Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра Страница 31

– Добрый день, Анюта, – вежливо сказала я, – меня опять к Олегу Игоревичу прислали, но боюсь этих баб, вдруг снова начнут меня ругать.

– Да нет, – улыбнулась Анюта, – это только Любка Ракитина концерты закатывает. Припадочная, ее тут все знают, от регистратуры до нянечек. Везде буянит, все не по ней. Я еще удивляюсь терпению Олега Игоревича, кто другой так давно бы нашел повод от нее избавиться, но он у нас просто святой. А в кабинет к нему попасть элементарно. Вот видишь звоночек?

И она ткнула пальцем в пупочку.

– Кто там? – раздалось из динамика.

– От Ореста Львовича, – сообщила я.

– Входите.

Улыбающийся Олег Игоревич мигом отпустил мне комплимент.

– Дашенька, ты сегодня девочка-весна.

Я обдернула жутковатое бордовое платьице. Надо же, мужик запомнил имя никому не нужной тетки, хотя, наверное, ему позвонил Орест и сказал:

– Сейчас к тебе явится моя новая лаборантка, эта идиотка по имени Даша.

А Олег Игоревич, как дамский угодник, пытается наладить хорошие отношения со всеми представительницами слабого пола. Я ухмыльнулась и не удержалась:

– Уж скорей бабушка-весна!

Олег Игоревич засмеялся:

– Браво, дорогая, какое тонкое чувство юмора, редко кто из милых дам способен шутить на тему возраста.

Его приятное круглое лицо просто лучилось добротой, карие глаза смотрели ласково, от уголков век бежали в разные стороны лучики морщинок, и пахло от доктора дорогим одеколоном, но не сильно, а только чуть-чуть, этакий легкий намек на аромат. Весь вид Олега Игоревича словно говорил: «Меня не надо бояться, успокойся и расскажи все, что с тобой приключилось, обязательно помогу».

Ни за что бы не поверила, что такой человек способен хладнокровно отправить на искусственные роды женщину, чтобы убить вполне здорового младенца. Интересно, сколько ему заплатил этот Николай? А может, Оксана ошиблась, и доктора в консультации зовут как-то иначе? Олег Игоревич производил самое приятное впечатление. Я, войдя в кабинет и обнаружив там такого врача, мигом бы прониклась к нему расположением.

– Дашенька, – продолжал улыбаться Олег Игоревич, – будь другом, возьми сама контейнеры, видишь, один сегодня тут пашу, Катюшка моя заболела.

– Конечно, конечно, только где?

– А вот толкни эту дверку, за ней комната с холодильником, оттуда и достань.

– Все?

– Их там только два, – ответил Олег Игоревич и принялся быстро-быстро писать что-то в лежащей перед ним толстой истории болезни.

Я послушно пошлепала в указанном направлении. За дверкой и впрямь имелась небольшая комната с узким окном. Все, что в ней было, – это кушетка, прикрытая не слишком чистой простынкой, круглая белая табуретка и старенький, громко тарахтящий холодильник. Я распахнула рефрижератор и обнаружила в нем два термоса с синими крышками. Вынув их, услышала, как стукнула дверь и раздался визгливый крик:

– Нетушки, так не пойдет! Лохануть меня решили?!

– Люба, – сердито сказал Олег Игоревич, – сейчас же замолчи.

– А ты мне рот не затыкай! – завопила грубиянка. – Ишь чего придумали! Ты что, полагал, я у ей не спрошу? Почему Вальке Колосковой тысячу долларов дали, а мне только пятьсот?

– Люба! Замолчи и выйди. Поговорим, когда прием закончится!

– Еще чего, чтобы я тут сидела? Нет уж, отдавай мои бабки. Ежели теперь по тысяче платят, то и мне столько выкладывай!

– Люба, – каменным голосом оповестил Олег Игоревич, – мы не одни!

– Чегой-то никого не вижу, кроме тараканов! – взвизгнула хулиганка. – Не боишься, что в милицию побегу, а? Так и знай, ты у меня со своей наукой гребаной в кармане сидишь. Только стукну, мигом повяжут. Давай пятьсот баксов!

– Дашенька, – заорал доктор, – что так долго?

Я быстро впихнула контейнеры назад и крикнула:

– Холодильник не могу открыть: дергаю, дергаю – и ничего.

– Там кнопочка посередине на ручке, нажать надо.

Через пару секунд я возникла в кабинете. Олег Игоревич по-прежнему сидел за столом. Напротив него стояла женщина со злым, раскрасневшимся лицом и с растрепанными, не слишком чистыми волосами. Я мигом узнала скандалистку. Та самая тетка, ухитряющаяся постоянно беременеть, наглая Люба Ракитина, чуть было не затеявшая вчера драку со мной возле кабинета. Увидав меня, бабища поджала губы.

– Иди, Дашенька, – нежно улыбнулся Олег Игоревич, – ступай к Оресту Львовичу, да смотри не урони ничего по дороге. Там пробирочки, еще побьются ненароком, а у тебя из зарплаты вычтут!

Я сделала испуганное лицо и вышла в коридор. И как теперь поступить? Контейнеры следует быстренько отнести Оресту, я не могу стоять тут с ними, поджидая, пока Люба Ракитина выйдет из кабинета.

Почти бегом я кинулась в лабораторию. Авось успею! Правда, по дороге притормозила и как следует оглядела свою ношу. Открыть термосы не представлялось возможным: они опять были тщательно заперты на крохотные висячие замочки, вроде тех, на которые закрывают чемоданы.

Ореста Львовича в лаборатории не было. Я сунула принесенное в холод и пошла к выходу.

– Ты куда? – сурово поинтересовалась неприветливая Регина. – Работы полно. Сейчас крем раскладывать надо.

– В туалет.

– Только ненадолго, – нахмурилась девица, – рабочий день идет.

Надо же, какая противная. Вдруг у меня больной желудок? И вообще, ее самой вчера не было. Значит, Регине можно прогуливать, а бедной лаборантке и в сортир выскочить нельзя? Ну и порядочки тут.

Пронесясь бегом через подвал, я подлетела к кабинету Олега Игоревича и позвонила.

– Кто?

– От Ореста Львовича.

– Что случилось? – удивился гинеколог, увидав меня на пороге.

– Простите, очки тут у вас не оставляла? – поинтересовалась я, оглядывая кабинет.

Так, похоже, опоздала. Любы Ракитиной нет. Перед столом сидит молодая, интересная девушка, на руке у нее манжетка тонометра. Я помешала доктору измерять давление.

– Нет, – ответил Олег Игоревич и улыбнулся, – плохо быть растеряхой.

Я вышла в коридор. Где теперь искать эту Любу? Очень хочется с ней поболтать. Интересно, за какие услуги платит врач противной тетке по пятьсот долларов? И за что неведомая мне Валька Колоскова получила аж целую тысячу?

И тут меня вдруг осенило. Если эта особа регулярно посещает консультацию, значит, в регистратуре должна быть ее карточка. А что там указано на первой странице? Правильно, адрес!

Вдохновленная этой замечательной мыслью, я опять постучалась в дверь, за которой работала Анюта. Медсестра сразу высунулась.

– Чего тебе?

– Прикинь, какая штука вышла, – тихо сказала я, – пошла в туалет, а там эта Люба Ракитина губы красит…

– И что?

– Ну поставила на подоконник свою сумочку, зашла в кабинку, а когда вышла, гляжу, нету моего ридикюльчика.

– Сперла! – всплеснула руками Анюта. – Ну ты и раззява! Разве можно сумочку где попало бросать?!

Я горестно вздохнула:

– Да уж, сглупила. Слушай, помоги, а?

– Как?

– Спроси в регистратуре ее адрес, будь другом, мне они вряд ли скажут. А я сбегаю к воровке домой, может, успею деньги вернуть.

– Пошли, – вздохнула Анюта, – надо же тебя выручить! Ну ты хороша, побежала в общий туалет! Там грязища и бумаги нет. Надо вон туда идти.

– Но там же табличка «Инфекция, бокс».

– Простота, – усмехнулась Анюта, – на таких, как ты, и рассчитано: за дверкой самый обычный туалет, но чистый, поняла? Для своих.

Через десять минут я держала в руках бумажку с адресом – проезд Ковальчука, дом 9, квартира 12.

Обрадованная, я поскакала к себе в лабораторию, где мгновенно получила выговор от Регины:

– Сколько можно шляться? Ты решила весь рабочий день в сортире провести? Между прочим, получаешь деньги!

Я посмотрела на ее злое лицо. Странное дело – черты правильные, аккуратный носик, довольно большие глаза, красиво очерченный рот, но никакого обаяния. Регина скорей отталкивает, чем привлекает внимание. И я бы на ее месте распустила идиотский пучок. Похоже, у нее красивые волосы, зачем она себя уродует? Локоны, падающие на плечи, явно украсят девушку.

– Ну что стала столбом? – резко осведомилась Регина и пошла к холодильнику, бормоча по дороге: – Господи, как идиотка, так обязательно к нам, прямо наказанье. На банку, раскладывай. Помнишь, что вчера делала? Сообразишь, как поступить?

Я молча принялась зачерпывать светло-желтую массу. Нет, глубоко ошибалась. Никакие роскошные вьющиеся волосы не украсят Регину, уж больно она злобная!

Потом мои мысли обратились к крему. Очень хотелось помазать им шею и лицо. Но мою физиономию покрывал густой слой вульгарной косметики, а под воротничок платья подлезть очень трудно.

Остаток дня прошел отвратительно. Я мыла и убирала в лаборатории. Регина поручила разобрать огромный шкаф, до отказа забитый черт-те чем. Где-то в полседьмого явился Орест с красным чемоданом, похоже, пластмассовым.