Полуночное венчание - Виктория Лисовская Страница 35

И мне в этом плане очень даже повезло. Сначала с большой помпой на роскошном «Бентли» подкатил преуспевающий нотариус из Нью-Йорка Майкл Бейли. Он начал рассказывать про какое-то завещание американского миллионера. Оказывается, наша Алиса не такая бедная провинциалочка. Некий Джордж Стравински оставил все свое баснословное состояние Вороновой. С нотариусом я договорился переговорить сегодня же после поминок, а затем я просто не поверил своим глазам: возле могилы Алисы взахлеб рыдал ее бывший парень Денис. А я уже задумывался, где и как я буду его отыскивать. На ловца и зверь бежит.

Парень молодой, симпатичный, был одет в дорогое кашемировое пальто. Сейчас оно было расстегнуто, и он, не боясь испачкаться в кладбищенской земле, стоял на коленях, уткнувшись в деревянный крест, гладил рукой фото улыбающейся красавицы Алисы и повторял только одну фразу: «Прости меня…»

Неужели убийца раскаялся в злодеянии и просит на коленях прощения перед жертвой?

В моей практике такого еще не было.

— Денис Алексеев? Извините, я могу поговорить с вами по поводу Алисы Вороновой? — Я достал свое удостоверение и продемонстрировал его обескураженному парню.

Он был бледен, еле стоял на ногах, его просто шатало из стороны в сторону. Я давно не видел такого искреннего и всепоглощающего горя. В его глазах застыли ледяные слезы. Ни лучшая подруга Алисы Юля, ни ее жених Олег, ни даже родители, ни многочисленные друзья-товарищи, никто так не убивался по Алисе. Только он, человек, с которым она рассталась более трех лет назад.

Нет, я ничего, буквально ничего не понимаю в человеческой психологии. А ведь Юля говорила, что Алексеев давно женат, и даже у него скоро будет ребенок.

Душа мужчины — загадка.

Денис с трудом встал, попытался сфокусировать на мне свой взгляд.

Он, безусловно, был хорош. Красиво очерченный профиль, благородная линия губ и необычный цвет лучистых, сейчас потемневших от слез глаз. Сейчас под глазами чернели грубые круги.

Представляю, как он выглядит в нормальном, не подавленном состоянии. Женщины должны на него вешаться гроздьями.

От него буквально веет рыцарским благородством и честностью. Такого человека, встретив на улице, забыть очень сложно. Его слезы сейчас были не показателем слабости, а скорее, наоборот, признаком силы, эмоций, что долгие годы приходилось скрывать.

— Следователь? По поводу Алисы? Да, конечно, нам нужно поговорить. Я сам хотел к вам прийти. Я хочу сделать чистосердечное признание. Это я убил Алису, она погибла из-за меня, — хорошо поставленным красивым голосом произнес Денис.

Он протянул мне руки, как бы подставляя их для наручников.

Чего-чего, а вот этого от рыцаря чести я никак не ожидал.

В этот момент бутон белоснежной розы с могилы Алисы оторвался от стебелька и плавно опустился к ногам Дениса Алексеева, раскаявшегося убийцы…

Алиса Воронова с фотографии на кресте задорно улыбалась.

Глава 18. Исправить невозможно ничего…

Нет, в это просто невозможно поверить.

Денис не мог меня убить, это просто немыслимо. Если в случае с Юлей мне пришлось поверить в предательство, то с Денисом совсем другая история. Он всегда был слишком правильным и честным. Он никогда никого не смог бы убить, а тем более меня.

Я видела и слышала, как он рыдал на кладбище. Не способен человек, так горюющий и просящий прощения, убивать. Тем более что я с ним не виделась и не общалась более трех лет.

Но зачем он говорит такие вещи?

Я была в панике и, не придумав ничего умнее, каким-то невероятным движением воли смогла оторвать цветок розы и кинуть его под ноги Дениса.

Зачем я это сделала, не знаю. Очень импульсивно и, по сути, очень глупо.

Но я хотела его поддержать, показать, что я рядом, и отвлечь его от дурацких признаний в том, чего он не совершал.

Пусть грешат на ветер, которого сегодня точно нет.

Но Денис не свернул с пути, а, подставив руки для наручников, двинулся к изумленному Еремину.

Держу пари, следователь тоже не ожидал подобного развития событий.

Сегодня Иван Андреевич выглядел намного лучше вчерашнего. Наконец-то избавился от грязной рыжей куртки из кожзаменителя. Свежевыбритый и в хорошем дорогом плаще он смотрелся намного солиднее.

— Денис, извините, не знаю, как вас по отчеству, я вас правильно понимаю, вы хотите признаться в убийстве Алисы Владимировны Вороновой? — негромко произнес Еремин.

Денис судорожно сжал зубы и кратко кивнул.

— Да, я виноват. Я во всем виноват.

— Хорошо, давайте для начала поговорим, а потом, если нужно будет, я доставлю вас в участок для оформления чистосердечного признания, — задумчиво сказал Еремин.

— Поговорим, но можно не здесь? — Денис кивнул в сторону свежей могилы. — Мне тут не совсем комфортно находиться.

— Да, я вас понимаю. Можно не здесь.

— У меня тут неподалеку припаркован автомобиль, мы можем в нем побеседовать, — предложил Денис.

Еремин кивнул, и они неспешной походкой отправились к выходу с погоста.

Я продолжала стоять возле своей могилы, пытаясь осмыслить происходящее. Шок — даже не подходящее слово для моего замороженного состояния в этот момент.

Тут сзади я услышала тихий свист:

— Девушка, девушка?

Обернувшись, я увидела старенького, но крепкого дедульку, который стоял через несколько оградок на кладбище.

Дедулька тоже был такой же прозрачный, как и я. Что неудивительно, учитывая место, где мы сейчас находились.

— Это вы ко мне обращаетесь? — спросила я.

— К тебе, к кому же еще, — засмеялся он. — Твоя, что ли? — бросил взгляд он в сторону могилы.

Я печально кивнула, попыталась даже улыбнуться, но ничего не вышло.

— Похороны богатые, роскошные. Поздравляю.

— Не с чем. Тут уж точно не с чем.

— Извини, не хотел тебя обидеть, — смутился дедок. — Скучно тут просто, хоть какое-то развлечение. Только ты зря на свои похороны пришла. Больно и тяжело видеть все это.

Я печально снова кивнула.

— Кстати, я Арсений Андреевич, — дедок представился, протянул мне морщинистую руку, а затем погладил старое пожелтевшее фото на могильном камне, где так же внимательно смотрел Евдокимов Арсений Андреевич, умерший в далеком 1979 году.

— Я Алиса. А вы, случайно, не знаете, Арсений Андреевич, почему нас туда не забирают? — Я указала рукой на белые облака на ярком небе.

— Нет, Алисочка, не знаю толком. Я тут остался, на кладбище хожу-брожу, присматриваю. Мне тут даже нравится, тишина, спокойствие. Нет постоянной суеты. Иногда вот с новыми людьми удается познакомиться. Наверное, когда-нибудь меня тоже заберут. Когда старуха моя умерла, вот она рядом похоронена, то сразу улетела. Ее сразу же забрали, даже увидеться нам не дали. А