Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра Страница 38

– У вас сломались туалеты?

– Нет, с чего ты взяла?

– Но почему Фаина Михайловна не могла воспользоваться обычным туалетом?

– Мусик, – покачала головой Манюня, – с тобой очень тяжело разговаривать, ты совершенно не слушаешь собеседника. Она же маленькая совсем, может провалиться в унитаз!

Я раскрыла рот. Насколько помню, Фаина Михайловна выше меня на целую голову и носит пятьдесят четвертый размер одежды.

– Она заболела?

– Кто?

– Фаина.

– Вроде здоровая, а почему спрашиваешь?

– Ну, в унитаз может упасть…

– Муся, не она, а Килька!

Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым, но я подавила крик раздражения. Просто села на кровать, вздохнула и попросила:

– Ты очень меня обяжешь, если объяснишь связь между дешевыми рыбными консервами, ночным горшком, Фаиной Михайловной и появлением очередных щенков в нашем доме.

Маруся принялась растолковывать ситуацию. Килька – это не маленькие вкусные рыбки в пряном рассоле, а внучка учительницы, прозванная так за крохотный рост и почти полное отсутствие веса. Кильке всего годик, и ее мать Вера, дочка Фаины Михайловны, сейчас не работает, а воспитывает девочку. Где Килькин отец, не знает никто.

Вчера ночью Веру спешно увезли на «Скорой» в больницу с приступом аппендицита, бедной Фаине Михайловне пришлось взять с собой в школу Кильку. Естественно, она могла попросить бюллетень по уходу за ребенком, но Фаина Михайловна крайне ответственный человек. А в этом году подавляющее число девятиклассников выбрали в качестве экзамена тест по москвоведению. На дворе уже середина апреля, вот учительница и волнуется, что не сумеет запихнуть в детские головки весь положенный материал.

Килька – тихая девочка, способная целый день просидеть на одном месте, собирая и разбирая пирамидку. Поэтому Фаина Михайловна и явилась на работу с внучкой, манежем, баночками с питанием и с горшком. Еще хорошо, что живет она напротив. Собачат оставить дома одних тоже не представлялось возможным. Обычно за ними днем приглядывала Вера. Пришлось тащить с собой щенков, коробку, бутылочку, сухую смесь, электрогрелку…

Одним словом, учительская сегодня походила на помесь детского сада с театром Натальи Дуровой. В одном углу резвилась с кубиками Килька, в другом пищали на разные голоса кутята, а между ними металась, словно ошпаренная кошка, Фаина Михайловна. Едва закончив урок, она неслась кормить свое стадо. А потом обнаружилась пропажа горшка. На памперсы у Кильки аллергия. Представляете размеры несчастья? По малолетству, Килька еще не может пользоваться туалетом для взрослых. Очевидно, Фаине Михайловне просто стало плохо, когда она сообразила, что после кошмарного дня предстоит еще и бессонная ночь с бутылкой заменителя собачьего молока в руках.

В общем, на головы школьников готовился упасть остро наточенный нож никем не ожидавшейся контрольной. Класс приуныл, подсчитывая в уме, какие отметки поставит озверевшая Фаина Михайловна. Небо почернело, тучи прижались к земле, в воздухе носились молнии, и вот-вот должна была разразиться неминуемая гроза. И тут Маруську, твердо знавшую, что больше чем на «два» ей москвоведение не написать, осенило.

Девочка вскочила и затараторила:

– Фаина Михайловна, миленькая, не расстраивайтесь. У нас собака недавно ощенилась, я ваших детей заберу, а Черри выкормит. Она добрая, у нее в коробке уже вместе с пуделятами, мопсята, котята и лысый Масик лежат, всех приголубила.

– Лысый Масик? – недоуменно переспросила Фаина.

– Ага, – неслась дальше Маня, – это сыночек маминой подруги Риты Замощиной.

Внезапно учительница засмеялась:

– Ну и порядки у вас дома! Положили младенца к щенкам.

– Он кот! – возмутилась Маша. – Лысый Масик, сыночек Риты Замощиной, маминой приятельницы, кот!

Наверное, Фаина Михайловна подумала, что она тихо сходит с ума от усталости:

– Знакомая твоей матери родила кота? – в ужасе спросила она.

– Да нет же! – заорала Маня и стала объяснять, что к чему.

Минут через пять Фаина Михайловна, понявшая, что ее освобождают от кормления щенят, разрыдалась. Потом она стала просить у детей прощения, поставила школьникам пятерки, открыла подаренную кем-то из родителей коробку конфет и угостила детей. Про контрольную, естественно, все забыли, и урок закончился всеобщим братанием. После занятий Фаина Михайловна пошла домой, прихватив Кильку, манеж и игрушки. С ней отправились близняшки Водорезовы, решившие помочь учительнице. А Маруська со щенками, коробкой, банкой сухой смеси и электрогрелкой прибыла в Ложкино.

– Зачем же ты притащила с собой грелку и молоко? – только и смогла спросить я.

Маня вздохнула:

– Да говорила, что не надо, а Фаина все равно сунула.

Я с тоской смотрела на серых «бурундуков». Ведь не выбросишь же их. Бедняга Черри стала похожа на шнурок. Представляю, какой ужас начнется, когда вся разноцветная кошачье-собачья стая вылезет из коробки. Недолго ждать осталось, вон уже кое у кого глаза открываются!

– Ваня Реутов сказал, что я спасла класс! – гордо заявила Машка и присела около коробка. – Ой, какие миленькие.

– Почему они у меня в спальне?

– Пищат очень ночью, – бесхитростно пояснила девочка, – их подкармливать надо. Вот тебе бутылочки, вот смесь, ну я пошла, спокойной ночи, муся!

Не дожидаясь моего ответа, Манюня выскочила в коридор. Я уставилась на щенят и котят, ровным слоем лежащих в коробе. Да уж, спокойной ночи не будет!

Глава 22

Время с полуночи до шести утра я провела, запихивая соску в рот тем щенятам, которые казались послабее. Видя, как хозяйка вытаскивает из ящика ее очередного детеныша, Черри начинала изо всех сил вертеть хвостом. Очевидно, дети надоели пуделихе до остервенения, но природная интеллигентность и деликатность не позволяли ей выскочить из короба и убежать куда глаза глядят. Я обычно тяжело переношу ночь без сна. Вот не есть могу сколько угодно: день, два, неделю, но не спать! Мой организм устроен так, что требует как минимум десяти, а еще лучше двенадцати часов, проведенных под одеялом. Как правило, около полуночи глаза закрываются сами собой, и приходится прилагать отчаянные усилия, чтобы их открыть. Но сегодня, как ни странно, сон ко мне не шел, его отгоняли мысли. Руки разводили молочную смесь, поили бесконечных кутят, а голова думала совсем о других вещах.

Я понимаю теперь, почему убили Анну Константиновну, я даже догадываюсь, кто сделал ей инъекцию. Допустим, что Олег Игоревич, Орест Львович и Регина наняли киллера, возможно, это сделал Леонид Георгиевич? Не суть важно, кто и чьими руками это сделал, главное, знаю, за что уничтожили заведующую отделом кадров, кому это было нужно!

Но доказательств нет! А без улик – это просто пустые разговоры, и Жанна очень хорошо понимает данный факт.

Я отложила в сторону последнего «бурундучонка» и принялась за «лисят». Честно говоря, совсем не представляю, где искать пропавшее яйцо, поэтому надо как можно быстрее найти человека, «заказавшего» Анну Константиновну, и сообщить это Жанне, тогда она расскажет мне о судьбе яйца, и я наконец сумею снять с себя обвинение в краже. Конечно, лучше всего было бы попросить Валю Колоскову дать письменные показания, но она не захочет. Валентина замужняя женщина. Хотя, если предложить ей денег! Эх, зря сразу не догадалась!

Утром, ровно в десять, я позвонила в лабораторию и занудила:

– Орест Львович, это Даша, у меня ребенок заболел.

– Ну и что? – хладнокровно поинтересовался заведующий. – Имей в виду, тут работы по горло, я не собираюсь пробирки мыть. Желаешь сидеть дома, тогда увольняйся, на твое место живо желающие найдутся!

– Ой, ой, ой, – запричитала я, – ну не ругайте, случайно вышло, дети, они всегда не вовремя болеют.

– Мне на это наплевать, – гавкнул Орест Львович.

– Ой, ой, ой, только хотела спросить, можно задержусь немножко? После обеда подъеду и все-все сделаю, не сомневайтесь!

– Хорошо, – весьма недовольно протянул начальник, – надеюсь, подобная ситуация не станет повторяться регулярно.

– Ни боже мой, только сегодня! – выкрикнула я и побежала к «Пежо».

Я довольно долго жала на звонок Валиной квартиры, но дверь никто не открыл. В недоумении посмотрела на часы. Одиннадцать утра. Может, Валя отправилась в магазин, и потом, она же работает где-то. Ну и дурака я вчера сваляла, не предложив женщине сразу денег, нет бы додуматься. Ведь Валечка при виде трехсот долларов мигом рассказала все про Олега Игоревича, а предложи я пятьсот, небось согласилась бы написать все это на бумаге. Да уж, дурная голова ногам покоя не дает.

Погода сегодня радовала москвичей теплым солнышком. Я спустилась на первый этаж, вышла во двор и устроилась на скамеечке рядом с молодой черноволосой женщиной, прогуливающей двухлетнего карапуза. Курить я не стала, просто сидела, изредка поглядывая на дверь подъезда. Ох, чует мое сердце, зря провожу время. Надо ехать на работу, а вечером рулить к Вале.