Дарья Калинина - Жертвы веселой вдовушки Страница 50

– Дорогая Анечка, ты выглядишь нездоровой. И с лица ты как-то спала. Мне это совсем не нравится!

Услышав эти слова из уст своего дорогого Ленечки, Аннушка наконец встревожилась. Если до сих пор она полагала, что, худея, становится все более и более привлекательной в глазах своего жениха, то теперь она была близка к панике.

– Девчонки, если я не перестану худеть, Леня меня снова бросит! Он сегодня уже дважды поинтересовался, почему я ничего не ем.

Обращать внимание на действия других людей было совсем не в Ленечкиных привычках. А значит, состояние Аннушки и она сама его всерьез волновали.

– Что же мне делать? Ведь я буквально не могу впихнуть в себя ни кусочка, буквально!

– Прежде всего отставить панику! Из любого положения есть как минимум один выход, и находится он там же, где вход. У тебя остались те пилюли, которые мы тебе дали?

– Для похудения? Ну… Кажется… несколько штучек.

– Несколько штучек?! – ахнули подруги. – Да там же была целая коробочка!

– И что? Надо же мне было закрепить успех. Я приняла штучек пять или десять. – И, заметив выражение неодобрения, появившееся на лицах подруг, она поспешно воскликнула: – Но это же было в первый день. Я уже давно не принимаю ваше средство, однако худею с каждым часом все больше!

– Где оно? Тащи его сюда!

В коробочке, которую Аннушка послушно вынула из сумочки, уныло гремела всего одна капсула. Аннушка виновато съежилась под гневными взглядами подруг.

– Они были такие вкусненькие, – виновато пробормотала она. – Сладенькие. Ну, я не удержалась, и съела их… чуть-чуть.

– Ты их все сожрала!

– Ну, одна-то осталась.

– Будем надеяться, что и ее хватит.

И, недолго думая, Леся раскрыла желатиновую оболочку пилюли и заглянула внутрь.

– Не пойму я ничего, – произнесла она. – Что-то маленькое, желтенькое… Что это может быть такое?

– Почка какого-то тибетского растения.

Некоторое время подруги рассматривали эту загадочную штучку, пока Аннушку вновь не затошнило. Она умчалась в туалет, а пришедший на шум дядя Леня немедленно изъял у подруг пилюлю с почкой таинственного растения, а также и саму коробочку из-под пилюль.

– Я все-таки врач, – важно заявил он подругам. – И, значит, знакомых среди врачей у меня тоже хватает. Они разберутся, чем вы пичкали тут мою невесту!

Несмотря на тон, которым говорил с подругами дядя Леня, они обе страшно обрадовались его словам. Дядя Леня открыто назвал Аннушку своей невестой. И он взялся опекать ее и заботиться о ней. Ура, план Лесиной мамы сработал! И это значит, что в скором времени тетя Света отчалит в ставший ей родным город Турку.

На следующий день, едва открылись антикварные лавки в центре города, подруги высадились на улице Пестеля и принялись методично обходить имевшиеся тут магазины, один за другим, осматривая ассортимент и прикидывая: могла ли где-то здесь их тетка Луиза предложить к оценке свои элитные антикварные украшения?

В двух местах ювелиркой не торговали. Еще в двух торговцы посмотрели на фотографию тетушки Луизы и твердо заявили, что такая дамочка к ним со своим товаром в ближайшее время не приходила. И лишь в пятой по счету точке подругам повезло.

– Да, эта дама к нам приходила, – сказал средних лет мужчина – антиквар и владелец салона.

Был он весьма импозантным господином, одетым в хорошо сшитый итальянскими портными костюм и шелковую сорочку. На ногах у него были ботинки тончайшей кожи, при одном взгляде на которые становилось ясно: в них ходят только по паркетным узорчатым полам во дворцах, в крайнем случае, по старинному мрамору ступеней длинных дворцовых же лестниц.

На безымянном пальце его правой руки красовался перстень с каким-то загадочно мерцавшим черным камнем. А на мизинце левой руки играл и искрился крупный бриллиант. Подруги неплохо разбирались в ювелирке, и им стало ясно, что вещи эти – старинные, и цены очень даже немалой.

Сам антиквар подозрений в подругах не вызвал. Он был удивительно холеной личностью. Холеными были его пухлые мягкие руки, холеным было его тело, холеной была даже его бородка, в которой волосок причесали к волоску, и она была аккуратно подстрижена. Да и магазин его был самым большим и шикарным на всей улице. Подруги сначала даже миновали его, не решившись туда зайти. А тетка Луиза вот решилась – и зашла.

Нет, такой человек, каким увиделся им хозяин этого салона, не станет гоняться за призрачной выгодой, рискуя угодить в тюрьму за ограбление и убийство клиентки. В его салоне имелись очень дорогие вещи, ничуть не уступавшие хранившимся в сейфе тетки Луизы украшениям.

– К сожалению, – степенно продолжал антиквар, словно не заметив, как «сканируют» его с ног до головы подруги, – сделка с вашей знакомой у меня не состоялась. Хотя я хорошо ее запомнил. У нее был паспорт на грузинскую фамилию – Сванидзе.

«Ага, – мигом смекнула про себя Кира, – значит, тетка Луиза решила сбыть драгоценности по своему старому паспорту. А потом забыла его вытащить из сумочки, поэтому вместе с ее телом и был найден этот документ».

Но вот зачем ей это было нужно, Кире теперь понять было трудно. Но не исключено, что спустя пару дней тетка явилась бы обратно в салон за своими драгоценностями, но уже с другим паспортом. А то, чего доброго, и обвинила бы антиквара в скупке краденого. От тетки Луизы можно было ожидать многого. Коварства и беспринципности ей было не занимать.

– У вас была наша тетя, а не просто знакомая, – машинально поправила ювелира Леся.

А Кира добавила:

– А почему ваша сделка не состоялась?

– Дело обычное. Мы не сошлись с вашей тетей в цене. Она требовала непомерно много. Даже больше, чем я сам бы рискнул спросить с покупателя. Сами понимаете, при таком раскладе мне ничего бы не осталось. И зачем мне, в таком случае, брать у вашей тети ее драгоценности?

– Но драгоценности вам понравились?

– Да, украшения у нее были – высший класс! Особенно ожерелье из старинных индийских рубинов. Они были даже без огранки, просто отшлифованы. Но красоты потрясающей! В центре ожерелья расположен редкий звездчатый рубин. Гранить его – только портить. Мне показалось, что этим камням не меньше тысячи лет. Но впоследствии с ними поработал еще и один хороший мастер. Он вставил их в оправу из старинного золота и граненых бриллиантов, каждый из которых уже представлял собою немалую ценность. И сделано это было не в наше время. Бриллиантам и оправе было никак не меньше двухсот лет! Хотя само изделие могло быть собрано и не так уж давно, в конце прошлого века, так бы я сказал.

– Вы так точно можете это определить?

– Камни не лгут. Современные методы огранки существенно отличаются от тех, что применяли наши предки. Итак, камни в ожерелье были уникальны. Примерно по карату каждый, чистота – потрясающая! Я сразу же сказал, что это изделие мастер делал не на заказ, а для самого себя. И это был мастер, который вышел из целой череды мастеров-ювелиров. Знаете, у каждого мастера накапливается какой-то запас более или менее ценного сырья. Часть идет в ход, но самое ценное придерживается «на потом». Для своих детей, для своих внуков, для потомства. И вот в этом ожерелье – а оно было собрано из этих камней примерно в конце прошлого века – использовались камни из загашников многих поколений семьи ювелира. Старинные индийские рубины, красивая оправа из Европы, девятнадцатого века, бриллианты примерно того же времени, но кимберлийские – одни из первых. Такие вещи редко попадают в продажу. Обычно их передают из поколения в поколение. И, чтобы дети принесли такую вещь на обычный вечер с чаем и тортом, у них должны были возникнуть совершенно особые обстоятельства.

– А что еще она вам принесла?

– Гарнитур – очень красивый и тоже рубиновый. Тетя ваша настаивала на том, чтобы все эти вещи продались ею вместе в комплекте.

– Но вы у нашей тетки это украшение не взяли?

– Повторяю, мы не сошлись с ней в цене. Если бы она спустила хотя бы процентов десять… Но нет, она твердо стояла на назначенной ею сумме, твердя, что эти украшения стоят еще дороже. И что ее муж – а он и сам был ювелиром, – говорил ей то же самое. Я пытался ей объяснить, что нынче рынок заполнен подобными антикварными украшениями и цены на них падают. Но ваша тетя твердо придерживалась противоположной точки зрения, сказав, что продаст эти камни спустя полвека, и тогда они будут стоить еще дороже.

Значит, тетка Луиза намеревалась прожить как минимум еще пятьдесят лет, чтобы насладиться потом деньгами от сделки. Однако…

– Кто-нибудь еще присутствовал при вашем разговоре?

– Когда идет оценка ювелирного изделия, посторонние обычно не приглашаются. Впрочем, я торопился, мне надо было уходить. Ваша тетя поймала меня в тот момент, когда я уже стоял буквально в дверях.

– Значит, в помещении были только вы и тетя?