Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино Страница 51

– Не обращай внимания, – поспешила оправдаться баба Клава, – тут ко мне родственник погостить приехал, а чего с мужика взять? Порядка от него не жди. Не волнуйся, уберу все дочиста, цену не заломлю, вот задаток попрошу.

– Для четырех человек здесь мало места, – ответила я, – и мы не планировали жить в одном доме с посторонним мужчиной.

– Так он уехал, – обрадованно сообщила баба Клава, – на автобусе к станции подался.

Я на секунду выпала из роли будущей дачницы:

– Куда?

Бабка облокотилась о комод.

– Мне не отчитывался. Час назад умелся, и слава богу, надоел, не привыкла я к мужикам в хате. Когда задаток принесешь?

Я быстро дала задний ход:

– Надо с мужем посоветоваться, он у нас в семье по расходам главный.

Старуха потеряла ко мне интерес.

– Думай быстрее, в Ларюхине дачи пустыми не стоят.

Я вышла на улицу и не спеша побрела в сторону «Виллы Белла», в голове была каша из обрывков сведений, услышанных от разных людей. Конечно, интересно, какие факты сообщает тебе человек, но еще занимательнее то, о чем он умалчивает.

В кармане заработал мобильный.

– Ты где? – спросил Макс.

– Гуляю, – ответила я.

Вот вам хорошая иллюстрация на тему замалчивания информации. Соврала ли я сейчас Максиму? Нет. В самом деле, иду по лесной тропинке, дышу свежим воздухом. О своем посещении Маши и бабы Клавы я промолчала, но ведь Макс спросил не «Куда ты ходила?», а «Где ты?». Согласитесь, это разные вопросы, и меня нельзя считать лгуньей.

– Ты оказалась права, – продолжал Максим, – я слышал, что у женщин хорошо развита интуиция, но ты побила все рекорды.

– Пока не пойму, о чем речь, – растерялась я.

– Фото Пронькиных прогнали через упомянутую тобой программу идентификации. Результат неожиданный, – сообщил Макс, – жду тебя в санатории.

Я ахнула:

– Как прогнали через программу? Ты успел найти специалиста?

– Да, – скромно подтвердил Макс.

– С ума сойти! – вырвалось у меня.

– Ерунда, – фыркнул Максим, – это задание для разминки, я даже вспотеть не успел, позвонил в лабораторию и приказал: «Сделать незамедлительно». Начальник каблуками щелкнул: «Йес, сэр», – и кинулся выполнять.

– Сомневаюсь, что тебе ответили: «Йес, сэр», – вздохнула я, – среди российских граждан эта фраза не слишком популярна.

– А кто говорит о России? Я обратился в Лас-Вегас, к Грисому, – серьезно заявил Макс, – задание выполнял Уоррик Браун!

– Увы, Уоррика Брауна убили то ли в прошлом, то ли в позапрошлом сезоне, – засмеялась я, – а Грисом ушел из лаборатории, он переехал к Саре, решил на ней жениться. Я тоже смотрела сериал «CSI: Лас-Вегас», а ты, похоже, пропустил много серий.

– Ты где? – снова спросил Макс.

– Вхожу в холл санатория и вижу твою спину, – ответила я.

Едва я открыла дверь своего люкса, как в нос ударил омерзительный запах, пришлось немедленно распахнуть дверь на балкон.

– Может, ты перестанешь увлекаться гороховым супом и фасолевым пюре? – поморщился Макс.

– Что за мерзкие намеки? – обозлилась я. – Меня тут не было! Вероятно, сломалась канализация!

Макс схватился за телефон:

– Аллочка, зайди в люкс к Романовой.

Не успел он положить трубку на столик, как в номер без стука вихрем ворвалась Алла Михайловна. Может, она бродит по коридорам в ожидании вызова от постояльцев?

– Уфф! – скривилась владелица санатория. – Ну и мерзость! Чем это несет?

– Душенька, именно этот вопрос и беспокоит Лампу, – вкрадчиво промурлыкал Максим, – согласись, неприятно жить в сортире на остановке маршрута Занюханск – Гадюкино. Предполагаю, что под полом сдохла крыса! Какое решение примем?

Алла постаралась скрыть гнев, а я вспомнила, что к нашему прерванному разговору докторша так и не вернулась.

– В «Вилле Белла» нет грызунов! Сейчас пришлю слесаря, вероятно, это засор в фановой трубе.

– И одновременно пусть придет горничная и перенесет вещи постоялицы в другой номер, – распорядился Макс, – Лампа не должна наслаждаться вонью.

– Починим, проветрим, – затараторила Алла, – зачем Евлампочке Андреевне лишние хлопоты? Она тут уже обжилась!

– Хлопотать будет прислуга, а Лампа пойдет в ресторан ужинать за счет заведения, – отрезал Макс.

– У нас нет свободных номеров, – выдавила Алла.

– Это не наша печаль! Найди, – не сдался Максим.

Я не люблю оказываться в центре скандала, даже чужое выяснение отношений вызывает у меня комплекс вины и желание очутиться за тридевять земель от тех, кто орет друг на друга. И уж совсем невыносимо стать основным действующим лицом свары, поэтому я смущенно забубнила:

– Алла Михайловна права, трубу приведут в порядок, номер проветрят, все будет отлично. И где найти свободную… Ой!

Только что ущипнувший меня Макс повернулся к Алле:

– Люкс Юрия не занят.

Хозяйка замахала руками:

– Это невозможно.

– Номер пуст, – стоял на своем Макс, – Юрий сейчас в Майами, я с ним ночью беседовал, раньше октября он из Штатов не вернется. Проблема решена, зови сюда девок. Робби, фью-фью!

Чемодан, словно Сивка-бурка, возник в центре комнаты, но Алла не обратила внимания на кофр-скороход.

– Я не могу...

– Так, – бесцеремонно перебил ее Макс, – неуважение, оказанное моей девушке, является неуважением, проявленным ко мне, а неуважение ко мне...

– Максик, – замела хвостом Алла, – но я же не знала, что вы вместе!

– Сейчас же поставлю на лоб Лампе фирменное клеймо нашего рода, – гаркнул Макс, – а пока я ее везу в тату-салон, Романову устраивают в Юркином люксе с непременным комплиментом от заведения за причиненные неудобства. Айн, цвай, начинай! И запомни: кто обидит Лампу, тот будет иметь дело со мной. Андестенд, май лав? Гуд-бай, беби!

Алла безостановочно кивала, Макс схватил меня в охапку и выпихнул за дверь.

– Пошли, – приказал он – двигаем на второй этаж.

– Может, не стоило так резко? – промямлила я. – Неудобно как-то!

Максим прижал меня к стене:

– Запомни, люди делятся на две категории. Первая, очень малочисленная, способна оценить интеллигентность собеседника и никогда не воспользуется ею в своих целях. Вторая, имя ей легион, считает застенчивость и нежелание конфликтовать слабостью и готова со счастливой улыбкой пинать того, кто не хочет выяснять отношения. Алка принадлежит ко второй. Сегодня ты согласишься остаться в вонючем номере, завтра тебе в ресторане подадут тухлую рыбу. Алла Михайловна понимает только язык пощечин, вот сейчас она тебя зауважала и будет впредь перед тобой ковром стелиться. И потом, ты заплатила немалые деньги за комфорт, испорченная канализация – не твоя забота.

– Мне не нужно уважение Аллы, – пискнула я.

– А мне не нравится, когда обижают мою бабу, – рявкнул Макс.

Я вытаращила глаза, но решила промолчать, Максим выглядел по-настоящему взбешенным. Потом скажу ему, что не надо называть меня «моя баба». Я свободная женщина, я ничья.

Макс быстро зашагал по коридору, я поторопилась следом, пытаясь разобраться в букете непонятных эмоций. До сих пор никто не считал меня своей женщиной и никому не приходило в голову защищать госпожу Романову от неприятностей. Я справляюсь с невзгодами сама. Уйдя от мужа и похоронив Ефросинь[6] я превратилась в сильного, самодостаточного человека, независимого как в материальном, так и моральном плане. Я больше не слабая, вечно больная незабудка, неспособная зашнуровать себе ботинки.

Но сейчас на секунду я вновь ощутила себя маленькой девочкой, у которой есть сильный папа, и растерялась от того, что испытываю к Максиму благодарность.

Глава 32

Едва мы вошли в номер Макса, как хозяин сунул мне листки:

– Читай.

Я села в кресло и углубилась в текст. Честно говоря, я подозревала, что в далеком прошлом четы Пронькиных есть некрасивая тайна, но правда оказалась шокирующей.

Настоящая фамилия Константина была Пронь. Мальчик рос в неблагополучной семье. Непонятно, по какой причине он получил отчество «Львович»: своего отца ребенок никогда не видел, а вечно пьяная мать не могла сказать, от кого родила сына. Наверное, Алине просто нравилось имя «Лев». Когда Костику исполнилось шесть лет, маменька благополучно отравилась суррогатной водкой и умерла. Впереди замаячила перспектива детдома, но тут совершенно неожиданно отыскался Валерий, брат непутевой Алины, он взял племянника на воспитание. Валерий считался женатым человеком, но жил один в небольшой квартирке, служил оператором в газовой котельной, одевался неприметно, получал маленькие деньги. Сначала Костя радовался новой жизни: он теперь имел чистую постель, вкусную еду, игрушки, Валерий даже купил ему велосипед, а летом повез племянника на море.

Но классе в третьем Костя стал удивляться. Скромный оператор котельной, похоже, ни в чем не нуждался. Если одежду Валерий носил скромную, то на харчах не экономил, покупал мясо на рынке, приносил раздобытые невесть где деликатесы. И уж совсем шикарно он жил в Сочи, снимал там у говорливой Кристины двухэтажный кирпичный дом, кормил Костю виноградом, клубникой, персиками, чурчхелой, грецкими орехами, ачмой. Иногда Валера сам становился к плите и готовил сациви, хачапури, долму. В дядьке явно пропадал повар, Костя даже облизывал тарелки – такую вкуснотищу готовил опекун.