Дарья Донцова - Жена моего мужа Страница 30

К Медведевым зачастили журналисты. Маленькие дети, цитирующие Шекспира на английском языке и умеющие чистить картошку, вызывали здоровое чувство зависти, и тысячи родителей принялись перенимать опыт.

Робкие голоса сомневающихся давили на корню. На зарплату педагогов трудно прокормить такую ораву. Но родители Медведевы вообще ушли с работы. Они поставили перед собой благородную цель – воспитать уникальных отпрысков. Но хотели как лучше, а вышло как всегда.

В семье новаторов царил настоящий военный коммунизм. Весь год дети ходили полуголыми, младшие донашивали за старшими, но и у тех не было необходимой одежды. Пара брюк и рубашка у мальчиков, одно, весьма непрезентабельное платьице у девочек. Ели впроголодь. Учение Брегга тогда не было массово известно в России, но Медведевы вовсю кричали о пользе лечебного голодания, заставляя ребят по средам и субботам не есть вообще.

Гром грянул, когда старший, Митя, не сумел поступить на физфак. Парнишка просто не выдержал напряжения и попал с сильнейшим стрессом в психиатрическую больницу. Следующий за ним брат, Костя, рассказал пришедшим в дом журналистам все. В полном ужасе репортеры выслушали страстный детский рассказ о голодных годах и проклятия в адрес родителей, постоянно мучивших сыновей и дочерей диетой, гимнастикой и развивающими играми. Приглашенные врачи обнаружили у малышей гастрит, хроническое воспаление легких, испорченные зубы и стойкую ненависть не только к отцу с матерью, но и друг к другу.

Разразился жуткий скандал. Целый месяц газеты вели дискуссию, можно ли разрешить родителям так издеваться над детьми. Вспомнили, что у Михаила Медведева был второй брак. А первый распался как раз из-за педагогических новаций. Более того, два сына от первой жены совершенно не общались с отцом. В судебном порядке Медведевым приказали немедленно прекратить эксперименты. Власти города выделили материальную помощь и одели детей. Но семья к тому времени практически распалась.

Митя так и не вышел из психушки, Костя поступил в мореходное училище. Третьей была Вероника. Девушке посчастливилось родиться удивительной красавицей, а годы жизни впроголодь сделали ее лицо прозрачно-светящимся, как на картинах мастеров времен Возрождения. Но мало кто знал, какие демоны скрывались за ангельским фасадом. Семья Медведевых к тому времени перебралась в Подмосковье. Родители полагали, что на земле сумеют лучше воспитать самых младших. Чтобы не уезжать из Москвы, Ника пошла учиться в ПТУ на штукатура. Профессию выбирала по принципу: куда легче поступить и где дадут общежитие.

Судьба иногда выбрасывает из рукава козырную карту. Как-то раз девушке на глаза попалось объявление о наборе манекенщиц. Вероника, преодолевая робость, все же решилась прийти в агентство. Взяли ее сразу, и через три месяца девочка уже демонстрировала платья.

Больше всего на свете Ника хотела иметь деньги. Голодное, нищее детство породило в ней патологическое корыстолюбие. Жадность Вероники была практически беспредельной. Она хотела иметь все сразу: квартиру, машину, одежду, драгоценности и… деньги, деньги, деньги.

Тогда в Москве только-только начали устраивать конкурсы красоты. Давали и призы. Жажда легкой наживы привела Нику на состязание. Одна из конкуренток показала ей безупречно одетого мужика с интеллигентным лицом.

– Главный спонсор, – шепнула коллега Вике, – ужасно богатый коммерсант Полянский.

Девушка призадумалась, перед ней замаячил призрак безбедной, сказочной жизни. Сказано – сделано, и Вероника принялась «окучивать» Макса. Охота завершилась удачно. Уже весной Ника надела дорогое обручальное кольцо.

Ни родители, ни братья с сестрами не были приглашены на шикарную свадьбу в ресторан «Прага». Вероника просто вычеркнула родственников из жизни. Да и они, кстати, тоже совершенно не интересовались ее судьбой.

Став Полянской, женщина кинулась в омут безграничных трат.

– Просто оргия какая-то, – жаловалась Нина Андреевна, – каждый день покупала новое платье, кольца могла в три ряда надевать…

– Значит, у нее было много драгоценностей? – спросила я.

– Горы, – сообщила свекровь, – цепочки, кулоны, браслеты, серьги… Я даже один раз сделала ей замечание: «Ну куда столько!»

– Где она их хранила?

– В спальне, наверное, где же еще!

Я закурила сигарету. Интересно, куда все подевалось? Может, в доме побывал грабитель, знавший о пристрастии хозяйки к «брюликам»?

Погода резко ухудшилась. Со второго этажа несся недовольный крик близнецов. Я поднялась наверх и заглянула в детскую. Красный от злости Ванька сучил ножками и орал во все горло. Анька преспокойненько пускала пузыри.

– Что это он так? – спросила я у Серафимы Ивановны.

– Злится, – ответила няня, – рассадила их по разным кроваткам, а Ванюша желает спать только около сестры, вот и закатывает концерт.

С затянутого серыми тучами неба посыпался мелкий, противный дождик, стало заметно прохладней. Ехать до квартиры Гюльнары пришлось довольно долго. Девчонка жила в Северном Бутове. Между высокими блочными башнями примостились нелепые, словно недостроенные трехэтажные домики. В одном из них и обреталась лучшая подруга Вероники.

Гюльнара спала, когда я позвонила в дверь. Лицо девушки чуть-чуть припухло, длинные блестящие волосы цвета антрацита спутанной гривкой спускались на плечи.

– Вам чего? – пробормотала девица, зевая.

– Майор Васильева из отдела по борьбе с бандитизмом.

Манекенщица ойкнула и немедленно проснулась.

– Что случилось? – забормотала она торопливо. – Ничего не знаю, все утро проспала.

– В комнату пойдем или здесь разговаривать станем? – грозно осведомилась я.

Гюльнара извинилась, и мы вдвинулись в довольно большую гостиную, забитую мебелью. На столе красовались остатки вчерашнего пиршества: пустая бутылка из-под шампанского, несколько грязных салатниц и пепельница, полная окурков.

Я поморщилась – как многие курильщики, не переношу вида и запаха бычков. Гюльнара увидела гримасу и распахнула балконную дверь. Свежий воздух с запахом дождя ворвался в комнату.

– Вы знакомы с Вероникой Медведевой?

– Да, а что случилось? – удивилась девушка.

– Разве не знаете? – настал мой черед удивляться. – Она убита.

Гюльнара издала странный клокочущий звук и села в кресло. В ее лице не было ничего восточного, только высокие скулы да иссиня-черные волосы.

– Как убита? – пролепетала манекенщица и схватилась за пачку «Вога».

– Выстрелом в голову, – пояснила я, – теперь идет следствие, и вам придется ответить на ряд вопросов.

– Пойдемте кофе выпьем, – слабым голосом пролепетала Гюльнара, и мы перебрались на кухню. «Вешалка» зарядила кофеварку и принялась рассказывать историю своего знакомства с Вероникой.

Вместе пришли в агентство, вместе и начали работать. Девчонкам до зарезу были нужны деньги, поэтому не отказывались ни от какого заработка. Пытались найти богатых любовников, но все как-то не везло. Гюльнара иногда подрабатывала стриптизом, но Веронике медведь наступил на ухо, и двигаться под музыку она не могла.

Однажды Гюльнара работала в ресторане «Две луны». Так, ничего особенного. Блистательный показывал там часть своей уродской коллекции. Удобного места для переодевания в кабаке не оказалось, и девчонки меняли наряды в какой-то тесной каморке. Не успела Гуля стащить вечернее платье, как дверка распахнулась и вошел мужик лет тридцати. Голые манекенщицы завизжали, думая, что к ним хочет пристать кто-то из посетителей ресторана. Но Вероника разом пресекла крик. «Это ко мне», – сказала она и выскользнула с мужиком за дверь.

После работы Ника подошла к Гюльнаре и сказала, что приходил ее брат Антон. Парень учится во ВГИКе и работает над дипломной картиной. Для съемок ему нужна молодая, стройная, черноволосая девушка. Съемочные дни хорошо оплачивают, не желает ли Гюльнара попробовать?

Гуля тут же согласилась. Как многим девушкам, ей хотелось стать кинозвездой.

Работал Антон почему-то не на «Мосфильме», а дома. Пришедшей к нему Гюльнаре он дал почитать «сценарий». Две мятые тетрадные странички, исписанные от руки неразборчивым почерком. Гуле предлагалось сыграть роль молодой и невинной графини, которую насилует жених.

Действие разворачивалось в спальне на большой кровати. В образе соблазнителя выступал огромный парень с туповатым лицом. Когда он начал раздеваться, Гуле стало плохо: во-первых, до дурочки дошло, что Антон снимает порнографию, а во-вторых, партнер обладал просто чудовищными по размеру гениталиями.

Гуля решила отказаться, но она уже лежала на кровати. Антон сделал знак, и великан-дебил кинулся на девушку. Гюльнара сопротивлялась, мужик сопел, камера стрекотала, режиссер удовлетворенно покряхтывал. Через полчаса все закончилось. Вручив зареванной манекенщице конверт с деньгами, Антон выпроводил «актрису». Обозленная Гуля бросилась к Веронике, но та восприняла информацию совершенно спокойно.