, впереди, не было.

– З-з-за-ч-чем мне его уб-бивать?.. ть… – наконец выдавила я. – Они что, ид-диоты?

Наташка изучала мою дубленку, и вопрос ее не очень заинтересовал.

– Еще малек подсохнет, и все следы насилия над вещичкой скроются… Золотые у меня руки! А что ты, собственно говоря, трясешься? Ой! Подожди, не рассказывай. У меня продукты в коридоре валяются. Сейчас я их оприходую по списку и прибегу. Куртку снимай. Пускай Борис в мастерскую прогуляется – молнию заменит. Скажу – в очереди оторвали. Шла борьба за пальму первенства…

– Не поверит, – отвлеклась я от своих мыслей и перестала дрожать. – Сейчас и очередей-то таких нет. А потом, куда ты эту пальму дела?

– Пальма обратилась лавровым венком победителя. И его общипали на листочки. Если не веришь – могу показать. Целых две пачки лаврушки в сумке. Что же касается очередей, то организовать толпу для меня не проблема. Даже на пустом месте.

В этом подруга права. Доказано временем – стоит ей только остановиться у какого-нибудь прилавка, как к нему моментально подбегает народ. Вид у нее такой, что ли? Окружающий люд почему-то уверен, что эта дама не будет интересоваться абы чем…

– Ты меня опять задерживаешь, – подала голос Наташка. – Так нужен тебе лавр благородный или нет?

Я встрепенулась и отказалась…

Вернулась подруга быстро. У меня только-только выключился чайник. Сама я еще не успела вновь обременить себя тревожными мыслями.

– Замечательно! – с ходу воскликнула Наталья. – Давай кофейку попьем, заодно и обсудим, за что ты могла пришить того типа.

– Я никого не трогала.

– Тебя никто и не обвиняет. В смысле, мы с Татьяной. Я задала вопрос от имени того качка, который Татьяну допрашивал. И от своего имени теперь ему отвечаю: только за то, что козел с папкой не уступил тебе дорогу… Но ты ведь не Джеймс Бонд. Стрелять из-под сумки с мандаринами не обучена, плеваться ядом изо рта тоже не умеешь. Торт как оружие вообще ни к черту… Короче, что с тебя взять? Ну как с меня – нечего.

– При чем тут яд?

– При том. Мы же не знаем, что сразило твоего попутчика?

Я задумалась. Наталья права. С чего я решила, что в него стреляли? С другой стороны… кровь-то была! И мужик валялся весь из себя неподвижный…

Наташка налила кофе в две чашки и заставила меня присесть к столу.

– Давай покончим со всеми рассуждениями до возвращения детей. Нам нет дела, как и почему жертва рухнула на землю. Ты шла со своими мандаринами плюс торт и никого не трогала. Наша наводчица-дворничиха навела качка на ложный след. У меня, например, от ее рассказа создалось впечатление, что ты на полном ходу вскочила в сороковой троллейбус, растолкала пассажиров, пинком сломала железную перегородку кабины водителя и принялась дубасить его по голове тортом, приговаривая: «Гони!!! Гони!!!» Отсюда вывод – твой след запутан капитально. По какому бы поводу тебя ни искали – не найдут. Но на всякий случай завтра из дома не вылезай, вот и все. Хотя это, скорее всего, – лишняя предосторожность. Тебя из-под шапки и под дубленкой наверняка не разглядели. Шапку теперь все равно не наденешь – годится только для мероприятий, о которых говорят: «Ерунда! Шапками закидаем!» А в дубленках половина Москвы шляется. Кстати, вот тебе повод подумать о чем-нибудь более возвышенном. В смысле – по цене. И Димка машину с прикола снимет. Будет тебя, как и в теплые времена, на работу возить и домой привозить. Жалко ведь хорошую шубейку в общественном транспорте трепать.

Рассуждения подруги звучали вполне убедительно. Страх испарился. На душе потеплело. Действительно! Сколько можно вляпываться в неприятности с отягчающими обстоятельствами? Я смело выкинула из головы рассуждения о незнакомце, свалившемся мне если не на голову, то уж на ноги-то точно…

5

Воскресный день прошел в домашней суете и мыслях о душевном – новой верхней одежде, полностью отвечающей потребностям души. В понедельник, собираясь на работу, машинально отметила, что дубленка вполне на уровне и менять ее не стоит. Вот только забыла пришить пуговицу. От души порадовалась экономии денежных средств. Утренняя толкучка в метро несколько подпортила настроение – у меня стянули с головы берет, а вернули чужой. Но я от этого не озверела.

На совещание прибыла вовремя и даже успела занять свое любимое место с видом на выход. Там, рядом с дверью, висело большое, писанное маслом полотно. Художник изобразил трудовые будни простого БМРТ по добыче рыбы. Я регулярно пыталась сосчитать количество сыплющейся из трала рыбешки неизвестной породы, но результат никогда не был одинаковым.

– Ефимова, привет! – раздался бодрый голос директора зеленоградского филиала фирмы Юрия Михайловича, или просто Юры. – Я с тобой рядышком примощусь. Не возражаешь?

– Мостись. Только не смеши больше. Уволят ведь. В конце прошлого заседания была уверена, что психиатр обрадуется мне, как родной.

– Буду нем, как вон та рыба в трале. У вас как с реализацией?

– Ты же обещал не смешить.

– Да я думал, тебе от этого вопроса не до смеха будет…

Кабинет неожиданно быстро заполнился участниками совещания. Генеральный директор вошел последним и, не успев занять начальствующее кресло, на ходу велел каждому по порядку коротко доложить обстановку на предприятии.

Я неторопливо открыла свою синюю папку и остолбенела… Взору предстал конверт, из которого выглядывала кучка фотографий.

– Ваша контора перешла на оказание услуг интимного характера? – послышался над ухом голос Юры. – Рыбка-то у вас и вправду золотая! И почти голенькая – без чешуи…

– Умолкни! – отчаянно прошептала я, захлопнув папку. Руки затряслись. – Ничего не понимаю… Это не мое!

– Ирина Александровна! Вас опять что-то не устраивает? – Голос генерального был суров, но справедлив.

– Да. То есть нет. То есть да. Но это внутренние проблемы. Извините.

– Ваши внутренние проблемы каждый раз характеризуются бурным внешним проявлением. Пожалуйста, доложите обстановку на предприятии.

Я лихорадочно открыла ежедневник и с места в карьер начала сыпать цифрами, никакого отношения не имеющими к теме совещания. На это ушла минута. Заметив на лице главного руководителя штормовое предупреждение, моментально перешла к обсуждению насущных проблем. Как оказалось, они задели за живое и других участников совещания. Несколько раз генеральный рекомендовал мне занять его кресло, если я такая умная, – ненадолго, секунд на двадцать. Буквально следом шло предложение уволиться по собственному желанию шефа, но вроде как по своему собственному. Я не возражала – внимание отвлек Юрий Михайлович, тайком, на коленках, изучающий комплект фотографий, утянутых из моей синей папки. Он восхищенно хрюкал и покачивал головой, создавая эффект поддержки всеобщего гвалта.

Кончилось все неожиданно. После совещания, похожего на разборку двух противоборствующих группировок, меня попросили задержаться. Решив, что от меня требуется заявление об увольнении, я быстренько его написала, сохраняя выражение лица несломленного борца за справедливость, которому год не выплачивают заработную плату, и терять ему, кроме трудового стажа, – нечего. Мне сочувствовали. Юра предложил дождаться и подвезти меня на почти бывшую рабочую территорию, дабы я могла спокойно сдать дела и собрать полтонны старых ежедневников. А чтобы ему в то время не скучать – попросил назад невежливо выхваченную у него мною стопку фотографий. Пришлось к выражению лица несломленного борца добавить пару изысканных угроз…

Долго ждать не пришлось. Секретарь пригласила в знакомый кабинет.

Генеральный оказался краток – с ходу предложил мне повышение. От растерянности я была еще более краткой – промолчала. Руководитель удивился и мягко посоветовал подумать над предложением. Наверное, решил, что от счастья я потеряла способность как думать, так и говорить.

Шеф ошибся. На то, чтобы подумать, мне хватило ровно тех секунд, за которые он произнес последнюю фразу. Чуть меньше я затратила на просьбу предоставить мне недельку отдыха, начиная с завтрашнего дня. Тем более что отпуск я полностью не отгуляла. Оставила недельку про запас. Не смогла прочесть ход его мыслей, но он почему-то хмыкнул и согласился.