Дарья Донцова - Обед у людоеда Страница 34

– Почему?

– Бабочку-то надо убить! Насадить живую на булавку. Я, например, на такое не способен. И вообще, коллекционирование трупов, пусть даже красивых, отвратительно!

Честно говоря, я была с ним совершенно согласна. То, что погибло, должно быть похоронено. У Кати есть весьма странная знакомая Алена Решетилова. Так вот, когда у нее скончалась кошка, Алена отнесла тело к таксидермисту и заказала чучело. Потом похожую до отвращения на настоящую киску она водрузила на телевизор. По-моему, безумная затея. Катюша как-то призналась, что теперь не слишком охотно заходит к Алене в гости, а все из-за Маркизы, загадочно поблескивающей стеклянными глазами. Причем учтите, что Катюша – хирург и в своей жизни видела не один труп, мало того, она вообще ничего не боится.

Но делать было нечего, я приобрела три коробочки, четыре пакетика и альбом.

На улице царила жара, солнце палило, как в Африке. Весна ухитрилась захватить город всего лишь два часа назад и теперь мстила зиме за долгий холод. Под ногами текли грязные реки, с крыши весело звенела капель. В куртке, свитере, тяжелой юбке и сапогах мне стало жарко. Еще учтите, что я обмоталась парой полотенец, а ноги упаковала в теплые шерстяные колготы. До цели я добралась, изнывая от жажды. Надеюсь, папионисты размещаются в прохладном помещении ниже уровня земли.

Клуб действительно находился в подвале, но там стояла влажная жара. Женщина, сидевшая у входа, была одета в легкое платье.

– Вы к кому?

– Я договаривалась с господином Дубовским.

– Вот тут курточку повесьте, – предложила дежурная.

Я покорно пристроила пуховик среди элегантных пальто и отправилась к владельцу картинной галереи.

Может, Дубовский и был в прошлой жизни неудачливым опером, но в этой он выглядел безупречно. Изумительный темно-коричневый костюм, безукоризненно подобранный галстук, дорогая сорочка, из-под манжеты которой виднелись простого вида плоские часы на кожаном ремешке. Но я примерно представляла себе их стоимость. У моего бывшего мужа, благополучно отбывающего сейчас срок на зоне, были похожие. «Ролекс», дорогая марка, такие носят по-настоящему богатые светские люди, те, которым нет нужды кичиться благосостоянием. Да и руки у Лени были ухоженные, наверное, делает маникюр, а на пальцах нет вульгарных перстней. Впрочем, обручальное кольцо тоже отсутствует, может, он не женат?

Впечатление портила голова: красную короткую шею венчал круглый бритый череп с маленькими настороженными глазками. Широкий плоский нос растекался между гладкими щеками, а рот с большой выпяченной нижней губой без слов свидетельствовал, что хозяин не привык себе отказывать в земных радостях.

– Вы ко мне? – улыбнулся Леня.

Его губы приветливо растянулись, но глаза остались холодными и неподвижными. В присутствии подобных людей мне всегда делается не по себе, и я излишне громко сказала:

– Я звонила вам на днях по поводу коллекции… Учительница биологии.

– Ну, и что у вас? – поинтересовался Дубовский.

Я вытащила альбом. Очевидно, собеседник все же получил хорошее воспитание, потому что, не моргнув глазом, перелистал наманикюренными пальцами странички и вежливо ответил:

– Очень интересная коллекция, но меня из нее ничего не интересует.

– Вот еще кое-что, – бодро сообщила я и вывалила пакетики.

Леня посмотрел на пеструю кучку и вздохнул:

– Нет, спасибо. Вам лучше приехать еще раз в воскресенье, около двух.

– Почему?

– В этот день приходят начинающие коллекционеры…

– У меня есть и раритетные экземпляры, – не сдавалась я.

– Давайте!

Я вывалила на стол коробочки с прозрачным верхом. Очевидно, терпение Лени кончилось, потому что он довольно резко ответил:

– Должен вас огорчить – ничего необычного в них нет.

– Как! – фальшиво изумилась я. – Мне говорили, что это уникальные бабочки, да и стоили они дорого!

– Сколько, – усмехаясь краем рта, поинтересовался Дубовский. – Сколько?

– Триста рублей штука, – преувеличила я ровно в три раза ценность насекомых.

Леня откровенно засмеялся:

– Вас обманули. Вот эта бабочка-белянка, а вот эта озимая совка… Ничего особенного, стоимость этих экземпляров примерно восемьдесят-сто рублей. В любом магазине продаются. Уж извините!

– Надо же, – расстроилась я, – как обидно! А я думала: раз так дорого заплатила, значит, приобрела нечто уникальное.

Леня расхохотался:

– Дорогая, как давно вы занимаетесь бабочками?

– Ну, в общем, как бы сказать… недавно.

– А откуда про меня узнали?

– Я преподаю в школе биологию, в одиннадцатом классе у меня учится девочка, Ира Ремешкова, она и рассказала про вашу коллекцию…

– Ага, – буркнул Леня и уставился на меня в упор.

В комнате стояла невыносимая жара, голова у меня под шапкой вспотела и немилосердно чесалась. Впрочем, тело, обмотанное полотенцами, чувствовало себя еще хуже, наверное, лицо у меня приобрело радующий глаз здоровый оттенок зрелой свеклы.

Внезапно Дубовский поинтересовался:

– Вам не душно?

Я покачала головой, кажется, сейчас упаду в обморок. Леня внезапно встал, быстро запер дверь, ключ сунул к себе в карман, потом подскочил ко мне и осведомился:

– Дорогуша, а Ирина Ремешкова не предупреждала вас об опасности?

– О какой? – пискнула я, чувствуя, как по спине между лопатками стекают струйки пота.

Коллекционер положил мне на плечи тяжелые руки и сообщил:

– Я страшный развратник, обожаю пухленьких, потных, глупых учительниц биологии, ничего не понимающих в бабочках. Ну-ка, кисонька, разденемся для начала!

Ловким движением он сорвал с моей головы шапочку и уставился на спутанные русые пряди. Потом вновь ухватил за плечи и приблизил свое лицо к моему. Я попыталась отшатнуться, но тщетно – бывший милиционер, как бульдог, обладал мертвой хваткой. Он наклонился совсем близко к моему лицу, два его глаза слились в один, в нос мне ударил аромат хорошего мужского одеколона, качественного коньяка и чего-то сладкого, похожего на ваниль. Я вдохнула смесь запахов, и свет померк.

Глава 16

– Вам лучше? – поинтересовался женский голос.

Я открыла глаза. Так, лежу на кожаном диване, а рядом стоит приятного вида женщина с дурно пахнущим пузырьком в руках.

– Уберите нашатырь, у меня на него аллергия.

– Простите, я не знала, – вежливо ответила дама.

– Иди, Ольга, – прозвучал бас, и я увидела Дубовского.

Оля моментально испарилась, я попыталась сесть и тут поняла, что произошла катастрофа. Юбка расстегнута, кофта тоже… Машинально я прикрылась руками. Леня хмыкнул:

– Не бойтесь, никакой я не насильник, да и вы не в моем вкусе, терпеть не могу тощих селедок.

– А мне не по душе мужчины, похожие на генерала Лебедя, – не осталась я в долгу.

Дубовский засмеялся:

– Дура! В другой раз, когда решишь прикинуться любительницей бабочек, хоть чуть-чуть предмет изучи, цирк да и только. А уж разоделась!

– Значит, вы меня сразу узнали?

– Нет, – веселился галерейщик, – только после того, как Ольга тебя умыла и шмотки сняла. А до этого я, грешным делом, решил, что за понты такие корявые – учительница биологии! Ну так зачем явилась, Борька подослал?

– Какой?

– Простой! Лямин.

– Нет.

– Тогда кто?

– Никто.

– Ой-ой-ой, только не начинай снова про любовь к бабочкам, – заржал Леня, – не поверю!

– А что ты мне сделаешь? – поинтересовалась я. – Прикуешь к батарее и начнешь лупить шлангом по почкам?

Леня в сердцах сплюнул.

– Да я никогда баб не трогал, даже таких дурных, как ты! Ну, кто тебя нанял за мной следить?

Я посмотрела в его злое лицо и неожиданно сказала правду:

– Я больше не работаю в «Алиби».

– Что так?

– Агентство перешло в другие руки, хозяин погиб и…

– Тебя, как лучшую сотрудницу, выгнали, – захихикал Дубовский, – ну, а я зачем понадобился?

В своей жизни я не раз совершала глупые поступки, частенько попадала впросак, а пару раз в совсем уж отвратительные ситуации, но иногда в моей душе просыпается невероятная, звериная интуиция. Так лиса, спасающаяся от охотников, инстинктивно находит единственно правильное направление для бега – несется в ту сторону, где егерь забыл поставить человека с ружьем… Так отчаявшийся волк неожиданно для всех совершает невероятный для зверя поступок – подныривает под веревку с красными флажками и растворяется в чаще леса. Внезапно я почувствовала, что Леня Дубовский ни при чем, ну не трогал он ни Жанну, ни Сеню… Я даже не успела обдумать пришедшую в голову мысль, как мой рот мгновенно открылся и я брякнула:

– Меня наняли найти настоящего убийцу.

– Кто?

– Ее муж.

– Который? Ясно, что не Лямин, так кто?

– Господин Гвоздь.

Леня присвистнул.

– Ну, влипла ты, кисонька, по самую маковку. Этот субъект страшно не любит, когда что-то нарушает его планы. Знаешь, за что он столь славную кличку приобрел?